Кристалл Хранителя (СИ) - Данилов Алексей

Один раз чуть не сорвался, когда пальцы соскочили с неровного мокрого края, и я повис на одной руке. На земле собралась дымка тумана, создавалось впечатление, что капли падают и исчезают в белесой густой вате. Я сглотнул слюну – недаром твердят, мол, нельзя смотреть вниз.

От такой высоты захватывает дух!

Снова полез по стене. Сосредоточился. Вода заливала глаза, мешала видеть, и я лишь раз, примостившись на бруске третьего этажа, смог их протереть.

Передохнул несколько секунд и продолжил путь. Будь челка на дюйм длиннее, она бы закрывала обзор. Маленькое оконце почти под самой крышей, манило приглашающим жестом распахнутой ставни.

Я взбирался по удобным камням рамы последнего высокого окна. А потом сделал рывок как можно выше и еле допрыгнул до нового «пояса» брусьев. Уф! Риск оправдал себя, я спокойно дотянулся до дощечки подоконника чердачного окна. Убедился, что та крепкая, и второй рукой взялся за внутренний край. Последнее усилие. Я ввалился внутрь и плюхнулся на пол, взбудоражив осевшие хлопья пыли.

Здесь давно не убирались. Я очутился в тесной комнатке с какими-то предметами, покрытыми белой тканью. Только шаткое кресло-качалка поскрипывала, раскачиваясь мерными движениями. Кто-то ее тронул за минуту до моего прибытия. На спинке стула осталась корочка крепкого льда.

Я стянул перчатки и прощупал один из накрытых предметов, почувствовал мягкую спинку стула, понял, что это просто мебель. На белой ткани остались точки крови от истертых ладоней. Вышел в проем, и наступил случайно на выбитую дверь. Площадка шириной в четыре шага кольцом замкнулась на чердаке. В середине располагались «макушки» высоких стеллажей так близко, что можно перелезть через железные перила и встать ногами на гладкую поверхность исполина. В библиотеке ОЧЕНЬ много книг, поскольку ими до предела заполнены даже верхние полки.

Здесь была еще одна комната, напротив. И оттуда доносились звуки женского голоса. К сожалению, дверь стояла на месте, и не было возможности заглянуть внутрь комнаты, не приближаясь.

Подкрался к проему. Голос стал четче. Я услышал распевные строки:

– Я заперт в теле мертвеца,

Здесь нет начала, нет конца.

И смысла жизни больше нет,

И даже Смерти стерся след.

Как многогранна ткань миров,

Я стал таким, каким сам Бог

Меня задумал воссоздать.

Но в чем же смысл? Хотел бы знать...

Померкли краски и цвета,

А двадцать восемь лун спустя

Осознаю, что и любовь

Гниющий бросила остов.

Не греет больше солнца луч,

Не беспокоит холод туч.

Тоска и ласка, радость, гнев, –

Не чувствую эмоций всех...

Больше я не мог оставаться в тени. Толкнул дверь, – та простонала ржавыми петлями, – и вошел в тесную комнатенку. Здесь меня ждали все та же накрытая тканью мебель, темный слой пыли на полу, а на подоконнике спиной ко мне сидела девочка.

Когда я увидел ее, по спине побежали мурашки. Догадка подтвердилась. В библиотеке, скрываясь ото всех на грязном чердаке, живет девочка-призрак.

Низенького роста, полупрозрачная, тело облегает неряшливое платьице с косыми редкими порезами, распущенные волосы свисают вниз и слегка подрагивают на ветру.

Она обернулась на скрип двери. Темно-синие глаза цвета волны Кораллового океана встревожено дернулись. Затем милое личико исказила гримаса ярости.

– Кто ты такой?! – взвизгнула она и слетела со своего места.

Воспарила к потолку, проплыла под ним и медленно опустилась передо мной. Повеяло холодом.

– Что ты тут делаешь? – продолжала допытываться призрак. – А ну проваливай, пока я не превратила твое сердце в ледяной ком!

С этими словами девочка дотронулась тонким пальчиком до моей груди, и забившийся учащенно орган кольнуло Дыханием Смерти. Кажется, так называется эта загадочная способность потусторонних существ обращать все в лед.

– Спокойнее, – я примирительным жестом выставил перед собой руки и отступил на шаг. – Я не желаю тебе зла. И даже если бы хотел причинить вред, то вряд ли смог бы это сделать.

– Еще бы! – фыркнула она.

– Тем более не думаю, что профессор Гарлоу обрадуется, если ты осуществишь угрозу, – наугад ляпнул я.

И попал в точку. Упоминание ректора остудило пыл призрака. Она бросила короткое: «Проваливай!», и вернулась на свое место на подоконнике. Обхватила колени руками и устремилась взглядом куда-то вдаль. Туда, где горел огнями дворец Марбурга, а рядом светился огромный циферблат на часовой башне.

Я приблизился к ней, мягко сказал:

– Я не буду говорить профессору, что встретился с тобой. И вообще, я раньше никогда не сталкивался с призраками. Меня, кстати, Эван зовут.

Девочка проигнорировала приветствие.

– Как ты сюда попал? – поинтересовалась она после недолгого молчания.

– Вскарабкался по внешней стене.

– Ты что, псих?! – она резко повернула голову. – Зачем?!

– Хотел вживую увидеть призрака.

– Как ты узнал, что я здесь?

– Увидел лед на книге Голдинга. Сразу подумал о Дыхании Смерти. Ну и решил пробраться в библиотеку, чтобы самому проверить эту теорию.

– Ты точно псих, – убежденно кивнула девочка. – Убедился? Теперь проваливай!

Я пожал плечами. Разговор пошел не в то русло, да и призрак опасности не представлял. Она ничем не поможет расследованию, хватит впустую тратить время. Я развернулся и направился в сторону двери, как услышал сзади окрик:

– Постой!

Уже коснувшись шершавой ручки, я обернулся.

– Ты студент? – поинтересовалась она.

– Совершенно верно, маленькая мисс.

Девочка задумчиво обошла вокруг меня, разглядывая, точно диковинную фигуру на полке музея.

– Обычный студент не стал бы влезать в библиотеку во время комендантского часа. Да еще и столь странным образом. Меня удивляет, как ты не навернулся и не сломал себе шею.

Стекающая с челки вода медленно обращалась в ледяную корочку, когда девочка подходила близко. Я старался не концентрировать на этом внимание.

– Сочту твои слова за комплимент. Теперь я понял, почему профессор ввел комендантский час. Чтобы исключить любую возможность встречи с призраком из библиотеки.

– Ты можешь мне помочь, – не вопрос, утверждение.

– Чем же?

– Убей одного человека.

– С какой это стати? – изумился я странной просьбе.

– Он мерзавец и насильник. Он убил меня и всю мою семью. Обрек скитаться по этой земле, а я так хочу снова увидеть маму! – из глаз призрака брызнули слезы.

Капли запачкали щечку малышки, хотели сползти вниз, однако им было суждено застыть на призрачной коже ледяными ручейками.

Я подошел к окну и промолвил:

– У тебя тут отличный вид.

Призрак присела на подоконник, неловко утерла слезы и взглянула в окно. Какое-то время она всхлипывала, а я любовался ночным Марбургом. Парочки спешат по домам, на соседней улице группа мальчишек играет с собакой. Псина громко лаяла на задорные провокации ребят, пока кто-то из соседей не прикрикнул на них. Веселье прекратилось.

– Расскажи немного о себе, – попросил я.

– Мы с мамой и папой выросли в деревне близ Ильбурга. Отец занимался фермерством. Он выращивал и помидоры, и турнепс, и картофель, и брюкву, а еще укроп, – призрачные пальчики загибались, образовав в итоге кулачок. – Также у нас были кустики черной смородины возле железной ограды. На ферме разводили кур, две коровы давали много молока, но маме приходилось рано вставать, чтобы их покормить, две свиньи в своем загоне...

– Хлеву.

– Да! И даже лошадь. Перси, так мы ее называли. Мама занималась шитьем, в основном брала заказы на платья и рубашки. Я же помогала родителям, чем могла. Училась в городской школе недалеко от дома, в свободное время гуляла с подружками. Все было хорошо, пока мама не познакомилась с одним человеком, очередным заказчиком. Он был крайне недоволен сшитой для него рубахой, и начались какие-то проблемы, о которых я мало что знаю. Потом все успокоилось. Только ненадолго. Один раз, когда отец уехал на ярмарку за семенами, – нужно было подготовиться к летней работе, – к нам заявился этот мужчина. Заказчик. Мама спрятала меня под кроватью и велела сидеть тихо и не высовываться, что бы ни произошло. Они так громко кричали, что я иногда закрывала уши руками. Оказывается, они какое-то время общались, и мама хотела сшить новую рубашку недовольному господину, чтобы не потерять клиента. Но тому уже не была нужна одежда. Ему понравилась мама, и когда она напрямую заявила, что любит папу, мужчина принялся бить посуду в доме. В итоге он ушел, а когда вернулся отец, родители о чем-то долго разговаривали в спальне. Мне было страшно. Больше всего я боялась, что ужасный мужчина вернется, и молила Хранителя никогда не увидеть плохого человека. Мои молитвы не были услышаны.