Подобие жизни (СИ) - Боровикова Екатерина "Копилка"

— И что-то провернули, — подхватил Кондратенко. — А главное, с многоликой Марго до сих пор общается Карасёв. Значит, он, скорее всего, в своём уме и может нам что-нибудь рассказать. Так что, Трофим Леонидович, как только окажемся во флаере, забивай маршрут к его дому, слетаем. Ну, и продолжай звонить. Может, ему надоест и он ответит.

В том, что Карасёв жил в усадьбе, не было ничего удивительного — большинство оверов предпочитало уединение. Но никто из них в здравом уме не строился где-то, кроме центральных районов Мегаполиса, которые представляли собой зелёные долины, разбавленные реками и озёрами. А вот Кирилл Кириллович рискнул возвести дом за Стеной, на берегу океана, отчего технически его ближайшими соседями были жители окраин.

— Карасёв Кирилл Кириллович, максимального рейтинга достиг пятьдесят четыре года назад, — зачитывала сведения, собранные в открытых источниках, Мэри.

— Теперь мы знаем, каким образом. Это подарок от Семёна Горохова, — перебила секретаря Лариса. — И я не понимаю — кто селится вдали от цивилизации? Да случись что, до него скорая лететь будет часа два! А полиция? А пожарные?

— С этим проблем обычно нет, — смущённо сказал Трофим, — например, в усадьбе отца неплохо оснащённая мини-больница, в ней даже живой врач есть. Точнее, два, работают посменно, чтобы круглосуточно быть в доступе. При необходимости вызывают специалистов из клиники. Охраны достаточно своей, пожарная система тоже настроена отлично. Думаю, и у Карасёва всё продумано.

— Ничёси. Кажется, не в той семье я родилась, — вздохнула девушка.

Влад вдруг понял, что чувства бывшего практиканта не особо взаимны. Судя по тому, что бывший полицейский наблюдал весь день, Самохина не слишком-то интересуется парнем. Нет, он ей явно нравится, будоражит полубожественным статусом, а для романтических отношений этого иногда вполне достаточно. С другой стороны, она хотя бы не притворяется страстно влюблённой, пуская пыль в глаза наивному оверу, что уже хорошо.

— Я продолжу? — улыбнулась Мэри. — Не женат, детей нет, ближайших родственников тоже. Занимается разработкой софта для управителей.

— Ого! — подался вперёд Кондратенко.

— Да. У него договор с Муниципалитетом. Делает официально одобренные модификации, которые не влияют на основное ядро. Несущественные изменения.

— Какие, например?

— Способность генерировать колыбельные из списка разрешённых родителями слов, функция подсчёта калорий и контроля физических упражнений для худеющих, уход за растениями, услуга «собутыльник» и прочее. Больше никаких сведений в общем доступе нет.

— А с правом овера? — подтянул рукав Горохов.

— Я им уже воспользовалась, потому что без него смогла узнать только дату перехода в категорию граждан с максимальным рейтингом.

— Его профессия прекрасно перекликается с происходящим. Я бы к нему присмотрелся, — Кондратенко задумчиво уставился в окно.

Из-за силового поля, куполом закрывающего все владения Карасёва, пришлось приземлиться перед воротами — на звонки хозяин по-прежнему не отвечал, а поднявшиеся с земли охранные дроны с наведённым на незваных гостей оружием красноречиво говорили, что здесь чужакам не рады. Стрелять они, правда, не начали, но плотным роем окружили флаер и оставили в покое только тогда, когда Трофим заглушил двигатели.

— Давай, Трофимка. Если сложить мой и Ларисин рейтинги, всё равно не хватит, чтобы обратить на нас внимание небожителя.

Кондратенко даже не стал выходить, да и Лару из флаера не выпустил, решив, что лучше пусть общаются равные. Мэри выскочила вслед за хозяином, на ходу раскрывая зонт — на улице шёл мерзкий зимний дождь.

Горохов приблизился к воротам, стараясь игнорировать нацеленные на него видеокамеры и турели, позволил сканеру считать информацию с чипа и написал в открывшемся голографическом окне сообщение:

Ответ пришёл незамедлительно:

Парень растерялся. Он беспомощно оглянулся на флаер, и Кондратенко, тяжело вздохнув, всё-таки выбрался наружу.

— Дай-ка, я ему наклацаю от твоего имени.

В беседе возникла пауза. Сыщики терпеливо ждали.

Трофим быстро напечатал ответ:

Голографический экран исчез, посетители услышали голос, в котором угадывались довольные нотки:

— Можете разворачиваться и лететь туда, откуда прилетели. Я подписывал неразглашение. Так что ничем помочь не могу. Все вопросы к Гороховым, — в голос добавилась ехидца. — Ах, да, Трофим Леонидович и сам из них. Тогда вообще не понимаю, в чём ко мне претензии.

Мэри вдруг дёрнулась, её и так не слишком живое лицо одеревенело. Она закрыла зонт, подошла к воротам и громко заявила:

— Я, Леонид Зигфридович, глава семьи Гороховых, разрешаю Карасёву Кириллу ответить на любые вопросы касательно испытательного полигона «Бог здесь не живёт». Соответствующий документ направлен Карасёву Кириллу.

— Папа?! — поражённо уставился на андроида Трофим. Но Мэри уже стала самой собой.

— С этим позже разберёмся, — отмахнулся Кондратенко и повысил голос: — Вы слышали? Открывайте!

Ворота замерцали, стали прозрачными и с въедливым свистом разъехались. Открытие сопровождалось клубами пара — дождевые капли, долетая до створок, мгновенно испарялись.

— Флаер оставьте на месте. За вами приедут.

Раздражения в голосе хватило бы на сотню человек.

Глава 37

Робот-дворецкий молча проводил гостей в комнату. Хозяин, судя по всему, посторонних не любил — кроме дивана и одного кресла, здесь даже присесть было негде. Огромный визуализатор на всю стену, немного узких полок, заставленных безликими безделушками, несколько кадок с живыми растениями и жёсткий ковёр на полу — вот и вся обстановка. Вполне возможно, в доме были и другие, более уютные комнаты, но Карасёв явно считал, что наглые сыщики лучшего приёма не заслуживают.

Дворецкий указал на диван, три человека и андроид уселись на него рядком. Спустя минуту в помещение зашёл сам Кирилл Кириллович.

Его лысая голова блестела, словно смазанная маслом, тяжёлая, почти женственная нижняя часть туловища и большой живот говорили о том, что он долгие годы не вылезает из виртокресла, а медицинская маска на лице не давала рассмотреть внешность. На руки хозяин дома натянул чёрные перчатки.

— Может, снимите этот намордник? — сказала вдруг Лариса. — Как-то невежливо, вам не кажется?

Кондратенко закатил глаза, а Карасёв махнул рукой, считывая информацию с чипов Ларисы и Владислава. С Трофимом это проделать не получилось — как равный, парень должен был дать согласие на сканирование.

— Деточка, я не собираюсь метать бисер перед маргиналами.

— Перед кем?! — вскочила Самохина. — Да у меня баллов больше пятидесяти тысяч! А у Владислава Александровича вообще, под пятьсот!