Вход для посторонних (СИ) - Бор Евгения

Вот теперь можете меня гнать прочь. Можете даже гнать с позором, — подумала Алька, демонстративно утирая губы грязным рукавом.

Где-то в глубине сознания притаилась Мелина, разделяющая с Алькой напряжённое ожидание.

Служитель отвёл взгляд, и обе вздохнули с облегчением.

— Можем уходить, — сообщила Алька и попыталась, по старой привычке, взлохматить свою рыжую шевелюру. Попытка не удалась — голова, по самые брови, была обмотана тюрбаном, на ощупь очень похожим на органзу. Вопрос прокатился по сознанию требовательным набатом.

— Ну да, это твоя юбка. А чем ещё я могла голову прикрыть, — возмутилась, уверенная в своей правоте Мелина.

— У тебя не нашлось ещё одной серой тряпки? — негодовала Алька. Зловредная ведьма, походя, задела святая святых — эстетическую составляющую девичьей натуры, — Как можно намотать на голову розовое если всё в грязно-серых тонах.

— Она уже давно не розовая.

— Что значит давно не розовая! Я её вчера вообще в первый раз одела.

— Потом в грязи повалялась, — напомнила Мелина.

— Какой бы грязной она не была, она всё равно чище этой гадости в которую ты меня увернула.

— Я тоже так подумала, — призналась ведьма, — ну не смогла я нам на голову куски савана намотать…

— Радуйся, что я в зеркало себя не вижу, — начала успокаиваться Алька.

— Я тоже.

— Радуешься?

— Не вижу…

— Господи, за что мне это! — воскликнула Алька и утешилась мыслью, что знакомых ей здесь не встретить.

Они были уже у самой двери когда Аля почувствовала чужую руку на своём плече.

Очень хотелось вырваться и кинуться прочь, но Мелина удержала.

— Он говорит, что знает, что нас двое.

— Это хорошо или плохо? — вопрос прозвучал совсем по детски, но Альке было не до высокого слога.

— Не знаю, — ответ был ещё короче.

Рука просто лежала, но ощущение было, словно сухая птичья лапа впивается. Что-то сказала Мелина, что-то прозвучало в ответ. Ощущение не изменились, но проснулось любопытство и затих страх.

Алька всматривалась в лицо своего собеседника, пытаясь угадать его мысли. У неё это не очень получалось, но спокойствие ведьмы обнадёживало и Алька решила, что блеск колючих глаз на высохшем морщинистом лице даже доброжелателен, а рука не удерживает, а просто успокаивает. Да и интонации голоса звучали увещевательно.

— Он сказал, что они нам помогут, — без особого восторга сообщила Мелина.

— С чего бы это?

— Мне что, так и спросить?

— Какая в принципе разница. Помогут и ладно. Не в нашем положении от помощи отказываться.

— Рада, что ты это понимаешь, — Мелина вернулась к разговору с храмовником, а Алька продолжила внимательное изучение собеседника — всё равно больше делать было нечего.

Возраст угадать было невозможно. Он мог быть и хорошо сохранившемся старцем и плохо выглядящим мужчиной средних лет. Кожа его была смуглой а бровей вообще не было, словно выщипаны. Голова прикрыта чем-то вроде капюшона не пришитого к воротнику, а придерживаемого тонким обручем поперёк лба. Одежда тёмная и мешковатая, а золотой каймой обшит не только подол, но и длинные рукава бесформенной хламиды.

Обстановка Храма была такой же скудной как и одежда служителей. Серый холодный камень стен, немного золота на задней и единственное отверстие, кроме двери — дыра в центре высокого потолка через которую в помещение проникал скудный утренний свет.

Света становилось всё больше и вдруг, ворвавшийся солнечный луч, осветил хмурое пространство и поражённая Алька увидела, что всё помещение украшено, как кружевом, барельефным узором. Рассмотреть детали Альке не удавалось, но ощущение восторга она испытала в полной мере.

Даже удивлённая Мелина отвлеклась от разговора со взирающим.

— Действительно красиво, — а потом добавила, — отец всевидящий говорит, что Храм редко являет своё истинное лицо посторонним.

— Просто, наверно, в это время посторонних в Храме уже не бывает, — рациональная Алька не верила в мистические знамения.

— Думай как знаешь, но помощь Храма нам теперь гарантированна.

— У меня, ко всякого рода гарантиям, очень подозрительное отношение: они имеют обыкновение заканчиваться как раз тогда, когда помощь требуется.

— Мы сейчас не о пылесосе говорим, — Мелину явно злил Алькин цинизм.

— А мне не гарантии нужны, а вода с мылом…

— Будет тебе и вода и мыло. Только язвить прекрати. Мне кажется, что он тебя понимает.

— То есть как это? А что я такого сказала? Я же вообще молчу.

— Ты очень громко молчишь. Закрой рот, а то у меня не выходит.

— А ты скажи что-нибудь умное, — Алька от вредности не желала выполнять пожелание ведьмы, — или пусть этот скажет.

И „этот“ сказал на чисто русском языке:

— Вам с дороги отдохнуть надо, а потом мы все вместе поговорим.

Алькин рот захлопнулся так резко, что даже зубы клацнули.

Глава 8 О чём лучше молчать

Был тазик с тёплой водой, мыльный раствор в мисочке и жёсткая салфетка вместо губки. Конечно не Сандуны, но Алька наслаждалась и этим нехитрым комфортом.

Мелина тоже радовалась и давала советы.

Советы раздражали, но не воспользоваться ими было бы глупо. Самостоятельно Алька бы не справилась — не было у неё опыта в использовании примитивных средств гигиены.

Алька сидела, скрестив ноги, на жёстком матрасе, увёрнутая в застиранную простыню и, пропуская рыжую свою шевелюру сквозь растопыренные пальцы, пыталась ускорить процесс высыхания.

— То, что он меня услышал я ещё могу понять. Может он телепат. Но то, что по-русски говорит, это уже совсем фантастика какая-то. Послушай, а может у вас тут русский — второй государственный?

— Глупости не говори. Я сама растерялась. Я то думала, что одна такая везучая.

— Что-то этот храмовник не похож на искателя приключений, — высказала свои сомнения Алька, — может они к нам как к себе домой ходят?

— Я о таком ничего не слышала. Я даже не знала, что другие миры бывают.

— Твои знания не показатель. Хорошо, что хоть грамотная…

— Лучше безграмотной была бы, — тяжело вздохнула Мелина, — не влипла бы во всю эту историю.

— Влипла бы в какую-нибудь другую. Со своим характером не стала бы ты дожидаться пока твоя тётушка из тебя верёвки совьёт и на просушку вывесит.

— Это ты верно заметила. Я, когда мне гримуар этот в руки попал, обрадовалась. Думала, что нашла отличный выход из положения, — Алька почувствовала влагу на глазах и шмыгнула носом.

— Эй, мы так не договаривались, — возмутилась Алька, — нечего над своей несчастной судьбой мои слёзы проливать.

— А тебе для меня даже слезинки одной жалко, — слеза сорвалась с ресницы и потянула вниз по щеке влажную дорожку.

— Мне не слёз жалко, а времени. С минуты на минуту явится сюда этот взирающий, а мы даже не знаем, что ему сказать, — Алька демонстративно утёрла глаза углом простыни и высморкалась в тот же угол.

— Главное, не ляпни, что я ведьма, — заволновалась Мелина.

— Костра боишься?

— Да, боюсь. И ты бойся — гореть тебе ведь прийдётся.

— Договорились. Но может объяснишь мне, неместной, почему магия есть, а ведьм нет?

— Потому, что у нас здесь маги, а ведьмы уже давным давно все сгорели.

— Маги постарались? — догадалась Алька.

— Наверно, — Мелина пожала бы плечами если бы они у неё были, — о ведьмах только в сказках вспоминают. В страшных…

— Но ведь ты ведьма — сама сказала.

— Мало ли что я сказала. Мне надо было как-то с тобой договариваться, вот и сказала.

— Тогда ты кто, если не ведьма? Я собственными глазами видела как ты костёр разводила…

— Это просто немного магии, но храмовнику этого знать тоже не надо, — поторопилась с объяснением Мелина, — у нас женщины магией не занимаются.

— Ещё бы, если за это можно и в костёр угодить… Хорошо, хорошо, молчу, — поспешила успокоить свою спутницу, — но мы с тобой об этом ещё поговорим. Позже.