Звено цепи (СИ) - Гуминенко Маргарита Владимировна "Киппари"

Малышев подался через стол, схватив его за одежду и рванул к себе.

— Запомни, мразь! — прошипел он, глядя в округлившиеся глаза Валеры Гуманиста. — Если с ней хоть что-то случится — я тебя из-под земли достану! Всё брошу и буду заниматься только тобой! Но арестовывать не стану, не мечтай! Подохнешь, как собака!

Он разжал пальцы, позволив Гунину опуститься обратно на стул.

— Да понял я всё, — серьёзно ответил тот, поправляя одежду на груди. Он не особенно испугался, это было видно, но стал как-то уважительнее смотреть на Малышева. — Мы с тобой говорим на одном языке, хоть и по разную сторону. Уж извини, если что не так.

Малышев вызвал дежурного и приказал увести арестованного. Смотреть на Валеру дальше он был не в состоянии.

Глава четвёртая. Театральный талант

Слава постоял секунд десять перед дверью, чтобы убедиться, что никто не поднимается по лестнице вслед за ним. Потом быстро вошёл в комнату и на цыпочках подбежал к комоду. Горюнов отдал Кате телефон, чтобы поставила на подзарядку. Понятное дело, ему нужно было всегда оставаться на связи, а такая вещь, как неожиданно разрядившийся телефон, ужасно раздражает. Дома, или на даче — Горыныч всегда заботился о телефоне. И очень кстати! Ольгин рассчитывал узнать, с кем именно разговаривал его недобрый хозяин, а больше Горюнов никому не звонил.

Момент улизнуть от внимания остальных представился только сейчас. Слава огляделся. Вот он! Лежит на привычном месте! Для вздоха облегчения не было времени. Слава схватил мобильник.

— Где же у тебя последний входящий?.. — тихо пробормотал он, стараясь не торопиться. Трудно сориентироваться в чужом телефоне, если ты привык к совсем другим моделям. Хорошо хоть Горюнов его не отключал никогда! — Где же, где же… Есть!

Он только посмотрел на цифры — и тут же узнал номер.

— Дрон! Вот собака! — Он уже составил мнение о том, что представляет собой этот Дрон: хладнокровный убийца без понятий о чистом и добром. Потенциально у Дрона было несколько мест, где он мог спрятаться, и Ольгин подозревал, что знает далеко не все "норы".

Слава так увлёкся, что не услышал, как открывается дверь.

— Что ты тут делаешь?

Вопрос заставил его замереть, но нервы не подвели, он ничего не выронил, не подскочил, и бесшумно опустил телефон шефа на то место, где тот должен лежать. Теоретически, от двери не было видно, что именно он делал. Лишь после этого Ольгин обернулся с улыбкой облегчения на лице (ну, может быть, улыбка была дурацкой, но ничего иного ему в голову не пришло).

— Катька! А я тебя жду!

Секретарша, гордая, как Ахматова на портрете, с интересом сделала шаг в комнату.

— Меня? А почему здесь?

— Подумал: где тебя искать по всему дому? Лучше прийти туда, где ты наверняка появишься, рано или поздно.

Он подошёл так плавно и легко, что женщина не догадалась испугаться — и тут же попала в его объятья!

— Катя! Я хочу тебя! — Он принялся целовать её, куда получается, горячо и торопливо, будто боялся, что кто-то помешает. — Катька! Ты… Ты такая!.. Я не могу больше, ты мне нужна!

— Ты с ума сошёл! — Она попыталась вырваться, но Ольгин оказался слишком сильным, держал её словно в капкане, и так прижимал к себе, что не оставлял возможности ни пнуть себя, ни схватить за что-нибудь чувствительное. Она дёрнулась ещё пару раз, но потом почему-то перестала, позволяя ему целовать себя в губы. Руки её обвили его шею, так что Слава почувствовал, как скользит мягкий шёлк её платья по его коже… Она ответила! Это его так поразило, что он дрогнул. Неужели?..

И тут она резко упёрлась ему руками в шею и начала яростно вырываться. Краем глаза Слава уловил движение со стороны двери, и как-то отрешённо подумал: "Они тоже заметили…"

Дальше всё было просто и предсказуемо: на крик Горюнова вбежали его телохранители, и на этот раз били Славу по-настоящему, жестоко и больно, пока он не перестал сопротивляться, и ещё некоторое время пинали ногами, не боясь испачкать кровью светлый ковёр. Наконец отступили, пропуская хозяина. Горюнов наклонился и схватил Ольгина за волосы.

— Ты что делаешь, падаль?! — прошипел он.

На разговоры в лёгких воздуха не хватало, а то Слава непременно сказал бы: "На ковре лежу". Горюнов выпрямился, и отошёл в сторону.

— Дайте ему ещё пару раз, — предложил он, но тут почему-то вступился Паша.

— Шеф! Он уже всё понял!

"Надо же! — подумал Слава. — Что это с ним?.."

Горюнов сжалился.

— Тогда скажи ему, когда он начнёт хоть что-то соображать, что если он ещё раз подойдёт к Катерине — я его кастрирую! — рявкнул он, и отошёл к окну. По всей видимости, это означало полную амнистию.

— Вставай давай! — Паша схватил Ольгина за подмышки и принялся отдирать от пола. — Давай, шевели ногами, придурок!

Что-то в этом было трогательное, так что Слава даже поддался, и облегчил Паше задачу, схватившись за его воротник и кое-как поднявшись на ноги. Катя успела исчезнуть. То же самое следовало сделать и им, так что Паша перекинул руку Ольгина через собственную шею и поволок его из комнаты, вниз по лестнице, в сторону кухни.

— Ты что, с дуба рухнул?! — Паша прямо кипел негодованием. — Какая муха тебя укусила?! Что, других баб нет? Что ты к Катьке-то полез?!

Где-то в районе раковины Слава почувствовал, что уже может держаться на ногах самостоятельно, и отцепился от пашиной шеи.

— Ты псих! — наградил его Паша, на всякий случай поддерживая под локоть.

Слава отпихнул его, включил холодную воду и принялся смывать кровь с лица. Ему было странно, что телохранитель Горюнова так к нему привязался, что даже начал заступаться перед хозяином. А в общем-то, не был злодеем этот Паша. Нормальный парень, жаль только, что не с той компанией связался. Что его держит у Горюнова?.. Или ему самому уже доставалось, поэтому он сочувствует собрату по несчастью?

— Она секретарша — или кто? — выговорил наконец Ольгин, осторожно трогая нос. Вроде бы не сломан. Из зеркала над умывальником на него глядела картина "Жертва НКВД": рубашка вся в крови, губы разбиты, по рассечённой брови кровь стекает на щеку и живописно оставляет красные дорожки, следуя рельефу местности…

— Секретарша! — Паша присел на край подоконника. — Может, и секретарша, да не твоя. — Он наконец-то успокоился, сунул руки в карманы и посмотрел на Ольгина сочувственно. — Ну, я понимаю, Катька может нравиться. Но лучше забудь! И близко не подходи! Сам знаешь, у шефа разговор короткий.

— Я заметил, — буркнул Слава и с некоторым трудом выпрямился. Рёбра тоже болели. — Знаешь, Паш, а она ведь была не против…

Телохранитель Горыныча на него только руками замахал.

— Говорю же, псих!

Ольгин потрогал разбитую губу, отдёрнул руку и ухмыльнулся. В чём-то Паша был прав, но вот дальнейшего плана действий у Славы не было. Проявлять интерес по поводу того, где сейчас отдыхает Дрон, не следовало, и он сказал нейтрально:

— Ладно… Пойду, полежу где-нибудь, раз уж Горынычу я пока не нужен.

— Вот это правильно! Лучше тебе вообще ему пока на глаза не попадаться. Я тебя найду, если что, — пообещал Паша.

"Надеюсь, он спохватится нескоро", — подумал Слава. В одной из нижних комнат стоял старый диван. Туда он и направился, понадеявшись, что подручные Горюнова не разбили его мобильник, пока пинали и валяли по полу. Надо было срочно послать сообщение Инге и как следует подумать над дальнейшим планом.

Глава пятая. Спонтанные способы решения проблем

Когда начальство заинтересовано — находится всё: и люди, и техника. Примерно в час дня Костик сидел в новенькой "Волге", вместе с двумя сержантами, которых выделили ему в помощь, немного в стороне от старого корпуса фабрики. Фигурант уже садился в подготовленную для него машину, не подозревая, а может и догадываясь, что за ним присматривают.

— Давай потихоньку за ними, — скомандовал Королёв тому сержанту, который был за рулём. — Сильно не прижимайся. Нам сообщат, где он пересядет в другую машину.