По ту сторону жизни - Лесина Екатерина

Меж тем парочка частично лишилась одежды, и кузина уточнила:

— Ты ведь расскажешь маме теперь…

— Расскажу, — пропыхтел Полечка, выпутываясь из штанов. А носки с подтяжками оставил, и свитерок с рубашкой…

— Нам больше нет нужды скрываться… — Она впилась в Полечку поцелуем и повисла на шее, не замечая, как тот скривился. Конечно, кузен жениться не намеревался, во всяком случае в обозримом будущем. Интересно, он по дури с ней связался или с братцем поспорил?

В любом случае так просто добычу кузина не упустит. А про скрываться она зря. Даже если бы я не собиралась в ближайшее время воскреснуть окончательно — нити силы изрядно ослабели, а значит, процесс двигался к завершению, — деньги в любом случае получила бы тетушка Фелиция. И сомневаюсь, что она настолько великодушна, чтобы отказаться от наследства в пользу безголовых своих сыновей.

А кузина у меня не так уж безнадежна, судя по фигурке. И зачем только она себя прячет в этих безразмерных свитерах и мешковатых платьицах, длиной до середины голени? Коленки круглые. Чулочки шелковые. Поясок для подвязок кружевной. Надеюсь, не в моем ящике для белья прихватила. Хотя я посубтильней буду, особенно в бедрах. Значит, собственный, что радует несказанно.

— …мы купим корабль…

Я вам даже два выделю, если уберетесь, а то как-то чудо воскрешения происходит в обстановке совершенно к тому не располагающей.

…и волосы распустила. Рыжие. Ишь ты. А лопатки у нее веснушчатые. Кузен сопит, возится чего-то… определенно, не герой-любовник.

— …отправимся на Винейские острова… — Она запрокинула голову, этакий отработанно-картинный жест. — И будем жить там вдвоем…

В хижине из пальмовых листьев. Похоже, подобная мыслишка и кузену в голову пришла, потому как он изволил скривиться.

— …в любви и согласии…

Она устроилась сверху и ручку на шее пристроила. А что, пальчики у кузины музыкальные, с детства она играет на клавесине, репетирует много… такими если вцепиться хорошенько, то и гортань выдрать можно. А двигается вполне себе.

И вопрос, кто кого действительно соблазнил… Правда, ответ мне не так уж и нужен, потому что нити рассеялись, а я ощутила в себе необычайное желание действовать.

Кузен постанывал и похрюкивал. Кузина скакала, уже не фантазируя на тему счастливого будущего. И кажется, оба в достаточной мере увлеклись процессом, чтобы не обращать внимания на происходящее вокруг.

Это зря. Определенно.

Я села в гробу. Проморгалась. Покрутила руками, убеждаясь, что и руки меня слушаются, и вообще новообретенное тело не спешит развалиться на куски. А после хрипловатым таким чужим в звучании голосом сказала:

— Бу!

Кузина повернулась. Замерла.

Открыла рот… и право слово, лучше бы заверещала, как я на то надеялась, ибо в следующее мгновенье произошло то, что в медицине именуется скромно спазмом нижних мышц.

Сюрприз семейству удался.

ГЛАВА 3

Спустя два часа мейстер Виннерхорф покидал наш дом, отягощенный новым знанием, против которого он никогда не возражал, и весьма солидным чеком. Подозреваю, последний был выписан дядюшкой не столько из желания отблагодарить мастера, приехавшего по вызову незамедлительно, сколько обеспечить его молчание.

— Это все он. — Тетушка Нинелия в сотый раз вознесла взгляд к потолку и руки картинно заломила. Обычно унылое выражение ее лица исчезло, и тетушка, оставшаяся без привычной маски, радовала прочих разнообразием гримас.

И обида. И злость. И гнев, и еще что-то… страх?

— Соблазнил мою девочку…

— Твоя девочка сама ему проходу не давала! — взвизгнула тетушка Фелиция, и я поморщилась. Слушать одну и ту же песню третий час кряду, признаться, надоело. Могли бы проявить больше уважения к покойной и не устраивать разборок.

Я отщипнула виноградинку и закинула в рот. Зажмурилась.

Признаюсь, были некоторые опасения… Скажем, те же личи, согласно научным данным, несмотря на развитый мозг и явные способности не только к мышлению, но и к обучению, и даже к весьма сложным действиям, напрочь лишены чувства вкуса. И я вовсе не о том вкусе, который заставляет их рядиться в гнилое тряпье… Об упырях и прочей низшей нечисти и упоминать не следует. Я, к счастью, упырем не была, да и от лича, крепко подозреваю, отличалась и в лучшую сторону — во всяком случае желания немедля вонзить клыки в шею дядюшки не возникало.

Виноград был кисловат. А местами и темноват. Подмороженный взяли… или это кухарка, решив, что в этой суматохе все равно не до нее, решила сэкономить, а сэкономленное сунуть в карман? Надо будет разобраться. Живая я или не очень, но беспорядка в доме не потерплю.

— Теперь она опозорена…

— Сама виновата. — Я забралась на подоконник и потрогала веночек из флердоранжа, который не просто водрузили на голову, но и закрепили дюжиной шпилек. Главное, что волосы залили лаком и столь густо, что просто взять и избавиться от украшения не представлялось возможным.

— Именно! — взвизгнула Фелиция.

Но Нинелия заломила руки.

— А твой сынок вообще трахает все, что движется…

…а вот клубнику я зимой не брала. Во-первых, тепличная почти лишена и вкуса, и аромата, а во-вторых, деньги за нее дерут совершенно неприличные.

Магия, мол… Земли…

Может, в столице где-то и тратят силы на такую ерунду, как клубника, у нас же теплицы стоят на теплых ключах, отсюда и профит, а что приезжим впаривают, мол, от этой воды она полезной становится, так это старое развлечение. И стабильный доход. У нас, в отличие от иных курортных городков, свое направление…

— А ты… ты… — Тетушка Фелиция вытянула дрожащую руку. — Ты… даже помереть нормально не смогла!

— Ага, — согласилась я, выбрав клубнику покрупнее. С виду та была хороша, темно-красная, глянцевая, с россыпью желтых семечек… а на вкус… Сомнительно. Хрустит, что огурец. И пресная… может, если в сахар обмакнуть, лучше станет? Я поискала глазами сахарницу… Ага, стоит на кофейном столике, рядом с пустыми чашками. И что характерно, кофе уже давненько выпит, а посуда не убрана.

Вот тебе и умри на пару дней, слуги моментально распустятся. Ничего. Я порядок наведу… Доев клубнику из принципа, я облизала пальцы и поинтересовалась:

— Когда вы уберетесь?

— Куда? — Дядюшка Мортимер, который разглядывал меня столь внимательно, что право слово становилось неудобно, вытер испарину платочком.

— Не куда, а откуда… отсюда, — я махнула рукой на двери. — И из дома вообще…

Похоже, эта мысль в головы родственников не приходила. Тетушки, вполголоса продолжавшие переругиваться, замолчали, дядюшка же насупился и запыхтел. А ведь до меня доходили слухи, что у него проблемы возникли, какие-то там брожения в верхах намечались волей славного нашего монарха, подмахнувшего, не иначе как с недосыпу, указ о борьбе с коррупцией. То ли комиссию ждали. То ли кресла делить собирались. Главное, что всем стало весьма и весьма неспокойно, а начальник жандармерии и вовсе в отставку подавать собрался…

Если так, то не факт, что с новым выйдет подружиться. Тем более что кроме дядюшкиных друзей наверху есть и те, кому он здорово в свое время нагадил. А эти не упустят случая расквитаться. Как бы там ни было, жизнь грозила изрядно осложниться, и некая сумма денег весьма облегчила бы возможные неприятности…

Или вот титул. Признаюсь, не думала, что с ним будет… Мортимер старше Фердинанда, и весьма возможно, что согласно праву Конрада титул отойдет к нему…

— Я не думаю, что нам стоит спешить, — произнес дядюшка.

— Отчего же? — А вот Фердинанд был на моей стороне, вернее на своей собственной, но пока она вполне с моей совпадала. — У меня, между прочим, в университете дела…

— Можешь ехать…

— И оставить ее без присмотра? — Фердинанд преодолел расстояние, нас разделявшее, в два шага. Ноги-то у него длиннющие, что циркули. Пальцы перехватили руку, сдавили, крутанули… Перед глазами что-то мелькнуло, а дядюшка с немалым раздражением рявкнул: — Не крутись… стабилизация продолжается… и будет идти еще несколько дней.