Апрель в Лондоне - Измайлова Кира Алиевна

— Там что, охранные системы? — блеснул эрудицией Стэнли.

— Вроде того. Ну и хозяин не будет рад чужакам, он вообще немного странный… Господи, да что они там творят?! — подскочил Эйприл. — Пойду гляну, пока они ничего не испортили…

Супруги переглянулись. Сара пожала плечами, и повернулась к плите. За долгие годы, проведенные вместе, они научились понимать друг друга без слов. И даже если Стэнли хотел сказать, что ему не нравится эта история, он прекрасно знал, что жена возразит — у Эйприл веселый взгляд, она довольна собой, а мальчишку явно обожает… А что там у них с его папашей, дело десятое, она не маленькая девочка, пусть сама решает. Да и в семейную копилку она принесла столько, сколько они прежде и не видывали, и это не считая подарков!

А подарки были знатные! Прекрасный фарфор, о котором много лет мечтала Сара, кое-какой инструмент для Стэнли, обновки для детей: книжки, игрушки, отрезы яркой ткани на платья девочкам, и — Эйприл как в воду глядела — несколько комплектов постельного белья, пригодится для Джун. Ну и, конечно, всякие мелочи, украшения и так понравившиеся Драко елочные игрушки…

Его внезапно изменившееся имя никого не смущало, все помнили, что их самих когда-то назвали совсем иначе, поэтому просто приняли превращение Кэвина в Драко как должное. И даже делали вид, будто верят ему, когда он взахлеб рассказывал о мистере Фенелли и Бьянке, и об отце… хотя в отца-то поверить было проще, достаточно было взглянуть на довольную физиономию Эйприл.

— Нам пора, — сказала она наконец. — От хозяина так и так влетит, но если вернемся поздно, так втройне. Папаша у нас суровый, а, Драко?

— Прямо ужас какой суровый! — улыбнулся мальчик. — Только ему тоже одному скучно, так что давай пойдем, Эйп?

— Пойдем, — ответила Эйприл и принялась прощаться с родней. — Ну, мы заглянем еще после праздников. Там, повторяю, готовится прием, так что вырваться не получится, без меня не справятся…

— Ну-ну, мамочка Эйп, — фыркнула Мэй, подставив щеку для поцелуя. Ее больше занимало нарядное ожерелье (бижутерия, ясное дело, но девочке нравились яркие броские безделушки).

— Деловая такая… — протянула Джулия, сама чмокнув Эйприл. Ее побрякушки не интересовали, а вот набор юного техника пришелся как нельзя кстати.

— Спасибо, — только и сказала Джун, которая почти все время молчала и жалась к мужу. Тот еще тоже не освоился в семье, поэтому изображал невидимку. — Ты почаще приходи…

— Конечно, — кивнула Эйприл и кое о чем вспомнила. — Эй, Огаст!

— Чего? — оторвался тот от книжек, которые помогал разбирать Джону.

— Держи… — девушка сунула ему пару купюр. — Я хотла купить тебе пару породистых голубей, да я в них не разбираюсь, так что ты сам выбери, ага? Хватит?

— Класс, Эйп! — загорелся он. — Хватит, и еще на корм останется! Спасибо!

Джон молча улыбнулся и протянул руку — поцелуев он не признавал.

Родители сдержанно обняли старшую дочь и долго махали ей вслед.

— А лорд-то ничего так, — со знанием дела заметила Мэй. — Лошади у него хорошие, его любят, значит, и человек неплохой.

— Твои бы слова да богу в уши, — вздохнула Сара. — Идем. У нас там посуды полным-полно… Эйприл-то усвистала, ну да у нее теперь свое хозяйство…

— Ма, так ты что, думаешь, лорд на ней женится? — с интересом спросила Джулия.

— Нет, конечно, — спокойно ответила женщина. — На таких, как Эйприл, никогда никто не женится. Да ей это и не нужно, она птица вольная… Подай-ка полотенце!

Вольная птица тем временем выслушивала заслуженный разнос от хозяина. По понятным причинам возражать она даже не пыталась, только выразительно вздыхала, когда тот слишком уж повышал голос. Надо думать, Люциус переволновался, не обнаружив ни сына, ни его няни во всем поместье, и пока он еще сообразил позвать Молли и выяснить, куда подевались эти двое авантюристов, наверняка обзавелся сединой.

— Это, в конце концов, безответственно! — снова произнес он, нервно прохаживаясь взад-вперед. Фенелли проснулся, шевельнул ухом, зевнул во всю пасть и снова развалился у камина.

Эйприл возражать не собиралась, потому что понимала — это выйдет себе дороже, Люциус уже завелся, а с его характером… Перечить не стоило. Проще было махнуть рукой, выслушать все претензии и продолжить поступать по-своему.

— Папа, — позвал Драко, тоже вынужденно слушавший излияния отца, — па-ап…

— Что? — опомнился тот.

— Папа, ты не ругай Эйп, — серьезно попросил мальчик, обняв его за колени — выше не доставал. — Мы же никуда не подевались, просто сходили в гости. И подарки подарили, вот… А Мэй дала мне посидеть на Билли.

— Когда она успела?

— Билли? — в один голос спросили взрослые, а потом Эйприл пояснила:

— Билли — это наш ломовой жеребец, клайсдейл. Бьянка ему где-то чуть повыше колена будет.

— Я вам запрещаю водить ребенка на ферму! — яростно выдохнул Люциус, переварив это заявление. — Сами отправляйтесь куда угодно в свой выходной, но Драко с собой брать не смейте!

— Хорошо, в следующий раз ровно в пять утра я сдам его вам с рук на руки, — покладисто ответила девушка. — Годится?

— А если бы конь его затоптал?! — невпопад ответил мужчина.

— Не затоптал бы, пап, — радостно сказал Драко, — он добрый! Только очень большой. У него спина, как диван! А я ему морковку дал…

— Дивану? — поддела Эйприл.

— Билли! Нет, Эйп, он же правда добрый… Твои Сильвер и Буран на меня даже не смотрят, а Билли сразу стал нюхать…

— Он просто обжора и лакомка, — приземлила его девушка. — Но добрый, да. Пока другого жеребца рядом нет.

— А меня вообще кто-то слушает? — кротко спросил Люциус.

— Нет! — в один голос ответили они и спаслись бегством…

К вечеру, правда, Люциус чуточку отошел и даже милостиво помог наряжать елку — громадное дерево под самый потолок высотой. Там, где до ветвей не доставал уже ни он со своим немалым ростом, ни Драко, подсаженный на плечи отцу, приходилось задействовать волшебство, и в этом уже было что-то праздничное: хрупкие шары и снежинки взмывали в воздух, чтобы осесть на пушистых еловых лапах, начинали едва заметно светиться, мерцать и переливаться… Драко в полном восторге носился вокруг елки, а после ужина безо всяких пререканий отправился в постель и моментально отключился, так что Эйприл ничто не мешало удрать в другую комнату.

— Только не нужно этого, — было первыми словами Люциуса.

— Этого — это чего? — с интересом спросила девушка.

— Неуклюжих извинений и попыток заслужить прощение известным способом.

— Я, признаюсь, даже и не думала извиняться, — сообщила Эйприл, — равно как и заслуживать прощение.

— Так что же вы…

— А что, простое желание забраться к кому-то в койку за повод для ночного визита уже не считается? — нарочито грубо спросила она. — И хватит строить из себя обиженного, Драко огорчается!

— А я, полагаете, не огорчился, не застав в доме ни единой живой души, не считая домовиков и собаки?

— Нечего дрыхнуть допоздна. Мы в девятом часу утра ушли, вы могли бы уже и продрать глаза, — ядовито сказала Эйприл, — раз уж даже Драко на это способен. Кто-то, помнится, обещал вытаскивать пацана из теплой постельки ни свет ни заря и гонять его в хвост и в гриву… Только что-то я этого не замечаю! Папаша у нас сам любит поспать до обеда, а?..

— Конечно, если человека так заездить, то он и до вечера проспит! — фыркнул, не удержав суровой мины, Люциус.

— Сэр! — произнесла девушка потрясенно. — Я, конечно, знаю, что мужчины в большинстве своем нытики и неженки, но чтобы до такой степени?! Заездили его, коня здоровенного… Вы уж простите, если что не то спрошу, но к супруге в спальню вы что, раз в месяц наведывались?

— Не ваше дело, — коротко ответил он и отвернулся.

— Ясно, — Эйприл встала: эти жутковатые морозные нотки в тоне Люциуса она успела изучить и понимала, что лезть к нему, если он в таком настроении, не стоит. — Извините, это действительно меня не касается. Спокойной ночи, сэр.