Серый кардинал (СИ) - Смирнов Борис Александрович

— Так-то лучше!

Братья высунулись из окон и дали ответные очереди.

Джип двигался сквозь леса и по шоссе вперед. К цитадели Хранителя.

***

— Центр, мы на подлете к убежищу! — сообщил Куло-Вардвас.

— Царлс Куло-Вардвас, ты нарушил целых пять протоколов!

— Кармина… Кармина… успокойся… я просто помог другу и, между прочим — отчасти спас твою задницу! — огрызнулся легионер.

— Не имей сто рублей, а сто друзей. Да?

— Как те другой вариант, Вирдан? И то и то — Царлс усмехнулся.

— Ты, что? Отделение АБРАМС возглавил?

— Типа того, дружище.

Маркар взглянул на него. Лицо легионера оставалось серьезным.

Две казни. Совет Хранителя

— Боря, этот твой АБРАМС — финансовая пирамида! — вскричала Йефи, едва войдя в кабинет Хранителя.

— С чего такие мысли, Йефи?! Ты сама числишься юристом в этой компании и через тебя проходят чуть ли не все сделки — ответил хранитель, бросив на женщину косой взгляд через плечо.

— Потому что пять минут назад со мной связалась Мериан и сказала, что Российское отделение АБРАМС попало на радары — подозрительная деятельность!

— Что ты имеешь в виду?

— Наверное, не санкционированная финансовая операция. Она обещала прислать тебе файл.

— У вас новое сообщение из Черного Лотоса от майора Мериан — произнес компьютер.

— Маркхам, выводи!

Легионер вернулся к столу, опустился в деревянное кресло. Углубился в чтение файла. С каждой секундой его лицо становилось все злее и злее. В конце концов он встал, выкрикнул команду:

— Маркхам, установи связь с капитаном разведки Там-пири!

— Да, милорд!

— Там-пири, ты в курсе что у тебя делается? Я оставил тебя подле Трубеца, чтобы ты следил за ним… и что я в итоге вижу? Его деятельностью заинтересовался Черный Лотос и Рассел, а это уже переходит некоторые границы!

— Милорд, все денежные переводы в пределах нормы!

— Судя по таблицам это далеко не так!

— Милорд? О каких таблицах вы говорите?

— Я о недавнем заказе на поставку бронеавтомобилей в Израиль… согласно отчетности разница в пять машин! А это более 10 миллиардов долларов, чего быть не должно…

— Возможно, машины еще не прибыли…

— Дублирующие маячки данных боевых единиц были зарегистрированы в районе нынешних боевых действий. Как ты это объяснишь?

— Возможно…один из командиров отрядов запросил поддержку и единицы были перенаправлены…

— А с чего письменного разрешения возможны такие передвижения? — осведомился Кербин.

— С вашего, милорд… — промямлил легионер.

— Так вот, Глот Там-пири, если в течении семи часов машины не будут ехать туда, куда должны, или на ваших счетах что-либо не изменится, считай себя трупом!

— Милорд, как вы можете в такое время?!

— Там-пири, шесть часов…

— Вас понял, сэр! Сделаю все, что в моих силах!

— Уж попытайся, иначе более не увидишь света… это ты командовал тогда седьмой группой и то, что происходит сейчас, происходит по твоей вине…

Связь прервалась.

— Ты натравишь рыцарей смерти? — спросила женщина. Кербин пристально посмотрел на нее. Болоньевая куртка, джинсы, кроссовки. Черные с красным волосы забраны в хвост. Полевой наряд…

— Да…

— Но они же в любом случае будут мертвы уже через пять часов. Так? — поинтересовалась она.

— Разумеется…

Устный приказ переведен в официальный письменный, размножен на четырех языках, выслан секретарю ликвидационного оперативно-розыскного спец-отряда «Рыцари смерти».

***

Алевтина в походной одежде быстрым шагом пересекла двор цитадели, не останавливаясь прошмыгнула в открытые двери мимо охраны. Заплутав дважды промахнувшись с лестницей в аналитический центр, остановилась у собственного портрета, сделанного тридцать лет в замке в Пенсильвании.

После жизни в трейлерах и гостиницах, казалось бы привычный и исхоженный вдоль и поперек замок, был огромен. А коридор на первом этаже настолько широким, что в нем поместиться фура и еще останется место для людей. Вокруг картины и современные отделочные материалы — пластик под дерево. Только дух этих давно уже не цельно каменных стен как бы застыли в семнадцатом веке. Повсюду дерево, камень и картины — десятки картин и зрелищных фотографий. Вот она, хранительница ордена, в алом платье в поместье в Пенсильвании; вот он, Кербин или как она чаще его называла — Борис, в исторических доспехах стоит на утесе в Италии. Все это было сорок лет назад…А что сейчас? Сейчас она знаменитый режиссер, ездит по миру и снимает благодаря тайным знаниям реалистичные фильмы. А он? Он проводит реформу за реформой — укрепляет свой улей, раскидывает сети словно кровожадный паук. Лишь пища его не мясо насекомых, умы людей. Контроль.

Женщина добралась до двери в кабинет мужа на третьем этаже. Резко дернула ручку. Проскользнула мимо скучающей секретарши, взялась за вторую.

— Мэм, его там нет…сказал, что будет в аналитическом — донеслось до ее ушей. Она замерла. Нехотя отпустила ручку. Развернулась и выскочила в коридор, на ходу обронив:

— Он скоро придет…машину ставит.

Из аналитического центра слышались голоса на всех возможных языках. Метало-деревянная дверь с легкостью поддалась ей. Впустила внутрь. С потолка в центре свисает, словно медуза, купол из мониторов. Столы у одной стены, за которыми сидят сгорбленные спины аналитиков. Гробы серверов у другой. И десятки легионеров-приближенных к командованию ордена. Здесь. В эти дни и часы. Собралась вся верхушка пирамиды, центр паутины, пропитанной клейким ядом власти.

— Леон?! — крикнула Алевтина. — Анджела?! Где он?

— Его здесь нет, госпожа хранительница — прошелестел за ее спиной ветер. Она обернулась. За ее спиной стояла девушка или быть может уже давно зрелая женщина в черном балахоне, перетянутом золотым с серебром пояском. Жрица Таракса. Но еще в глаза бросались волосы, выпадающие из-под капюшона. Они были пепельно серыми. А глаза — глубоко посаженные синие глаза выражали ум и скорбь.

— Гудини? — удивилась Алевтина. Та только лишь кивнула.

— Я вас провожу. Следуйте за мной.

Они спустились вновь на третий этаж. Жрица не шла, она как будто парила над мрамором пола.

— Гудини, где ты была, когда помирали мои дети? — спросила хранительница.

— Я была в плену… в Анаконде… — слова казалось произносила не она, а кто-то невидимый. Кто-то не из мира сего.

— Я думала долг жреца Таракса охранять тайны и быть связным между этими двумя мирами.

— Так оно есть. Те, кто рождаются жрецами, пройдя обряд, отдают себя вере хранителю мира загробного. Но я. Я закончила иную школу. Академию легионеров в Германии и в первую очередь для него я всегда останусь шпионкой — тихо ответила та. Они вошли в дверь слева. Попали в узкий коридор, ведущий как догадалась Алевтина — на восток. В конце коридора их ждала стража из двух гвардейцев — рыцарей смерти. Они пропустили их, поклонившись жрице.

Гудини открыла дверь. За ней показалась площадка, обнесенная резными колоннами. Больше ничего. Только семь резных колонн. А за ними ничего — пустота. Они были на отвесной стене замка.

— Присмотритесь — предложила жрица. — Смотрите сквозь пустоту. Что вы видите?

Алевтина подошла к краю. Прищурилась. Ничего. Применила демоническое зрение — тоже ничего. Тогда вздохнула. Очистила разум от всех мыслей. Всмотрелась вновь. Время остановилось.

На расстоянии не более пятнадцати метров виднелась башня, такие же, как и здесь колонны, гаргульи и трое мужчин. По крайней мере, Алевтина хотела, чтобы это было так. Один высокий в грубых рыцарских доспехах с черным плащом за спиной. Второй так же высок, как и первый, только его доспехи больше напоминали одеяния викингов с гравюр не известных художников давно ушедших времен. А третий — он на коленях. В одной руке меч с раздвоенным лезвием. В парадной форме. Черный плащ, наплечники в виде клюва ворона. Черные прямые волосы спадали до колен. Кербин.

— Я могу вас к нему перенести, когда они закончат — прошелестел ветер. Алевтина вернулась в реальность. Гудини стояла рядом и пристально разглядывала ее.