Между добром и злом. Том 4 (СИ) - Кири Кирико

И Кондрат заметил ещё одну черту за Дайлин — ей нравилось показывать свою власть. По крайней мере, она не удержалась от того, чтобы не улыбнуться, пока доставала свой документ.

— Дайлин Найлинская и Кондрат Брилль, Специальная Служба Расследований Империи Ангария. Мы хотим поговорить с главой деревни.

Женщина сразу изменилась в лице. На мгновение она потерялась, открыв рот, но потом тут же вернула к себе самообладание и куда более вежливо произнесла:

— Ох, прошу вас, господа, проходите, прошу-прошу… — она посторонилась, пропуская их внутрь. — Прошу, присаживайтесь за стол, будь дорогими гостями. Я сейчас позову мужа, одну минуту, — женщина уже бросилась в другу комнату, когда остановилась. — Вам может чаю?

— Только вашего мужа, пожалуйста.

— Да-да, конечно…

Глава деревни не заставил себя долго ждать. Растрёпанный, не уступающий по габаритам жене, он вышел, на ходу поправляя рубашку, весь потный и грязный. Его взгляд испуганно бегал по Кондрату и Дайлин, в силах понять, за какие кары к нему пришли эти люди. И он молился про себя, чтобы не за ним.

— Господа, добрый день, я прошу прощения, что заставил вас ждать… — быстро лепетал он. — А то дела-дела… Я… Я могу чем-нибудь вам помочь?

— Да, можете, присядьте, — кивнула Дайлин на стул, и тот послушно плюхнулся на стул, да так, что тот, бедный, заскрипел. — Мы по поводу убийства Юнгрел. Если я не ошибаюсь, она жила в вашей деревне, верно?

— Ох, вы об этом… — он даже вздохнул облегчённо. — Да, бедная юная девушка, это ужасная трагедия, я хочу сказать… Мы скорбим об Ингрид всей деревней, и особенно её отец. Это ужасная потеря, так ещё и в столь юном возрасте… Я могу заверить, что мы окажем любое содействие вам в поимке этих подонков!

Казалось, что он прямо сейчас готов вскочить, схватить ружьё и бежать карать всех подозрительных личностей в пределах видимости.

— Это очень хорошо. Позволю себе ещё раз представиться, я Дайлин Найлинская, это мой напарник Кондрат Брилль, мы из Специальной Службы Расследований Империи Ангария. Мы хотим задать вам несколько вопросов.

— Конечно-конечно, — он резко, даже как-то зло обернулся и рыкнул жене, будто она была виновата в своей нерасторопности. — Чаю! — вновь обернулся к ним и с самым лизоблюдским выражением продолжил. — Прошу вас, я отвечу на всё, что смогу и знаю…

Что ж, У Кондрата была возможность воочию увидеть, как его напарница допрашивает людей.

Глава 9

— Итак, вас зовут, Фавен Аурберг, всё верно? — спросила Дайлин.

— Да, собственной персоной, — кивнул он.

— Вы глава деревни, верно?

— Да. Уже как пятнадцать лет.

— Когда вы видели в последний раз Ингрид Юнгрел?

— Да тем же вечером перед смертью. Она продаёт гончарные изделия в лавке. Знаете же, кто-то что-то разобьёт, кому-то потребуется дополнительная посуда. Спрос всегда был, да и продавали мы не только в этой деревне. Её отец был мастером на все руки, с других деревень приезжали, чтобы купить у нас посуду, в город отсылали то, что было.

— В тот день кто-нибудь приезжал? — спросила она.

— Нет, тогда нет, — покачал он головой. — Последний раз из другой деревни приезжали за день до случившегося.

— Получается, вы видели её накануне её смерти, верно?

— Да, получается так, — согласился он.

— Она выглядела взволнованной? Может она была чем-то обеспокоена или на что-то жаловалась? — предположила Дайлин.

— М-м-м… нет, не помню такого. Я лично с ней не разговаривал, но она выглядела как и всегда, жизнерадостно и приветливо.

— У неё были недоброжелатели?

­— У Ингрид-то? Конечно, нет. Её все любили, она была открытой и доброй девушкой, могла помочь с чем-нибудь, если попросить. Нет, врагов у неё не было.

— Хорошо, — кивнула Дайлин. — Кто её нашёл?

— Барбетта и Никсина. Они пошли стирать бельё, и увидели тело, которое прибило к заводи в том месте. Они сначала бросились к ней, чтобы помочь, а потом… увидели её голову и кинулись звать на помощь. Там уже мужики наши пришли, вытащили тело, бросились звать стражей правопорядка, — вздохнул он.

— У кого есть оружие в деревне?

— Я могу… — он обернулся и к жене. — Лист с пером, — и опять к сыщикам. — Одну секунду, я напишу всех, у кого оно есть.

— Хорошо… — Дайлин задумалась. — Вы слышали выстрелы ночью? Может какой-то шум или видели посторонних?

— Ну… мы спали уже, но, думаю, выстрели кто-нибудь в деревне, мы бы обязательно услышали это.

— Вы можете предположить, с почему её кто-нибудь захотел убить?

— Без единой догадки, госпожа, даже не представляю, кому хватило на это бессердечья, ­— покачал он головой.

— Может у неё был парень? Или поклонник, который был от неё без ума? — пыталась она нащупать хоть что-то.

— Боюсь, я не знаю, госпожа. Может и был, как знать, всё же молодость, время такое, да и молодёжь сейчас у нас совсем безнравственная, как сами знаете, — вздохнул он. И тут же опомнился, поняв, что то же самое можно было адресовать и ей самой. — То есть я хотел сказать, что некоторые из молодёжи могут быть безнравственными, госпожа!

Она не удержалась от того, чтобы не взглянуть на него пристально, загнав главу деревни в ещё большую краску. Он был готов буквально заползти под стол.

Вскоре Кондрат с Дайлин получили лист с именами, фамилиями и адресами всех, кто имел в деревне оружие. И перекинувшись парой слов ещё и с женой главы деревни, они покинули их дом, остановившись у калитки.

Место было действительно приятным. Припекало мягко солнце, а с реки несло прохладой, отчего получался баланс. Ни холодно, ни жарко, одним словом — идеально. Они на мгновение остановились, и если Кондрат просто наслаждался приятным моментом, то Дайлин была погружена в мысли.

— Что скажешь? — спросила она.

— Скажу, что надо побеседовать с её отцом и обыскать её комнату, — ответил Кондрат, жмурясь на солнышке.

— Ни врагов, ни любовников, ни мотивов убивать девушку, — пробормотала Дайлин. — Может у неё был ревнивый мужчина, о котором никто не знал?

— И он её застрелил и сбросил в реку? Сомневаюсь.

— Почему нет? Думал, что унесёт куда-нибудь там ниже по течению, и никто её не найдёт.

— Во-первых, выстрел в затылок. Большинство убийств на почве ревности выглядит иначе: побои, ножевые раны, тупые травмы головы, сломанные кости, следы борьбы. Но не выстрел в затылок, словно казнь.

— Может казнь?

— За что можно казнить деревенскую девушку?

— Ну… я не знаю, может она была замешана с преступными делами? — предположила Дайлин.

— Как вариант, — кивнул Кондрат. — Во-вторых, что меня смущает в версии ревность — тело. Его бы закопали, сожгли в печи по частям, утащили в лес. Но притащить и сбросить в реку…

— Убили где-нибудь на природе.

— Почему тогда там же и не закопали, чтобы скрыть преступление? — задал он встречный вопрос. — Даже будь это казнь за что-то, тело бы спрятали, а не бросили в реку. Хотя бы груз привязали к ногам, чтобы оно не всплыло, раз уж решили так от него избавиться.

— Дело темень, — вздохнула она. — Ладно, идём к отцу, опросим его. Может он чего расскажет о дочери, чего мы не знаем.

Дом отца Ингрид Юнгрел было найти несложно — гончарная лавка была пристройкой к их дому, однако сегодня по понятным причинам она была закрыта. Когда они постучались в дом, дверь очень долго никто не открывал, и Кондрат даже заглянул в окно, чтобы узнать, есть ли кто внутри. Внутри кое-кто был, её отец, и, судя по виду вусмерть пьяный. Он и открыл им через пару минут, с трудом доковыляв до двери.

— Чё вам? — буркнул он грубо.

Кондрат внимательно осмотрел его. Тощий, Кондрат даже бы сказал, хрупкий мужчина, но с большими ладонями. Весь лоб был покрыт морщинами, короткие волосы на голове уже тронула седина, а подбородок обрамляла редкая борода, которая старила его ещё больше.

От него буквально разило вселенской скорбью и болью. Настолько сильно, что это даже можно было почувствовать, стоя рядом. Он смотрел на них пустым и затуманенным взглядом, будто не мог понять кто перед ним стоит.