— В смысле — не готов? Ты ещё скажи — не хочу!
Образ доброй бабушки из фильмов-сказок сразу сменился на жёсткую начальственную даму. Мария Павловна — не мой руководитель, и я, теоретически, могу послать её лесом. Так можно подумать, если не знать советских реалий. Парторг, вообще-то, должность общественная и формально власти не имеет. Это на бумаге. А реально на Барабановой вся общественная жизнь киностудии, чему в СССР придаётся огромное значение. Ладно, демонстрации и стенгазета, это мелочи. Но ведь она может лезть в любые дела, включая личную жизнь коллектива. Когда надо, товарищи не обращают внимания на партийность виновного. Это как с самой КПСС, которая по действующей Конституции не является верховной властью в стране. Ага. Расскажите это кому-нибудь — и сразу ждите гостей, которые быстро проведут с вами уроки политинформации. Заодно обеспечат вам бесплатную поездку в какой-нибудь малообжитый регион Союза.
В партию я не хотел вступать по простой причине. Зная печальный итог, к которому приведут страну коммунистические лидеры, очень не хотелось во всём этом участвовать. Я человек ответственный и буду считать себя частью механизма, который ведёт страну к погибели. Плюс я никогда не являлся сторонником левых идей, и мне будет тяжело обманывать людей. Ведь наверняка заставят говорить какие-нибудь речи на всяких партсъездах. Или это я слишком переоцениваю свою скромную персону. Но прочь рассуждения, надо аргументировать свой отказ.
— Я не готов к такой ответственности, которую налагает партбилет. Для меня это не просто корочка и возможность двигаться вверх по карьерной лестнице. Ещё я не понимаю, к чему такая спешка?
Это я намекнул на то, что партактив явно всполошился из-за благоволения Брежнева. На их месте я бы подумал, что от любви до ненависти один шаг. В моём случае — это фильм.
— Алексей, буду говорить откровенно, а не всякими лозунгами. Понимаю, что современная молодёжь немного иначе смотрит на подобные вещи. Но вступление в партию не является шуткой. И наш актив уже выдвинул товарища Мещерского в кандидаты, что была запротоколировано на последнем собрании. Может, для тебя это неожиданно. Но обратного хода уже нет. Твой отказ может быть воспринят по-разному, и точно не найдёт понимания у общественности.
Вот ведь удружила бабушка из сказок. Ещё и порицанием общественности угрожает. И что мне теперь делать… Быстро соображаю, что мне вообще известно про эту тему.
— Давайте всё-таки не будем торопиться, — стараюсь говорить максимально спокойно, — Насколько я помню, должна быть письменная рекомендация двух партийцев и есть испытательный срок для кандидата. Поверьте, лучше с этим делом не спешить. Ну, хотя бы надо дождаться завершения съёмок фильма.
Какие ей ещё нужны намёки? Только про Барабанову ходят разные слухи. И главный гласит, что она реально идейный товарищ, и к некоторым вещам относится крайне серьёзно.
В итоге мы договорились об испытательном сроке, который называется как-то иначе. Неважно. Плохо, что Мария Павловна явно была разочарована и даже зла. Свои эмоции она старались скрыть, но что-то такое проскальзывало в её мимике. Важного союзника на Горького я точно потерял.
— Вы не передумали насчёт Трабо? — вопрос итальянца прервал мои размышления.
Вот что им далась роль француза? Нормально он вошёл в образ. Заодно именно для Дино будет лучше, если «ужасного» комиссара сыграет иностранец. Европейский зритель может оценить подобный ход, если акцентировать на этом внимание в процессе рекламы.
— Я уже объяснял вам, что на Западе сложилось ложное мнение о военных комиссарах. Не путайте времена Гражданской Войны с тем, что происходило в более позднее время. С 1942 года эта должность называлась «zampolit» и часто на неё назначались вполне себе боевые офицеры. В авиации уж точно никто не зверствовал. Это отдельная каста и элита вооружённых сил любой страны. В СССР дела обстояли примерно так, как во всём мире.
— Хорошо! Вы меня уговорили, — продюсер поднял руки в знак примирения и вдруг хитро улыбнулся, — А как быть с постельными сценами? Я многого не требую, но по сценарию они планируются. Да и не мешает показать зрителям прелести Милен. Многие зрители будут этого ждать.
Вот ещё одна проблема — советское ханжество. Насколько я помню, несчастную Анжелику искромсали до невозможности, как фильм, так и книгу. А недавно узнал, что в советский прокат выходит фильм «Анжелика и король», который является третьей частью знаменитого сериала. Какой-то сюрреализм с помесью лицемерия. Но у меня есть мысли насчёт небольших элементов эротики. Та же баня, как вариант, где будут париться девушки. Да и саму Демонжо можно снять весьма откровенно, не вызывая резкой реакции советской цензуры. В любом случае, буду снимать дополнительные дубли отдельно для нашего и европейского зрителя.
Далее мы зашли с итальянцем пообедать. Он, кстати, весьма положительно характеризовал советскую кухню. Ресторанная культура этого времени действительно впечатляла! Только не у всех были деньги для посещения подобных заведений. Главным итогом встречи являлось то, что я могу не беспокоиться за свой процент. Об остальных проблемах буду думать по мере их появления. И они не заставили себя долго ждать.
* * *
— Скажи мне, Алексей. Ты там не впал в эйфорию от мнимых успехов? — сегодня Фурцева была сердита и буквально сверлила меня гневным взглядом.
Я примерно догадываюсь, о чём речь, но делаю невинное лицо. Надо будет — сама пояснит. И министр не выдержала.
— Ты понимаешь, что твоё ТО и так стало бельмом в глазу для многих заслуженных товарищей? Но вместо того, чтобы поумерить гонор, один молодой человек провоцирует конфликты. Тебе трудно было поступить более дипломатично и провести пробы для популярного актёра? Что это за бумажки, которые ты шлёшь в «Госкино»? Ты пока входишь в состав комитета по кинематографии, а не являешься главой независимой студии.
Как они меня все задолбали в последнее время! Одна в партию тащит, другие пытаются пропихнуть на роли своих людей. Может, народ думает, что у нас платят в валюте? Так ведь нет, расценки стандартные. Правда, после подведения итогов проката, планируются дополнительные премии, что мы прописываем в отдельном договоре. Но за место в фильме разгорелась какая-то нездоровая возня.
Недавно позвонили из приёмной Романова и в приказном порядке объявили, что я обязан провести пробы Рыбникова. А лучше всего сразу утвердить его на главную роль. Вторым кандидатом, которого начали сватать уже через Бритикова, был Стриженов.
В принципе, последний подходил на роль второго героя. Мы его уже обсуждали с коллективом, но решили пока сделать паузу. Тут я вдруг загорелся совершенно другим актёром. Рыбникова же мы с Зельцером даже не вспоминали, когда перебирали подходящих по возрасту кандидатов. А ещё кое-кто крайне нервно реагирует, когда начинают столь нагло лезть в его дела. Это ещё хорошо, что обе главные женские роли мы сразу утвердили. Страшно подумать, какая битва разгорелась бы в ином случае. Ещё менее прогнозируемой могла стать реакция. И вдруг этот неожиданный вызов на ковёр. Настроение было не очень, и ссориться с покровительницей не хотелось. Но ведь вынуждают.
— Фильм снимать мне, и отвечать за итоги — тоже. Если вдруг что-то не получится, то товарищи из аппарата «Госкино», и прочие ходоки, первыми предадут меня обструкции. Никто не отказывает актёрам в праве на кинопробы. Но разговаривать со мной в подобном тоне, я не позволю никому, — с трудом сдерживаясь, отвечаю министру, — Если товарищи хотят видеть в картине своего человека, то пусть присылают письменный приказ о назначении, о чём я известил их письменно. Против воли начальства я не пойду, но предварительно пожалуюсь в соответствующие инстанции. Если на это не последует реакции, то просто откажусь от участия в съёмках.
— Чего ты несёшь? Какие приказы? Тебе просто посоветовали проверить нескольких популярных актёров, — Екатерина Алексеевна сразу сбавила накал, — Последнее слово в любом случае за режиссёром.
