Трон секретов - Манискалко Керри

Я приподнял бровь; это и было правдой, иначе мне бы просто не удалось произнести эти слова. Но разбираться в смысле ее реплики было некогда. Сейчас мне хотелось как можно скорее с этим покончить и спрыгнуть со скалы, чтобы выбросить из головы мою загадочную пассию.

– Я пригласил вас сюда сегодня…

Она фыркнула.

Я подождал, молча и настороженно. Она не произнесла ни слова, ни звука. Не из уважения, а назло мне; во всяком случае, такой вывод можно было сделать, судя по выражению ее лица.

Склонив голову набок, я сузил глаза.

– В чем проблема, мисс Сент-Люсент?

– Требование, чтобы я явилась «немедля», едва ли можно считать приглашением, ваше высочество.

– Неужели вам обязательно всегда быть такой неприятной?

– Ну что вы! Полагаю, мне следует тешить ваше эго, как и всем остальным.

Да уж, эта дамочка кого угодно с ума сведет.

Я откинулся на троне, сцепил пальцы в замок и задумчиво окинул ее взглядом. Мне хотелось немного побесить ее своим молчанием. При взгляде на эту девушку мне даже не нужно было прибегать к своей сверхъестественной способности считывать эмоции: и без того было понятно, как сильно она меня ненавидит.

Эта ее ненависть вызывала во мне трепет, похожий на тот, который я испытывал во время охоты на драконов. Никто и никогда не устраивал со мной таких ментальных дуэлей, как адская кошка, стоявшая передо мной. Вдруг я обнаружил, что с интересом жду следующего восхитительного и отвратительного вызова, который вот-вот слетит с ее губ.

– Вам явно есть что сказать. Итак, продолжайте, – сказал я. – Какое еще тяжкое оскорбление, не считая того, что дышу, я вам сейчас нанес?

– Вы вызвали меня в разгар рабочего дня. Теперь я могу потерять место, ведь в данную минуту не пишу колонку с советами, которую вы столь милостиво поручили мне вести. И все ради того, чтобы вы назвали меня неприятной, тогда как я не делаю ничего предосудительного, просто не жеманничаю перед вами, как все остальные. Эта ваша прихоть, чем бы она ни объяснялась, скорее всего, будет стоить моей семье жилья. Так что простите уж, что я немного неприятна из-за того, что вы злоупотребляете своей властью, ваше высочество.

Я окинул ее пристальным взглядом, на этот раз без намерения подразнить. У нее не было ни малейшего понятия о моих прихотях, и ей стоило бы быть за это благодарной. Как бы хорошо у нее ни был подвешен язык, меня терзал мрачный голод. С таким ей справиться не под силу, какой бы смелой она ни казалась.

– Эта работа вам больше не нужна.

Она выразительно изогнула бровь.

– Да что вы? Неужели мне досталось наследство от таинственного благодетеля? А вас удостоили чести сообщить мне это известие?

Как же она остра на язык.

Я засмотрелся на ее чертовы губы, задержавшись на них чуть дольше, чем следовало. Но тут же весьма некстати вспомнил насмешку Похоти. А заодно и красавицу в маске из «Семи грехов». И тут меня внезапно осенило.

Я снова поднял на нее глаза.

Ее рука скользнула под плащ. Похоже, она проверяла, взяла ли с собой какую-то вещицу. Оставалось лишь надеяться, что она не собиралась метнуть мне в лицо кинжал.

Репортерша поймала мой испытующий взгляд и опустила руку, снова нахмурившись.

– Я предлагаю вам должность официального королевского обозревателя. А еще вы с семьей немедленно переезжаете в Дом Чревоугодия.

Между нами повисла тишина. В любое другое время я мог бы так просидеть хоть сутки и дождаться, пока она первой нарушит молчание, хотя бы для того, чтобы вывести ее из себя. Но сегодня день необычный. Мне нужно было многое сделать, а чтобы все успеть до наступления темноты, следовало поспешить. Я поборол желание взглянуть на часы.

Секунды бежали. Отвечать мне она не собиралась, так что я продолжил:

– Мои сотрудники упакуют ваши вещи и перевезут ваших родных в экипаже. Вам не придется ни о чем беспокоиться. Чтобы компенсировать все связанные с этим неудобства, я заплачу вашему домовладельцу, и он придержит жилье за вами на следующие несколько месяцев в качестве поощрения.

Ее щеки порозовели. Румянец приятно выделялся на бледной коже.

Мой предательский член тоже это отметил, хотя оставался невозмутимым даже в волне ее ненависти.

В мыслях возник ее образ: там она была привязана к моей кровати и, покраснев от куда более увлекательных занятий, извивалась на шелковых простынях.

Мне была просто необходима ледяная ванна и психиатрическое обследование. И немедленно.

Очевидно, у моего подсознания была склонность к извращениям, которую стоило бы воспеть в балладах, раз любимые фантазии перемешались с лицом моей таинственной пассии. А может, это было еще одним доказательством того, что аппетит вернулся ко мне в двойном размере.

Словно вытянув из моего разума этот похотливый кошмар, она уничтожила меня ледяным взглядом в качестве напоминания о том, что ни за что не подчинится.

– Ну и? – протянул я. – Неужели я лишил вас дара речи своей щедростью?

– Едва ли. Просто ошеломлена тем, что вы допустили саму мысль о том, что я приму ваше предложение. Я совершенно не заинтересована в том, чтобы уходить из «Порочного ежедневника». И, конечно же, я не желаю здесь жить.

Я провел рукой по волосам. Все уже было готово. Разумеется, она увидела все достоинства и преимущества моего предложения. В конце концов, мы оба были от этого в некотором выигрыше.

– Я старался не допускать распространения слухов, – сказал я. – Так что вы будете удостоены чести рассказать эту историю прежде других. Я собираюсь провести конкурс на место потенциальной супруги по всему королевству.

У нее застыло лицо.

Я ожидал не совсем этой реакции, но подавил любопытство и продолжил:

– А поскольку вы станете единственным обозревателем, которому будет разрешено писать обо всех событиях, после окончания отбора за вами будут охотиться все крупные издания. Вам будет предоставлен эксклюзивный доступ к каждой потенциальной невесте. Будете брать интервью у них и у меня – все, что вам потребуется, чтобы писать захватывающие истории. Я хочу, чтобы во время проведения конкурса во всех Семи Кругах только и говорили что о нем.

– Звучит так, будто мы с вами уже заключили сделку.

Ее тон, равно как и выражение лица, указывал на то, что она уже догадалась о содеянном мною.

Но если она думала, что я почувствую себя виноватым, то глубоко заблуждалась.

Я производил впечатление самого приветливого из всех Принцев Греха, но у каждого из нас имелись собственные демоны, с которыми было необходимо бороться.

Не имело никакого значения, поняла ли она, что я поймал ее в ловушку: ради блага нашего королевства я поступил бы еще хуже. И дело вовсе не в том, что в итоге ее ждало щедрое вознаграждение.

– Арендная плата за вас уже внесена.

Сказав это, я наклонился к ней, сузив глаза, и добавил:

– Ваше жалование составит миллион монет за статью. Вы уверены, что хотите отказаться от этой возможности, мисс Сент-Люсент?

Она посмотрела на меня. Глаза ее сверкали от досады. То, насколько я ее не впечатлил, действительно удивляло, учитывая мою репутацию. Однако я узнал этот взгляд: видел его у ледяных драконов. Мисс Сент-Люсент не любила, когда ее ловили или удерживали.

А я сделал и то и другое.

И подавил улыбку.

К лучшему или к худшему, но на несколько недель моя соперница была ко мне привязана.

– Да. Думаю, я от нее откажусь.

Она сделала легкий реверанс. Лишь эта кошмарная попытка соблюсти приличия дала мне секунду на то, чтобы сменить шокированное выражение лица на безразличное, пока она не поднялась.

Я не ожидал, что она будет мне благодарна, но и не думал, что откажется от моего предложения.

Сказать, что жалование было завышено, значит ничего не сказать. Не все из самых богатых дворян за свою долгую родословную зарабатывали столько денег. Я предполагал, что до окончания конкурса статей будет не меньше семи, а скорее всего, даже больше.