Стражи времени (СИ) - Ванин Сергей Викторович

— Хорошо! Я хотел предупредить вас, Семён, что завтра, точное время мне не известно, будет убит Вахтанг Георгиевич Дадуа, а потом бесследно исчезнет ученый Иван Фридрихович Линке, ведущий разработку и испытания секретного прибора. Вы ведь осуществляете охрану этих людей?

— Допустим, — Бородин пристально смотрел на собеседника. — Но откуда у вас такие сведения? Почему я должен вам верить? Да, вы угадали с футболом. Как вы это сделали, а не знаю. Но здесь другое дело. Если вы не хотите, чтобы сюда приехали люди из органов и препроводили бы вас в кутузку, то выкладывайте на чистоту всё, что знаете по этому делу.

— Хорошо. Сначала я приведу вам доказательства, — гость достал из кармана маленький пакет и, раскрыв его, положил на стол часть обгоревшей записки.

Семён, взяв в руки листок, внимательно изучил его.

— Что за черт? Текст, несомненно, написан моей рукой, речь в нем идет об убийстве Дадуа. Но на ней сохранилось число, оно завтрашнее, — Бородин недоуменно посмотрел на гостя. — Откуда это у вас? Как это всё объяснить?

— Семен, я не хочу тебя обманывать, я знаю, что ты честный, порядочный офицер, и ты поможешь мне, — незнакомец сделал паузу. — Я не Демин, я — капитан спецподразделения «Хронос», которое действует в России. Меня зовут Сергей Воронцов. Я пришёл сюда из 2010 года. Моё задание состоит в том, чтобы, как можно больше, разузнать о работе Линке, которую курирует Вахтанг Дадуа, человек, охрану которого ты осуществляешь. Линке совершил грандиозное научное открытие. Он изобрел своеобразную машину времени, мы называем ее перемещатель во времени и пространстве. Этот проект был сразу же засекречен Берией. Почти вся документация по проекту пропала вместе с личным архивом Берии, который сжёг после смерти Лаврентия его верный помощник Явлоев.

При упоминании имени Явлоева, внимательно слушавший рассказ, Семен Бородин скривился, как от зубной боли.

— Почему вы интересуетесь разработкой Линке? — прервал рассказчика Бородин. — Судя по твоему появлению здесь, в 1946 году, прибор профессора успешно эксплуатируется вашими специалистами.

— Нас интересуют, так называемые, кристаллы времени, они являются источником энергии, заставляющей работать нашу установку. Небольшой запас кристаллов, оставленный Линке для научных опытов был случайно обнаружен в одном закрытом научном институте. Этот запас мы и использовали, совершая наши перемещения.

— Теперь ваш запас истощился, и ты прибыл искать кристаллы времени в 1946 год, рассчитывая разжиться ими у профессора Линке? — с усмешкой взглянул на Сергея Бородин. — Не слишком просто, капитан Воронцов?

— Не совсем так! По нашим сведениям, где-то здесь действует некая организация, пытающаяся использовать изобретение Линке в своих, отнюдь не мирных, целях. Может случиться большая беда, последствия будут самые непредсказуемые.

Семен тряхнул головой, как бы отгоняя наваждение.

— Я не верю тебе, и требую доказательств правдивости твоего рассказа.

— Хорошо, я тебе их предоставлю. Незадолго до перемещения в 1946 год я был уже у тебя в этой квартире, в нашем, 2010 году. Я пришел к тебе, старику, надеясь что-то выяснить о сороковых годах, о службе у Дадуа, о профессоре Линке, но в нашем времени ты уже стал старым, наполовину парализованным маразматиком, — Сергей говорил жестко, глядя прямо в глаза Бородину. — От тебя я, естественно, ничего не добился, ты не был способен разговаривать. Зато я познакомился с замечательной старушкой, Аленой Дмитриевной Зубаревой, которая за тобой ухаживала, посвящая тебе всё свободное время.

Семен сидел, низко опустив голову. Поднявшись с колченого табурета, он полез в шкаф и вытащил оттуда початую бутылку водки и два гранённых стакана. Налив себе и Сергею, Бородин выпил и с тоской взглянул на Сергея.

— Так и не сподобился, значит.

— На что не сподобился? — недоуменно спросил Воронцов.

— Всю жизнь Алену любил, люблю, то есть, а сказать ей об этом так и не сподобился, значит? — горько вздохнул Бородин.

Воронцов с сожалением развел руками:

— Выходит, что не сподобился, — смущенно подтвердил Сергей.

— А я ведь в неё ещё под Киевом влюбился. Я там срочную служил. Там и с Антоном подружился, мужем Алёниным. Вот из-за дружбы этой, я и молчу, как рыба, — Бородин с досадой стукнул кулаком по столу.

— Алёна о твоих чувствах догадывается, — Сергей ободряюще хлопнул Семёна по плечу. — А ты сейчас ей в любви признайся, раз такое дело.

— У неё муж есть, она его любит и никогда ни от него, ин от дочери ко мне не уйдет, — строго посмотрел на Сергея Бородин. — Это, может, у вас там бабы хвостами крутят при живых мужьях, а у нас — извини, подвинься.

— Ну, как знаешь. Так как Семен, поможешь мне? — Сергей вопросительно посмотрел на Бородина и продолжил: — Вообще-то, я, согласно своему заданию, не должен был тебе открываться, но я чувствую, без твоей помощи дров могу наломать.

— Я и сам, как перевёлся на службу к Дадуа, нутром чую какую-то чертовщину вокруг этих исследований, треклятых, — прервал Бородин Сергея. — Всё Антон, это он меня к Вахтангу в охрану перетащил. Думал, что поспокойней здесь будет, какое там…

Семен замолчал, глядя перед собой и, не видя собеседника.

— А ведь я и ожидал чего-то подобного. Только не знал, как это произойдет, — продолжил разговор Семен. — Теперь я понимаю о чём парень ваш рассказывал, Князев, кажется фамилия его?

— Есть такой, у нас служит, он передо мной сюда направлен был. А мы там, у себя, его, считай, похоронили.

— Был такой Князев Станислав, да вышел весь, — сочувственно произнес Семён. — Его чекисты ещё давно схватили, случайно попался. Станислава остановили для проверки документов, а он паниковать начал, нервно себя вел, думали, что диверсант. Его на допрос, а он молчит. Долго молчал. Потом говорить начал. Все про «Хронос» ваш твердил, объяснял, что он из будущего прибыл с важной миссией.

— А чекисты поверили? — Сергей живо представил себе, как чекисты допрашивают Стаса.

— Смеёшься, что ли? Они его сначала лупцевали, а потом, видя, что Стас ваш загибаться начал, спихнули его, еле живого, в психбольницу.

— А дальше что было, Семён? — Воронцов испытывал к Станиславу лишь жалость и сочувствие.

— Дальше что было? — Бородин недобро усмехнулся. — Дальше, Серега, пьянка была, день рождения у того гада, кто этого Стаса допрашивал. Пригласил он и нас. Мы посидели. Выпили. Именинник про Князева Ваське Мигуну рассказал. Мигун с именинником этим дружбу водит. Мигун вообще дружбу водит со всякими ублюдками. Я рядом с Мигуном сидел, разговор их пьяный слушал, но значения трепу ихнему не придал.

— А потом? — Сергей даже вспотел от напряжения и вытер пот со лба тыльной стороной ладони.

— А потом, через некоторое время Мигун Стаса из психушки каким-то образом к нам перетащил, лично допрашивал, да и забил насмерть на допросе. Стас ему тоже про «Хронос» ваш рассказывал, думал, что Васька его пощадит. Но Мигун, крутого нрава мужик. Я в кабинет к нему зашёл во время этого допроса. Прекратить издевательства велел, врача вызвать для вашего Стаса приказал.

— А Мигун послушался?

— В том-то и дело, что не послушался. Забил парня, как собаку, а врач, его дружок, выдал заключение, что подследственный помер от сердечного приступа во время допроса. Прокатило. Кто будет копать?

— Бардак, полный бардак, — Сергей яростно мотнул головой. — Как же Мигун, будучи охранником Дадуа, получил возможность вести допросы? Он же не следователь.

— Сразу видать, что ты, Воронцов, не здешний, — невесело усмехнулся Бородин. — У нас, кто при погонах, тот и следователь, беззаконие сплошное.

— Да, полный беспредел, — вздохнул Воронцов.

— Сергей, а как там у вас? — вдруг с надрывом спросил Семен. — Ужасно знать хочется. Неужто, поменялось всё?

— У нас как? — растерялся Сергей. — Да тоже бардака хватает. Советский Союз в 1991 году рухнул. Республики самостоятельность получили.

— Вот ведь как? — удивился Семен. — СССР рухнул, а сколько людей за страну погибло, войну какую сдюжили.