Мое королевство. Бастион (СИ) - Ракитина Ника Дмитриевна

— Саша! Что они делают?! Прекратите!

Даль откашлялся с мороза и кивком заставил репортеров отодвинуться.

— Ступайте за мной, Арина Михайловна. Я вам все объясню.

Только сейчас стало доходить до нее, что что-то происходит не так. Она повернулась к Крапивину, требуя объяснений, пронизая взглядом тень, прикрывающую его глаза.

— Вы не Сан!

— Разумеется, нет, Арина Михайловна.

Даль показал ей удостоверение:

— Крапивин Даль Олегович, комиссар безопасности и печати Метральезы. И поверьте, обнимать вас мне доставило куда меньше удовольствия, чем вам.

Ариша размахнулась, чтобы ладошкой в перчатке залепить ему пощечину. Оживившиеся фотографы тут же защелкали камерами. Даль перенял руку девушки и больно стиснул у локтя. Произнес жестко:

— Следуйте за мной.

— Нет! Помогите, спасите!

Орущую, брыкающуюся, Даль понес Аришу в лифт. Пресса с восторженным гоготом топотала следом. Шипел, вспыхивал магний.

Они поднимались наверх сперва в роскошном лифте для посетителей, из красного дерева, с золотыми накладками и огромным зеркалом, с ковром на полу и учтивым лифтером в пышной униформе, похожей на генеральскую. Потом, миновав длинный, устланный дорожкой коридор, поехали в лифте для обслуги, дребезжащем и лязгающем так, что, казалось, он вот-вот оборвется и полетит вниз в своей проволочной клети.

Даль все время держался настороже, опасаясь, что Ариша выкинет какую-нибудь гадость.

Но она на время утратила силы к сопротивлению.

Даль открыл перед девушкой двери пустого номера, предназначенного для хозяйственных нужд и скудно обставленного. Его люди уже были там, разбирая, перетряхивая и описывая Аришины вещи. Подле сидела сухощавая особа в форме горничных Твиртове, рядом с ней на столике стоял чемоданчик.

Даль уселся за стол, приготовленный для него, указал Воронцовой-Адашевой колченогий стул напротив. Она дернула плечами и уселась. Стул заскрипел.

Крапивин рассматривал Аришу при резком свете лампы без абажура и думал, что Халецкий ошибся фатально. Милая пухленькая девушка с толстыми косами, накинув пару лет, в замужестве расплылась, стала дородной и почти лишилась юной своей привлекательности. Страшно и думать, что с ней станется в тридцать лет. Не то государыня, стройная, хрупкая... Даль отогнал кощунственные мысли. Повозил пером в чернильнице. Писать оно отказывалось, зато оставило на бумаге кляксу. Он не удивился бы, найдись в чернильнице муха. Странной особенностью всех присутственных мест были ужасные чернильные приборы. Стоило бы попросить Алису... Нет, не стоит отвлекать на пустяки.

— Снимите шубку, мона Адашева. Здесь тепло.

Ариша вцепилась в белую шубку так, будто Даль вот сейчас, на месте, собирался содрать ее с плеч, разложить девушку на столе и начать насиловать. Кому-то из сотрудников явилась та же мысль, и он негромко хрюкнул.

Даль чуть повернул голову в его сторону, а потом вновь глянул на Аришу в упор.

— Это произвол! — глухим меццо объявила она. — Вы не смели меня арестовывать! Вызовите моего адвоката! Я хочу телефонировать мужу!

— Это не арест, а задержание, — терпеливо объяснил комиссар. — На Создателей, тем более, на беглых Создателей согласно Уложению Круга нумер четыре от сентября месяца 16 числа первого года правления Государыни обычная юрисдикция не распространяется. Можете ознакомиться, — Даль придвинул к ней отпечатанную копию. — А мужу вы сумеете телефонировать после того, как ответите на мои вопросы. И в зависимости от того, как ответите. И не стоит разбрасываться словами о законности тому, кто сам в ее соблюдении не безупречен.

Ариша наставила в него наманикюренный палец:

— Не смейте указывать мне вы! Вы даже не человек! Цепной пес государыни!

Даль дернул щекой.

— Вся разница между мной и вами, Арина Михайловна, что людей рождают женщины, а нас — черные строчки на белой бумаге и воля Создателей, отправляющих нас в мир решать какие-то свои проблемы. Но и вам, и нам даны и свобода воли, и чувства, и разум, и право отвечать за себя и свои поступки. И вам, рожденным, просто кажется, что свободы воли у нас меньше, чем у вас. Вы говорите, что я цепной пес государыни? Сан создал меня таким! И у меня есть перед ним преимущество: я верен. И не волочусь за каждой новой юбкой и смазливым личиком в поисках вдохновения.

— Да как вы смеете?!

Комиссар пожал плечами:

— Я однолюб, мона Адашева. А вот где и с кем сейчас Создатель Халецкий, я не берусь сказать.

Какое-то время он глядел на заткнувшуюся Аришу. Потом снова поковырял ручкой в чернильнице — вот не давала она покоя, — и сказал:

— Паспорт пожалуйте.

Прежде, чем Ариша успела прижать к себе сумочку, один из сотрудников ловко сдернул ее с полного плечика и перекинул Далю. Тот вытянул паспорт, а сумку передал возившимся с вещами, чтобы изучили содержимое, прощупали подкладку, в общем, извлекли из вещицы все, что она может дать.

Даль изучил паспорт и подозвал секретаря. Тот, знакомый с особенностями посторонних письменных приборов, водрузил на край стола печатную машинку, вставил лист и перевел каретку.

— Начнем сначала, мона Адашева. Полное имя, адрес проживания, год рождения, вероисповедание, сословие. Состоите ли в браке? С какого времени? — скучно перечислял он.

Секретарь дробил по клавишам. Ариша молчала.

— Печатать: «Отвечать отказывается»?

— Погодите, Степан, — Даль поставил локти на стол и нагнулся к Арише. — Вы можете продолжать запираться, мона. Я закрою дело о пожаре в Бастионе, передам его в суд. Произошел инцидент, сгорели люди. Как думаете, сочтет суд Круга единственную уцелевшую свидетелем или организатором преступления? А родственники погибших? Материал получит освещение в прессе. И процесс будет публичным, будьте уверены. Лучшее, что вас может ожидать — насильственный постриг и пожизненное заключение в отдаленном монастыре с куда более жестким уставом, чем в школе для литературно одаренных.

— Я никого не убивала!

Крапивин кивнул:

— Ну да, вашими текстами можно было напугать только мачеху и кошку. Но Создатель Халецкий поработал над их огранкой. Что вы читали в поезде?!

— Вот это, Даль Олегович, — один из сотрудников протянул томик в темно-синей коленкоровой обложке. Названия не было, только выпуклый рисунок: танцующий шут с дудочкой и в колпаке с бубенцами.

— Издатель анонимус, год нынешний, автор анонимус, без названия, одобрения цензора нет. Посторонних вложений нет. На шифры и схроны будем еще проверять. На переднем развороте адрес некой Гюльши Камаль, владелицы винного погребка и книжной лавки в Мертвецком проулке.

— Та-ак, — Даль осторожно похлопал книгой по колену, краем глаза следя, как Ариша пожирает ее взглядом. — Подрывной литературой балуемся?

— Это последняя сказка Саши.

Ариша вытянула из рукава платочек и скомкала в ладони.

— Изданная мужем специально для вас в единственном экземпляре.

— Можете мне не верить...

— Отчего же? Каждый ваш шаг нам навстречу будет сопровождаться таким же нашим шагом. Никаких отпечатков пальцев, — они и так у нас уже есть, — никаких фотографий анфас и в профиль позади дощечки с номером. Никаких острогов и уголовников. Приятный дом с садом, обслуга. Сотрудничество со следствием может принести ощутимую выгоду.

— Это низко! — она дернула и разорвала платочек.

— Это прагматично. Вы помните, что нас встречали репортеры? Вы еще спрашивали, Арина Михайловна, куда я вас привез. Это элитный бордель «Семь покрывал». И если вы все же откажетесь с нами сотрудничать, завтра все газеты выйдут с аршинными заголовками, прибавляющими к вашему реноме убийцы и ведьмы еще один оригинальный штрих.

Ариша вскочила и бросилась к окну, у приоткрытой створки которого курил один из людей Даля. Оттолкнула его и вскочила на подоконник. Но выпрыгнуть ей не дали, стянули за локти и голени, поставили на ноги головой в пол, стянули рукав шубки, и флегматичная тетка в униформе горничных Твиртове воткнула шприц прямо через платье чуть выше локтя.