Неразрешимое бремя - Дорогожицкая Маргарита Сергеевна

— Так она написала отцу Бульвайсу. Предложила обменять его на Завет, и он…

— Я не видел этого письма, епископ, — холодно ответил церковник. — Она знает про Завет? Вы ей сообщили, господин инквизитор?

— Нет, я ничего ей про Завет не говорил. Но она и так знала, по вашей милости, что Святой Престол оплошал, потеряв нечто важное. А сложить два и два для нее не составило большого труда, уверяю вас. — Струйка холодного пота неприятно охладила спину. — А если вас интересуют подробности, то вам лучше поинтересоваться у госпожи Хризштайн лично.

— К сожалению, эта девка позаботилась об этом и привлекла слишком много внимания, в том числе со стороны вояга Хмельницкого. Он опять посмел угрожать Святому Престолу, в который раз! От вас одни неприятности, господин инквизитор!

Я разозлился не на шутку.

— От меня? Это я украл Завет? Это я опустился до найма головорезов, чтобы похитить и пытать священнослужителя? Это я поставил под угрозу сохранность апокрифа, отправив его простым письмом? Или может это я имел грязные делишки с колдуньей, что погубила сотни детей? Наживаясь при этом без зазрения совести? Это я…

— Довольно, — оборвал меня отец Валуа. — Ваша вина в том, что вы позволили влезть в это своей подружке…

— Она мне не подружка! — взорвался я, сжимая кулаки.

— Поэтому вы сейчас в ее доме? — насмешливо поинтересовался отец Валуа. — Поэтому вы тайком разглядывали пошлые картинки с ее изображением?

Епископ смущенно закашлялся.

— Простите, святой отец, но инквизитора не в чем обвинить. Госпожа Хризштайн выяснила, что на самом деле эти гнусные рисунки он отобрал у помчика Наварро, который специально заказал их у ее невольницы. И бедная госпожа Хризштайн всю дорогу так сокрушалась, что несправедливо обвинила господина Тиффано, а он всего лишь пытался защитить ее честь.

— Интересно, — отец Валуа прищурился, глядя на меня. Я судорожно пытался сориентироваться в новой информации. Сначала облила грязью прилюдно, а теперь значит сокрушается? — Это правда, господин инквизитор?

— Мне все равно, что вы думаете, — неожиданно для себя ответил я. — Мне не в чем себя упрекнуть перед ликом Единого. Если у вас все, то не смею больше задерживать.

Они ушли, а я все еще сидел в гостиной, не было сил подняться и вернуться в комнату.

— Господин инквизитор, давайте я вам помогу? — Тень подошла ко мне, участливо положила руку на плечо. — Будете ужинать с нами?

Я отрицательно покачал головой.

— Не хочу встречаться с вашей хозяйкой.

— Госпожа редко выходит к столу, — улыбнулась невольница. — Тем более, у нее опять дурное настроение, поэтому не только вы, но никто в этом доме не хочет лишний раз попадаться ей на глаза. Пойдемте.

Она помогла мне встать и провела в столовую, где уже собрались домочадцы Лидии. Стол был накрыт, аппетитные ароматы дразнили обоняние. Я невольно сглотнул и понял, что успел проголодаться.

С удивлением воззрился на сидящую за столом Пиону. В ней что-то неуловимо поменялось, я пытался понять, что именно. Она покраснела при моем виде и жутко смутилась.

— Здравствуйте, господин инквизитор, — кивнула она и опустила голову. Я нахмурился. Зачем она Лидии? Какую очередную гадость та замыслила?

— Госпожа Лидия, вы будете ужинать? — удивленно-настороженный голос Тени вывел меня из задумчивости. Лидия смотрела на меня со странным выражением. Я наверное никогда не пойму, что творится в ее голове.

— Буду, — процедила Лидия и уселась за стол. — Вы уже познакомились с моей племянницей, господин инквизитор?

Племянницей? Она так представила домашним Пиону? Зачем?

— Да, — осторожно ответил я, ощущая себя словно в клетке с шипящей змеей, готовой ужалить от любого неосторожного движения.

— Я смотрю, вы с нее глаз не сводите? Нравится? — она вдруг больно пнула меня под столом носком сапога.

Я поморщился.

— Я не знал, что у вас есть племянница, госпожа Хризштайн. Она приехала вас навестить? — решил я прояснить ситуацию.

— Пиона вздумала поступать в Академию, — Лидия вертела в руках столовый нож, не прикоснувшись к еде на тарелке. — Только куда ж такой дуре поступать?

Я промолчал, почитая за благо не вмешиваться.

— Вот думаю, может замуж ее выдать, а? Господин инквизитор, как считаете?

— Вам виднее, — дипломатично ответил я, занятый едой.

— Г-г-госпожа Лидия, мясник с-с-совсем стар, и г-г-говорят, почти на мели, — вдруг невпопад сказал Мартен. Его бледное узкое лицо пошло красными пятнами.

— На мели говоришь? — задумчиво протянула Лидия, не сводя с меня глаз. Я чувствовал себя до крайности неуютно и торопился быстрее закончить с едой. — А что, господин инквизитор, вы бы взяли в жены Пиону?

Я поперхнулся рыбой и закашлялся, успев заметить, как густо покраснела Пиона и почему-то сильно заволновался Мартен. У меня появилось стойкое ощущение, что я в театре абсурда.

— Вы забыли, госпожа Хризштайн, что я священнослужитель? У нас целибат, если вам вообще известно это слово.

— Правда? Жаль. — Лидия наколола на вилку ломтик помидора и сейчас сосредоточенно его разглядывала. — Видишь, Пиона, никто тебя в жены брать не хочет. Так что придется тебе…

Пиона вскочила и с громкими всхлипами выбежала из-за стола.

Чего добивается Лидия? Зачем третирует девочку? Я с недоумением наблюдал, как Лидия отправила ломтик в рот и невозмутимо потянулась за следующим, не сводя с меня глаз. Внезапно чудовищная догадка озарила меня. Неужели она… ревнует? Это же глупо! Лучше мне убраться из этого дома, как можно скорее. Я отложил вилку и сказал:

— Спасибо за ужин, но мне…

— Думаю, что вам лучше покинуть мой дом, господин инквизитор. Вы кажется вполне оправились, раз заглядываетесь на мою племянницу.

Я удивленно смотрел на Лидию, ее лицо было бледным и злым. Надо же, думал, что придется спорить с ней.

— Г-г-госпожа Лидия! — Мартен казалось был в отчаянии. — Я м-м-могу жениться на…

Лидия оборвала его довольно резко.

— Мартен, напомнить вам сумму долга по арендной плате?

— А что, Пиона хорошая хозяйка. — Внезапно вмешался старик, удивительно похожий на Мартена, должно быть его отец. — Сколько вы готовы положить за ее приданое, госпожа Хризштайн?

— Ни копейки, — отрезала Лидия, не сводя с меня глаз.

Я поднялся и поклонился, намереваясь уйти сразу же, хотя меня и пошатывало.

— Г-г-госпожа Лидия! — Мартен глотал слова. — Нельзя же ее отдать з-з-з-з-за…

Он так и не смог выговорить, казалось, еще чуть-чуть и разрыдается.

— Мартен, вы всерьез полагаете, что я отдам племянницу за человека, который бредит глупыми поделками из метала, вместо того чтобы… Но теперь у вас новая блажь, верно? Теперь вы торчите в подвале, перебирая эти глупые книги! Выкину завтра же!

— Какие книги? — не смог удержаться я, поворачиваясь к Мартену.

— Т-т-там целая б-б-библиотека, — ужасно заикаясь и нервничая, выговорил юноша. — П-п-потрясающие издания по р-р-разным… Я оттуда б-б-брал р-р-рисунки по естествознанию, с-с-стрекозы, что использовал…

— Хватит! — Лидия стукнула ладонью по столу так, что посуда жалобно звякнула. — Чтобы я больше не слышала про стрекоз и прочих летающих тварей. Ни-ког-да!

— Это оттуда книга, что вы мне дали? «Исторические изыскания времен Синей войны» Акватоса Квирского? — спросил я Лидию с замиранием сердца.

— Господин инквизитор, вы кажется спешили нас покинуть, — на меня она уже не смотрела, досадливо растирая ладонь. Ее взгляд обратился на несчастного Мартена. — Чтобы завтра же снесли все в книжную лавку!

— Н-н-нельзя!

— Нельзя! — мы с Мартеном воскликнули практически одновременно, но я поторопился продолжить. — Вы хоть представляете себе истинную ценность книги, подписанной самим Акватосом?

— Истинная ценность любой вещи, — Лидия подчеркнула последние слова. — Любой вещи, в том числе и рабов, определяется исключительно ее владельцем. И если владелец сочтет вещь бесполезной, то что следует сделать с такой вещью, как не избавиться от нее?