ПереКРЕСТок одиночества (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов"

- Когда образовался Столп, обитатели этого мира столкнулись с очень простой и очень неприятной истиной – убить заключенную тварь они не могли. Пленить сумели. Но создание бессмертно – во всяком случае по их меркам. И прилагает усилия чтобы высвободиться. И на этот раз оно уж точно обратит свое внимание на посмевших пленить его муравьев – все живое на планете будет ждать смерть. Тотальное вычищение разъяренным гигантом. Дабы избежать этого, была изобретена и по сей день используется система летающих келий, непрестанно поражающих Столп особыми разрядами. Мы комары, жалящие спящего медведя. Мы летающие шприцы, вкалывающие ему мощное средство, лишающее его сил. И так век за веком. Сидельцы сменяют сидельцев.

- Почему мы? Почему сидельцы из другого мира?

- Правильный вопрос! Но не совсем точные. Не из другого мира – а из других миров! Тут представители трех миров! И все они на равных условиях тянут тюремную лямку.

- Но зачем? Им что самим тяжело за рычаги дергать? Вахту бы устроили! На кой черт затаскивать сюда ни в чем неповинных людей из других миров?

- Вот! Я тоже задумался над этим. И начал копать. Стоило копнуть чуток и сведения сами посыпались мне в руки. Изначальными сидельцами были жители местного мира. И в кельях кружилось по два и три вахтовика – как ты их называл. Но вскоре они начали сходить с ума, нападать друг на друга, убивать друг друга, выводить кресты из строя и направлять и в крутое пике к земле. Знаешь почему?

- Столп.

- Да. Воздействие Столпа. Шепот, что звучит в голове каждого из нас. Он действует и на нас. Но далеко не так сильно, как на исконных обитателей этой планеты. Долгое время они пытались. Упорно пытались. И не преуспели. А еще постоянное жертвование собственной жизни на алтарь всеобщего благоденствия… Мрачная перспектива – спятить или умереть раньше отпущенного срока. Но однажды кому-то из местных ученых светил пришла в голову светлая мысль – а может на жителей из других миров Столп не будет действовать столь губительно? Теорию развили, подкрепили практикой. И вот мы здесь. Как живое доказательство верности теории. Конечно, жители других миров тоже не дураки. И добровольно потратить жизнь на кружение вокруг чужой проблемы – пусть и планетарного масштаба – никто не захочет. Так из крестов ушло управление и двери. Так появились кормильни. Так возникли летающие тюремные камеры. Из остатков было – остекленный кокпит, где некогда располагались органы управления. И уже гораздо позднее, когда наши тюремщики поняли, что одного продовольственного вознаграждения маловато, они придумали дополнительные бонусы.

- Кексы. Вино. Свидания и обмен с другими сидельцами.

- Да. Поэтому мы с тобой так долго и общаемся – мы примерные узники. Мы исправно выполняем нашу самую главную задачу.

- Дергаем третий рычаг.

- И раз за разом бьем по Столпу. Все так, Гниловоз. Все так. У тебя старая модель креста. Раньше он был предназначен для добровольцев. Позже его переоборудовали, убрав лишнее и добавив необходимое. Превратив в тюремную камеру. Заблокировав и замуровав лишние ходы.

- Какие лишние ходы? – насторожился я – И что за система используется в подаче воды и еды?

- Вижу у тебя проснулся аппетит к знаниям…

- И я благодарен за море информации.

- Готов продолжать?

- С удовольствием, аббат Фарио – позволил я себе легкую улыбку.

- О – улыбнулся в ответ Красный Арни – Знаешь классику. Похвально. Только не Фарио, а Фариа. Аббат Фариа. Мудрый и стойкий человек.

- Верно.

- И мне не слишком нравится это сравнение, мой юный граф Монте-Кристо. Ведь аббат Фариа так и не покинул стен узилища. Он передал своему юному побратиму обширные знания и ключ к сокровищам. После чего испустил дух в мучениях. Трагичная фигура…

- И в мыслях не было – примиряюще поднял я ладони – Прошу прощения. Просто внезапно пришедшая в голову аналогия.

- Не бери в голову. И будем надеяться, что подобная печальная участь меня минует. Хотелось бы еще пожить – чистосердечно признался Арни – И закончить свой век не здесь, а хотя бы там – его палец указал вниз – И попасть туда хочется живым и целым, а не мертвым небрежно порубленным фаршем.

- Меня обуревают точно такие же желания. Откровенность за откровенность – ответил я – Но могу добавить кое-что к сказанному – хотелось бы попасть туда поскорее. А не к семидесяти-восьмидесяти годам.

- Святые слова! И достойная цель!

- У меня вопрос.

- Да?

- Почему так откровенно делитесь информацией? Меньше всего я ожидал, что на меня с небес упадет столь щедрая манна небесная. И, уж простите, не верю я в добрые намерения. Все тот же жизненный опыт. Не позволяет он мне верить.

- Само собой мною двигают не только добрые намерений, мальчик. Я везде ищу свою выгоду. А еще я ищу единомышленников. Причем не только тех, кто просто разделяет со мной стремления и цели, а те, кто готов ради достижения желаемого действовать. К сожалению, твой пред-предшественник, чей клетчатый плащ ты носишь сейчас, был нерешителен, если не сказать трусоват. Он всей душой мечтал вырваться на свободу, усердно копил золото и прочие ценности, заботился о своем здоровье. Но не больше того. А этого мало. И в конце концов его прикончил вирус.

- Когда его труп оттаял – настала моя очередь болеть – поведал я – Но я выдержал.

- Отличные новости. Теперь у тебя иммунитет. Как и у меня.

- Действовать – задумчиво сказал я – Вы ищите решительных и рисковых единомышленников, стремящихся вырваться на свободу.

- О да. Я ищу тех, кто отчетливо понимает – без риска свободы не добыть! Это не та вещь, что достается бесплатно!

- И все равно это не объяснение. Я появился здесь недавно.

- И уже доказал, что способен на многое. Ты здоров, чист, опрятно одет, ты поднялся над облаками. И ты умен, хитер и жаждешь знаний. Столько похвальных качеств в одном человек.

- Все равно этого мало. Уверен, что вы уже имеете немало единомышленников, готовых выполнить ваши приказы – качнул я головой – Вы скажете прыгнуть – они прыгнут. Константин, например. Он точно был из таких. И даже загибаясь, зная, что умирает, он вытерпел ужасные боли, чтобы передать вам посылку. И только потом позволил себе умереть. Поразительная преданность для обреченного на смерть.

- Константин – собеседник печально глянул вниз. На портфель у своих ног – Да. Он из тех, кто был решителен до предела. Из тех, кто неустанно напоминал о нашей цели даже мне. Константин раз за разом опускался ниже, под облака, чтобы выискивать подходящих узников, беседовать с ними, заряжать оптимизмом и решительностью. Константин был крупным золотым самородком. Важным звеном нашего плана…

План? Я промолчал, но зарубку в памяти сделал. Глядя, как Арни закуривает следующую сигарету, понял, что он волнуется, колеблется и чуть-чуть нажал. Совсем чуть-чуть, понимая, что я зачем-то нужен этому человеку. Сильно нужен.

- Я не такой как Константин. Я не самородок.

- Кто знает.

- Может начистоту? Чем я так приглянулся?

Сделав глубокую затяжку, Арни коротко сказал:

- Крестом.

- Крестом? – оглядел я внутренности своей обители – Чем моя камера лучше?

- Своей старостью, Гниловоз. По моим сведениям, сейчас во всей армии летающих келий осталось лишь дюжина столь же древних крестов как твой. Всего дюжина! Остальные – например мой – внешне схожи, но сделаны гораздо позднее. И сделаны изначально под узников. Из той дюжины, что сейчас на лету, девять обитают в самом нижнем слое или чуть выше. Узники-владельцы не трогают третий рычаг, по той или иной причине смирились со своей судьбой и просто проживают жизнь. У них нет стремлений. Нет целей. Они сдались. И просто жуют тюремный хлебушек. До них не достучаться – их ставни вечно закрыты. И один только бог знает, как они там живут и не сошли ли они давно с ума. Еще двое – дергают третий рычаг через раз, неистово запасаются золотом и едой. И не хотят идти на контакт. Считают, что надо просто ждать истечения лет, после чего они покинут тюрьму и оставшиеся годы проживут в роскоши и сытости. Мы пробовали много раз. Но нам смеялись в лицо. И еще один… он по-настоящему сошел с ума. Раз за разом дергает третий рычаг, летит высоко, рядом с нами. И всей душой надеется, что следующий удар Столпа придется по нему – он жаждет любой смерти, только не через самоубийство. Кретин! Я разговаривал с ним часы! Но он глух к моим доводам.