Подобие жизни (СИ) - Боровикова Екатерина "Копилка"

Глава 34

Прежде чем продолжить расследование, решили развести по домам тех, кому в этом участвовать необязательно. Михаил вернулся на окраину с радостью — Горохов всё же оформил его в штат и даже перегнал несколько тысяч баллов в счёт будущей зарплаты, чтобы семейный рейтинг инженера поднялся выше порога маргинальной социальной группы. Поэтому безмерно счастливый мужчина спешил обрадовать жену. Покинуть жилище у Стены, правда, семейная пара пока не могла, но зато они получали право бесконтрольного выхода из гетто и возможность работать в Сети. Трофим хотел помочь с поиском недорогой арендной квартиры в бюджетном районе, но Владислав запретил, сказав, что возможность работать и зарабатывать и есть главная помощь. Всё остальное — подачка, которая может взрастить в человеке любовь к халяве. Горохов послушался, но втайне от бывшего наставника перевёл на счёт Михаила ещё немного, воспользовавшись правом овера на анонимную благотворительность.

А вот от Самохиной избавиться не получилось. Девушка раскричалась, едва услышала вопрос о том, куда её отвезти — к родителям или домой:

— Я хочу с вами! С какой стати вы меня выпроваживаете?! Дурочку нашли, да? Тут такое творится, а меня в сторонку? А потом фиг дождёшься правды!

— Госпожа Лариса, ваша агрессия неуместна, — Мэри протянула руку и схватила девушку за шею.

— Отвали, железяка! — засипела, отбиваясь, Самохина.

— Мэри, отбой! — вскочил со своего места Трофим, но тут же снова сел — во флаере хоть и было просторно, позу «во весь рост» высота потолка не предусматривала.

Андроид убрала руку, но напряжённая поза говорила о том, что в любой момент захват может повториться.

— Немедленно уравняй Лару в правах с Кондратенко, — звенящим от гнева голосом сказал Горохов.

Робот расслабилась и дружелюбно улыбнулась девушке.

Владислав не выдержал:

— Парень, ты что творишь? Ты гражданку Самохину знаешь пару дней! Может, ещё и доступ к своему счёту дашь, и ключи от усадьбы?

— Это моё дело, — огрызнулся молодой овер, — захочу, дам и то, и другое.

— Ну что ты, действительно, зачем это всё, — прохрипела девушка, потирая шею. Она вновь стала спокойной, по крайней мере, внешне. — Мы действительно едва знакомы. Хотя мне приятно твоё доверие. И всё-таки, можно мне с вами?

— Да хватит уже, барышня, — продолжил злиться Влад. — Неужели вы не понимаете, что будете только отвлекать нас от расследования? И так беззастенчиво пользоваться рыцарством молодого человека просто непорядочно!

— Пусть остаётся, — сказал Горохов, глядя на свои ботинки.

— Так. Трофим Леонидович. Нам надо поговорить. Приземляйся куда-нибудь.

— Не надо. Я так решил. В конце концов, начальник я. — Парень поднял голову и с вызовом посмотрел на бывшего наставника.

— Конечно, господин овер. Без проблем, — сладким голосом сказал Кондратенко, — и всё-таки — не могли бы вы опустить флаер на какой-нибудь крыше? На два слова, буквально.

Лариса отвернулась к окну, усиленно делая вид, что ссора её не касается.

Далеко улететь от окраины они не успели, и здесь, в бедном районе, высились древние девятиэтажные дома, на которых не были предусмотрены посадочные площадки. Поэтому флаер завис в полуметре от крыши. Влад выпрыгнул первым, еле дождался овера и, едва закрылась дверь в летающем автомобиле, взял быка за рога:

— Трофим, о чём ты думаешь? Это идиотизм, посвящать в детали дела гражданское лицо!

Парень скрестил руки на груди:

— Она наш клиент и имеет право знать.

Любой сторонний наблюдатель, увидев позу и выражение лица овера, сразу бы понял, что этот человек с младенчества умеет повелевать другими.

— Клиент, который ни полбалла не заплатит! — бывшему полицейскому было плевать на принадлежность парня к элите. — Хотя ладно, пускай клиент. Ну так и пусть получает информацию постфактум! Трофимка, во все времена так было — сыщики расследуют, составляют подробный отчёт и только потом, за чашкой кофе или чая, рассказывают клиенту всё, что удалось узнать. К тому же зачем нашей эмоциональной мадемуазель знать то, что ей знать не следует? Она хочет выяснить, кто убил подругу? Прекрасно, я не против. Но о Ломовой, о Петухове, о тех, кто погиб этой ночью, зачем? Что ей даст эта информация?

— Лариса едет с нами.

Влад набрал в лёгкие воздуха, собираясь спорить дальше, но потом медленно выдохнул и махнул рукой:

— Я понимаю, влюбился в девушку. Да ещё буквально только что. В такие периоды человек ведёт себя, как идиот. Думаю, если она сейчас выглянет в окошко и попросит тебя спрыгнуть с этой крыши, ты с радостью выполнишь просьбу. Чёрт с тобой, пусть едет. Но подумай вот о чём — наше дело плохо пахнет. И чем дальше, тем запашок сильнее. Ты уверен, что девчонке не грозит опасность? Если мы залезем в какое-нибудь осиное гнездо, её могут покусать с нами за компанию. Стоит оно того? Во-о-от, наконец-то в твоих глазах проблеск разума. Дошло, почему клиент наблюдать со стороны должен?

Трофим действительно изменился в лице. Ушло выражение упрямого высокомерия, которое свойственно большинству оверов, и парень снова превратился в самого себя.

— А ведь вы правы. Как всегда. Но если я откажу, она же ведь обидится!

Владислав пожал плечами:

— Конечно. И обида её будет громкой и страшной.

— А мне нравится её страстность, — улыбнулся вдруг парень.

— Ох, детишки, — оперся спиной о холодный бок флаера бывший полицейский, — ты сейчас путаешь страстность и истеричность. Когда романтизм схлынет, Ларисочка примется портить тебе кровь, и через пару лет близкого общения твои руки будут трястись, а голова поседеет.

— Неправда, — покачал головой парень, — она просто эмоциональная. И это прекрасно.

Пару секунд Влад, не мигая, смотрел на бывшего практиканта, потом вздохнул и покачал головой:

— Ладно. Ты сейчас глух к доводам разума. Да и не моё это дело. В общем, пусть любовь всей твоей жизни летит с нами. Но из флаера не выходит. Будет сидеть внутри вместе с Мэри. Такой вариант тебя устраивает?

— Полностью, — просиял Горохов и полез наверх.

О бывшей жене Семёна узнать ничего не удалось. Ни о рейтинге, ни о месте жительства, ни о смерти, если она была — ничего. Словно женщина никогда не существовала. Возможно, она сменила имя, но и это по закону должно было отображаться в общей базе. Прошли те времена, когда люди исчезали просто так. Оставался только один вариант, и Владислав решил его проверить.

И не ошибся. Оказалось, в тот самый день, когда Семён развёлся, получил статус совершеннолетнего и погиб, Зоя Игоревна отказалась от гражданства. А значит, ей удалили шунт, отключили чип и стёрли из общей базы, оставив лишь краткую заметку в отделе миграции. Получалось, она покинула общество более пятидесяти лет назад, и найти её теперь было невозможно.

А вот шестеро руководителей испытательного полигона «Бог здесь не живёт» не скрывались.

Двое были мертвы. Один скончался ещё тридцать лет назад, второй в прошлом году.

Третий, точнее, третья, проживала в доме престарелых с психиатрическим уклоном.

Четвёртый сразу после закрытия игры переехал на постоянное место жительства в Чангши и оборвал всякие контакты с русскоязычным городом.

Пятый и шестой жили и здравствовали здесь, в Мегаполисе.

Абсолютно седой мужчина, чьё лицо покрывала густая вязь морщин, словно он никогда не слышал о ботоксе, щурился и гневно вещал:

— Молодой человек, если вам нужен зачёт, выучите как следует, подключитесь к ВУЗу, когда откроют доступ в Виртоград, и загрузитесь в кабинет. Искать преподавателя в реале и отвлекать его от дел, тем более первого января, вопиющая наглость и беспардонность!

— Но я не ваш студент, — попытался вклиниться в гневный монолог Кондратенко.

— Тем более, юноша! Я не собираюсь разгребать авгиевы конюшни после коллег! Идите и нервируйте того, кто рискнул взять вас на обучение!