Подарок инкассатору - Константинов Евгений Михайлович

— А по пути, допустим, взяла да и заглянула к соседу…

— Она искала Влада! — еще один удар по гардеробу.

— Хватит мебель ломать, — Серега плеснул в кружку пива. — Может, думаешь, я, ни с того ни с чего пришиб девчонку, труп расчленил и по кусочкам в разные места распихал. Так обыщи квартиру, только успокойся. Можешь хоть отсюда начать, — Серега открыл дверцы серванта, за которыми хранилось Застолье. — Можешь гардероб проверить, кладовку…

Вот тут скульптор в своих предположениях не ошибся. Артур и в самом деле распахнул гардероб, сунулся в него с головой, со злостью захлопнул дверцу, резко опустился на колени и заглянул под кровать…

— Обыск? — недоуменно поднял брови Клюев. — А я тут за понятого что ли? Обычно бывает наоборот.

— На балконе, на балконе посмотри, — сказал Серега, отхлебнув пивка. — А еще — обязательно под ванной…

И ведь не поленился Артур — и в кладовку заглянул, и под ванну, и даже холодильник на кухне открыл. Потом со злостью подскочил к Сереге, хотел было схватить за грудки, но сдержался.

— Она же к тебе пошла, к тебе. Но обратно не вышла!

— Говорю же, вырубился я после твоего коньяка. Да ты и сам признался, что в машине сморило.

— Сморило… — потер вспотевшую лысину Артур. — Ладно, приношу извинения, за беспокойство. Перенервничал. Капитан, налейте водки.

Клюев, невозмутимо выполнил просьбу, наполнив стопку. Артур выпил и вместо слов благодарности, махнув рукой, выскочил из квартиры.

— Говорю же, — Серега вновь отхлебнул пивка, — самый настоящий новый русский шизофреник.

— Признайся-ка мне, Шуба, — задумчиво сказал Клюев, выйдя вместе с ним на балкон и следя за покинувшим подъезд Артуром. — Ведь ты неспроста позвонил мне именно сегодня, причем незадолго до того, как к тебе пожаловал этот лысый.

— Конечно, неспроста, Борисыч, — не стал отнекиваться Серега, хотя открывать истинную причину ни в коем случае не собирался.

Оказалось, что Артур припарковал свой джип рядом с точно таким же джипом Влада. Но сел он не за руль, а на заднее сидение.

— Теперь, после вашего знакомства, думаю, поостережется лысый со своими наездами.

— Есть за что наезжать? — проводив взглядом уезжающий джип совладельца ресторана, они вернулись в комнату.

— Да с какого перепугу-то! — возмутился Серега. — Просто мы с Владом пару раз в «Фазан и сазан» заглядывали, в бильярд играли, потом с девками уматывали ночевать к нему домой на Сретенку. Потом Влад вдруг исчез, а у них там с Артуром какие-то свои разборки. Ну, до кучи и ко мне прицепились, мол, где нашего должника прячешь?

— И много он задолжал?

— Не знаю. Вроде, про миллионы зеленых речь шла.

— У-у-у.… Тогда, наверное, ты правильно сделал, что меня подставил.

— Я — подставил? Борисыч…

— Добре, не подставил. Скажем так — чтобы подстраховаться, сделал ход… ментом.

— Борисыч…

— А с Машкой-то, что на самом деле случилось?

— Без понятия, — вновь, не моргнув глазом, соврал скульптор. — Я вчера после визита Артура допил коньяк и в прямом смысле вырубился. Может, она и звонила в дверь, только я ничего не слышал.

— Бутылка из-под коньяка где?

— Зачем тебе?

— Хочу на экспертизу передать. Мало ли…

— Забудь про бутылку. Зачем Артуру в нее, допустим, снотворное сыпать. Какой смысл?

— Вообще-то никакого. Если, конечно, ты от меня ничего не утаиваешь?

— Что я могу утаить, Борисыч?

— Ну, добре, добре. В таком случае вопрос у мня к тебе, Шуба, серьезный, — Юрий Борисович, словно не желая пить из одной посуды, то есть из рюмки, в которую наливал Артуру, приложился к бутылке, которая опустела уже больше чем на две трети.

— Смотри, — Клюев вновь взял в руки коробочку с «лыжной прогулочкой». — Меня ты очень похоже отобразил: и телосложение, и форма, и морда… А смог бы нашего начальника так же слепить? Подполковника Заводнова. Нет, без всякого хулиганства, но с некой доли шутки. Типа, сидит он с удочкой на берегу и с огромными глазами и открытым ртом в восхищении разводит руки — мол, глядите, какую я огроменную рыбу поймал. А на самом-то деле у него на крючке всего лишь пескарик висит. Смог бы ты такую композицию слепить, с названием… Название придумаем.

— Конечно, смог бы. Ты, главное, его фотку мне подкинь. Я, собственно, в этом плане и посоветоваться с тобой хотел. Типа — подбрось мне сюжетиков, в которых менты фигурируют.

— Шуба, ты не боись. Все будет по-честному: ты — работаешь, я — башляю бабло, по нормальной цене. Наш Завод — нормальный мужик. На днях у него день рождения, юбилей. Хочется помимо всего остального что-то особенное ему преподнести.

Борисыч вытащил из кармана портмоне, а из него фотографию, с которой строго взирал седовласый, седобровый и седоусый подполковник милиции.

— Придумал заказать большой пивной бокал с его фоткой. Вот если бы ты еще пластилинового подполковника слепил…

— Договорились, Борисыч! — твердо сказал скульптор. — Но при условии, что никакого бабла. Мы же с тобой друзья. Помнишь, как Юрий Деточкин сказал гаишнику: «Вместе мы делаем общее дело: ты по-своему, а я по-своему». Так что забудь про…

— Нет! — возмутился Клюев. — Твоя работа, твой талант в любом случае должен быть оплачен. Хорошо оплачен. Как того заслуживает…

— В таком случае не стану я твоего Завода лепить, — уперся Серега.

— Добре, — Клюев задумчиво почесал затылок. — А в обмен кое на что слепишь?

— Ну, и на что же?

— Да вот на это! — Клюев сунул Сереге под нос коробочку с «прогулочкой».

— Это подарок, Борисыч.

— Нифига это не подарок, — возразил тот. — Фактически это плата за то, что я ментовской формой Артура напряг. «Лыжную прогулочку» я как-нибудь в следующий раз у тебя выцыганю, а сейчас прошу обменять ее на будущую композицию «Подполковник Заводнов на рыбалке»…

— Хорошо, хорошо, Борисыч, — прервал Серега тираду. — Уговорил, слеплю. — Когда у него юбилей-то?

— Послезавтра, в воскресенье. А в понедельник Завод поляну накроет в нашем отделении.

— Все! Будь, по-твоему. Сделаю я майору-Заводу подарок, причем не от тебя-меня, а от всего нашего отделения инкассации. Менты с инкассаторами еще с тех времен самых советских всегда друг с другом тет-а-тет сосуществовали…

— Добре!

— Боярин, ты не против, если я в «Детский сад» сбегаю, — предложил Серега сборщику, когда тот, обслужив очередной магазин, вернулся в машину с наполненной деньгами инкассаторской сумкой.

— Без проблем, Шуба. Но только при одном условии. Да, Краснов? — Боярин весело подмигнул водителю, которого иначе как по фамилии никто не называл.

— В чем интрига? — Краснов заинтересованно обернулся к Сереге.

— Не знаю, чего там опять Боярин выдумал, — отозвался старший маршрута.

— Ха, как сказал бы наш уважаемый Петрович, — не знает он! — всплеснул руками Боярин. — Да что тут знать-то! Краснов, я готов на бутылку поспорить, что запал наш Шуба на новенькую в «Детском саду».

— Что за новенькая? — не менее заинтересованно посмотрел водитель на сборщика.

— Зовут Викторией, а откуда и что из себя представляет, пока неизвестно, совсем недавно работает. Но фигурка — самое то, и на мордашку симпотная, чем-то на японочку похожа или на кореечку.

— На кореяночку, — поправил Серега.

— На кореяночку, — согласился Боярин. — Я бы сам на нее запал, но… увы, рожденный пить — трах-тарарах не может.

— Не скромничай, Боярин, все ты можешь, — не согласился Краснов. — А сколько лет новенькой?

— Успокойся, она не в твоем вкусе. Все прекрасно знают, что тебе — чем старшее и страшнее, тем лучшее. А здесь — как раз все наоборот.

— Я спокоен. За красотой и молодостью не гонюсь. Зато у меня после каждой…

— Знаем-знаем, — перебил Боярин. — После каждой смены — новая бабушка-ягушка. Тебя, Краснов, уже не исправишь. Впрочем, как и меня — не отучить от алкоголизма. Зато Шуба еще не до конца испорченный член общества. Да, Шуба?