"Фантастика 2025-169". Компиляция. Книги 1-24 (СИ) - Киров Никита

— Очень могущественный человек, — пояснила Мадлен. — Его отец — гениальный финансист, известный биржевой игрок и один из самых влиятельных людей мира своего времени. Ирвин — секретарь мистера Баруха.

— Почему я ничего не знаю о таком великом человеке? — с сарказмом спросил я.

— Потому, что не всегда тот, кто обладает реальной силой и властью, хочет быть известным, — усмехнулась мисс Рокволд. — Рассказать тебе о Барухах, чтобы ты представлял, с кем будешь иметь дело?

— Расскажи, — кивнул я.

— Глава династии — Бернард Маннес Барух появился на свет в 1870-ом году в семье врача среднего достатка. Сначала жили в Южной Каролине, потом перебрались в Нью-Йорк. После окончания колледжа Барух устроился на работу в брокерскую контору «Хоусман энд ко». Через несколько лет он, провел несколько крупных удачных сделок и выкупил часть фирмы. В котировках ценных бумаг он разбирался как бог, умел и любил рисковать, обладал потрясающим чутьем на прибыль и постоянно зарабатывал огромные суммы. В 1903-ем году Бернард основал собственную компанию «Барух Бразерс» и заработал первые миллионы. Чтобы увеличить состояние Барух занялся политикой. Он решил вложиться в компанию кандидата в президенты Вильсона и выиграл. После победы кандидата стал завсегдатаем Белого дома. Возглавил Военно-Промышленный комитет, начал скупать акции компаний, специализирующихся на производстве оборонной продукции. Первая Мировая обогатила его и сделала крупнейшим акционером этих предприятий. Барух лоббировал и раздавал заказы своим компаниям. К концу войны у него уже было двести миллионов долларов. Всё производство ВПК шло через него. Когда наступил мир, Баруха назначают личным советником Вильсона. Именно он стоял за созданием Федеральной резервной системы. Как сказал дед, усилиями этого человека доллар стал мировой валютой.

— Ничего себе, — присвистнул я. — Серьезно?

— Да, дед мне врать не будет, — подтвердила Мадлен. — Мне кажется, это был единственный человек, которого он серьезно опасался и побаивался. Во всяком случае, говорил о Барухе с подчеркнутым уважением. У деда даже мелькнула такая фраза: «ему будто сам дьявол помогал». Даже во времена Великой Депрессии в двадцать девятом году, когда многие миллионеры мгновенно стали нищими, Барух не пострадал. Он заранее продал все акции, переложил деньги в облигации и не только сохранил, но и приумножил своё состояние.

Именно Бернард Барух финансировал и последовательно приводил к власти президентов Хардинга, Гувера, Рузвельта, Трумэна и Кеннеди. Ходят слухи, что последний не оправдал его ожиданий, разорвал договоренности, за что и был убит.

Во время Второй мировой, Барух снова обогатился на оборонных контрактах. Когда военные действия закончились, он стал представителем США в Организации Объединенных Наций по атомной энергетике. Хотел провернуть финт с СССР, предложил запретить ядерное оружие.

— И, что США были готовы уничтожить ядерные свои бомбы? — иронично поинтересовался я.

— Навряд ли, — честно призналась мисс Рокволд. — Дед намекал, что Бернард всегда играл краплеными картами и держал в рукаве парочку тузов. Скорее всего, хотели обмануть. Не получилось. Дядюшка Джо наотрез отказался и послал Боруха куда подальше. Бернард первый раз в жизни потерпел поражение. После этого он стал главным идеологом противостояния с Советским Союзом. Дед говорил: термин «Холодная война», придумал не Оруэл, а Барух.

— Слушай, если он родился в семидесятом году прошлого века, то сейчас дедуле должно было быть, — я на секунду замолчал, прикидывая, и продолжил: — Сто девятнадцать. Ты хочешь сказать, что это ходячая мумия до сих пор жива и может бродить по залу, внушая ужас гостям?

— Нет, — девушка горько усмехнулась. — Я же сказала — с тобой хочет поговорить его сын. Бернард Маннес Барух умер в шестьдесят пятом, через год после смерти дочки. У него остались ещё одна дочь и сын — Бернард Барух младший. Ему сейчас семьдесят шесть. Вот он с тобой и хочет пообщаться. После смерти отца, вся остальная семья перестала мелькать в газетах, о них ничего не слышно, будто исчезли из информационного поля. Но своё огромное состояние, влияние на политиков и чиновников семья сохранила. Так что не обольщайся, будь очень осторожен, ничего не обещай, следи за каждым словом и не хами — последствия могут быть серьезными, даже дед не сможет ничем помочь. Он не будет пытаться что-то сделать, в отличие от ситуации с Майерсом.

Примечания

Кори Хэйм — голливудский актёр канадского происхождения. Получил известность как самая популярная в мире кинозвезда — подросток 80-ых годов. В 13–14 летнем возрасте на съемках фильма «Дозор» по свидетельствам друзей Кори у него была интимная связь с двадцатилетним Шином.

Дядюшка Джо — прозвище Иосифа Виссарионовича Сталина.

Глава 23

Ирвин появился, как и обещал, через сорок минут. К этому времени мы с Мадлен разделились. Сначала подошла симпатичная брюнетка Эми, дочка известного инвестора и торговца недвижимостью Сола Голдмана. Девушки завели разговор об увлечениях мисс Голдман — саде, растениях и поливке, и мне стало скучно. Пришлось извиниться и отойти.

Когда меня нашел секретарь Баруха, я беседовал с Ашотом, Алёной и Машей, наконец упаковавшими наряды и отпустившими манекенщиц.

— Мистер Елизаров, шеф освободился и ждёт вас,- вежливо напомнил неожиданно возникший рядом Ирвин.

— Хорошо, идемтё, — согласился я.

Недалеко от входа, за нишей, закрытой большой тяжелой шторой, оказалась лестница, ведущая наверх. Ирвин посторонился, показал ладонью: «проходите». На уровне второго этажа перед ступеньками возникла дверь. Недалеко, закрытый плотной стеной жалюзи темнел провал панорамного окна. Поднявшийся за мной секретарь вежливо постучал.

— Заходите, — раздался надтреснутый старческий голос.

Я вошел первым. И сразу наткнулся на двух атлетически сложенных громил в двубортных костюмах.

— Мистер Елизаров, вы не будете против, если вас быстро проверят на предмет наличия оружия? — вежливо уточнил, зашедший следом и прикрывший дверь Ирвин.

— Вообще-то, в таких случаях, я всегда против, — сообщил, глядя на мгновенно напрягшихся здоровяков.

— Мистер Елизаров, приношу вам свои извинения, но у нас такие порядки, пожалуйста, позвольте вас обыскать, гарантирую, вам не причинят никакого вреда, — настоял секретарь.

— Ладно, — вздохнул я и поднял руки, — Обыскивайте.

Стоящий чуть ближе здоровяк похлопал здоровенными ладонями по карманам, пояснице спине, провел рукой по брючинам, коротко сообщил:

— Чист.

— Отлично, — раздался скрипучий старческий голос сзади. — Приятно видеть благоразумного человека. Мистер Елизаров проходите, садитесь.

Здоровяки расступились. За столиком возле окна с задернутыми жалюзи сидел седой, болезненно худой старик в больших роговых очках. Сквозь нежный пушок редкой седой шевелюры проглядывала блестящая плешь.

— Меня, как вы уже догадались, зовут Бернард Барух, как и моего отца, — улыбнулся старик. Белоснежные, идеально ровные зубы на морщинистом лице с начавшими проступать пигментными пятнами смотрелись необычно, будто принадлежали молодому человеку.

— Надеюсь, Мадлен, хоть в общих чертах рассказала о нашей семье? — прищурился Барух. Взгляд карих глаз олигарха, в отличие от располагающей улыбки, был холодным и настороженным.

Я молча кивнул, устраиваясь на стуле напротив.

— Замечательно, — проскрипел дед. — Значит, мне не придется представляться. Сэкономим время. Что будете пить мистер Елизаров?

— А что вы порекомендуете, мистер Барух? — я окинул взглядом несколько бутылок в середине стола. — У вас стоят только самые дорогие и известные алкогольные напитки, недоступные большинству не только простых смертных, но и состоятельных бизнесменов. «Херес де ла Фронтера» и «Шато Лафит», насколько знаю, производятся с конца семнадцатого века, и занимают достойное место в винных подвалах богатых ценителей изысканного вина. Судя по отдельным корзиночкам и слою пыли на этих бутылках, и полотенцам рядом, они произведены примерно в это время. Сверху на бутылке «Шато Лафит» стоит дата «тысяча семьсот восемьдесят семь». Оно вполне могло побывать ещё у Томаса Джефферсона. Говорят, отец основатель и третий президент США обожал это вино. Во второй половине девятнадцатого века виноградники и производство «Шато Лафит» выкупили Ротшильды. Они до сих пор являются владельцами этого прекрасного напитка. Французское шампанское «Пейпер-Хайдсик» тоже было создано в это время, и по праву считалось любимым напитком монархов. Наш последний царь Николай его обожал и регулярно заказывал. В отличие от современных версий, бутылочка тысяча девятьсот седьмого года у вас на столе стоит огромные деньги. Не знаю, сколько, но явно десятки, если не сотни тысяч долларов. Бутылки на вашем столе гораздо дороже престижного лимузина или солидного особняка в хорошем районе.