Ознакомительная версия. Доступно 234 страниц из 1167
— Да, представляете? Только мне, у остальных послушниц были шары иллюзорного света. Шары дешевле свечей, но только если послушницы заряжают их сами. А я не могла, у меня совсем нет способностей, даже самых крошечных.
— Странно для птахи, — заметил Полчек.
— Ага. Девочки даже думали, что я притворяюсь. Однажды они специально погасили мне свечу и сказали, что если я не зажгу светильник, то так и буду сидеть в темноте.
— И ты не зажгла?
— Нет. Я так испугалась, что визжала, как резаная! А потом грохнулась в обморок.
— Бедная девочка, — посочувствовал Полчек.
— Когда очнулась, мне рассказали, что, пока я валялась, в монастыре погасли все светильники. Представляете?
— Серьёзно? Погасли светильники? — голос Полчека внезапно стал жёстким, его рука потащила из шевелюры крупную бирюзовую бусину, но девушка так увлеклась рассказом, что ничего не заметила.
— Все до единого! — рассмеялась она. — И потом два часа никто не мог их зажечь, даже настоятельница! Я думаю, это Вечна сделала, чтобы научить их не пугать маленьких! Я тогда решила, что вырасту и стану птахой, чтобы её отблагодарить.
— Обязательно станешь, — тихо говорит Полчек, — но не в этот раз…
Его тонкие, но сильные пальцы давят в пыль бусину, и некоторые причины меняются местами со следствиями, некоторые события происходят не в том порядке, в каком собирались, а на нити времени возникает маленький, почти незаметный узелок.
— Мой корабль! — в отчаянии вскричала Завирушка. — Он уходит!
Неуклюжий, но вместительный двухкорпусной орденской паром медленно отваливает от пирса, влекомый буксиром кованых, и команда уже ставит паруса на центральных мачтах.
— Кажется, ты всё-таки опоздала, — сочувственно говорит Полчек. — Паромы никого не ждут.
— Но ведь у меня было достаточно времени!
— Время очень странная субстанция, — сообщает хронург, теребя пальцами лишившуюся бусины косичку. — Его никогда не бывает достаточно. Либо слишком много, либо слишком мало.
— Но как же мне теперь быть?
— Это не единственный корабль, идущий в Корпору. Почти каждое судно, отваливающее от причала, как минимум заходит на остров.
— Вы не понимаете! У меня нет билетов и нет денег! У меня только орденское поручение! С ним я могла уплыть только на этом пароме! Как вы думаете, если я пообещаю весь рейс убирать, мыть посуду и полы, кто-нибудь согласится меня отвезти?
— Моряки не моют пол, а «драют палубы». Но дело не в этом. С таким подходом ты почти наверняка окажешься в трюме работорговцев ещё до вечера. Если не в котле на камбузе пиратов.
— Но что же мне делать?
— Паром вернётся. Орденские перевозчики неторопливы и тихоходны, заходят в каждый мелкий порт и стоят там подолгу, но недели через две ты сможешь сесть на то же судно по тому же поручению.
— Две недели! Вечна милосердная! Но вы правы, господин Полчек, — сказала Завирушка, вытирая рукавом мантии выступившие слезы, — жизнь не закончилась. Я пойду в здешний храм Вечны и покаюсь перед птахами. Может быть, мне простят мою беспечность и позволят пожить в храмовом общежитии на правах трудницы во славу нефилимову. Буду готовить для паломников, убирать, драить туалеты… Эх, а Корпора была так близко!
— Подождите, юная леди, — вкрадчиво говорит Полчек, — возможно, это не лучшее решение.
— Почему?
— Местные птахи ничего о вас не знают, для них вы посторонняя. Они могут решить, что, раз вы опоздали на корабль, то и посвящения не заслуживаете. Птахи считают, что одного шанса в жизни достаточно, и кто его упустил, тот не достоин иного. Такова воля Вечны. У вас просто заберут поручение и отправят обратно на север с первым же караваном.
— Вы правы… — севшим голосом признаёт девушка. — Это будет ужасно. Буквально конец всему. Но что же мне делать? Мне некуда больше податься.
— Знаете… — Полчек принимает задумчивый вид. — Вы же хотели хоть раз в жизни увидеть театр?
— Да, но…
— Никаких «но», юная леди! Я приглашаю вас на премьеру моей пьесы «Тихий ужас»! Она пройдёт сегодня вечером, в «Скорлупе».
— Скорлупе?
— Так называется здание, которое я купил для своего театра.
— Но я…
— Ни слова более! Девушка, прочитавшая столько классических драм, просто обязана ознакомиться с современной сценической школой! Поверьте, моё предложение не содержит ничего странного или предосудительного. Раз уж судьба свела нас сегодня, позвольте мне позаботиться о вас ещё немного!
Третий игрок:
— Мастер, могу я сделать бросок на проницательность? Мне кажется, хитрый дядин персонаж хочет надуть мою Завирушечку!
Первый игрок, смеясь:
— Дорогая племянница, это просто игра!
Мастер:
— Какая у тебя проницательность?
*Шорох бумаги*
Третий игрок:
— Где же это было… Вот: плюс три.
Мастер:
— Можешь сделать бросок. Тогда Первый игрок бросает убеждение.
*Стук катящихся кубиков*
Третий игрок:
— Тройка! Это много или мало?
Мастер:
— Первый игрок?
Первый игрок:
— Ха! Двадцать шесть!
Второй игрок:
— Ого! Это что, крит?
Первый игрок, смеясь:
— Нет! Мой Полчек полон сюрпризов, дружище! Ещё не раз тебя удивит в этой партии!
Третий игрок:
— Что это значит?
Первый игрок, вздыхая:
— Первая игра — это как… Ладно, не при детях.
Мастер:
— Ты выбросила три и модификатор три. Итого шесть против двадцати шести. Ты ему полностью веришь, девочка!
Третий игрок:
— Как-то нечестно…
Мастер:
— С костями не спорят. Такова игра.
— Почему-то я верю вам, господин Полчек, — вздыхает Завирушка.
— Вы не пожалеете об этом, юная леди!
Глава 4
Сорванная премьера
— Мастер, Мастер!
— Я занят, Пан.
— Но, Мастер, у нас…
— Потом, всё потом.
Козёл с досадой посмотрел вслед Полчеку, ведущему под локоток юную девушку в весьма потрёпанной и грязной мантии птахи.
— Опять Мастер кого-то притащил, — пожаловался он Спичке. — А нам мучайся.
— Он постоянно так делает, — невозмутимо сказала дварфиха, протирая стаканы, — пора бы привыкнуть.
— Налей мне виски, — попросил Пан.
— Ты демон в форме козла, — напомнила она. — Ты не ешь и не пьёшь.
— Тебе что, жалко? Выльешь потом обратно.
— Да на здоровье.
Дварфиха поставила на стойку стакан, плеснула туда из большой зелёной бутыли. Козёл протянул морду и с шумом втянул воздух широкими чёрными ноздрями.
— Отличный букет. Сивуха, торф, помёт каменного червя, древесина скального дуба, что-то ещё…
— Чешуя квиппера, я думаю. Это виски из Чёрных гор, воду для него набирают в подземных озёрах, там эти твари просто кишат. Говорят, пока вытягиваешь ведро, они успевают перегрызть ручку. Потому он такой дорогой.
— Пойду обрадую труппу, что у нас не только не хватает на премьере ключевого актёра, но и Мастер приволок очередного кота в мешке.
— Ты так переживаешь, как будто это в первый раз, — дварфиха вставила в горлышко бутылки воронку, примерилась к ней стаканом, подумала, вздохнула ― и вылила стакан себе в рот.
Козёл проводил бурую маслянистую жидкость завистливым взглядом.
— Он же дорогой!
— Вот именно, — севшим голосом ответила Спичка. — Ух, забористо… Такой дорогой, что его ни разу никто за все годы не заказал. Всё, проваливай, мне надо притащить из подвала пяток бочонков эля покрепче. На премьерах зрителей одолевает страшная жажда.
— Волшебная сила искусства, — обиженно отвечает Пан. — Рад, что наши скромные сценические потуги хотя бы повышают твои продажи.
Ознакомительная версия. Доступно 234 страниц из 1167
