Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 123
Они нашли точку сингулярности вместе. По-другому и быть не могло. Но ни те, ни другие ничего не поняли. Никому из них по положению и по роду деятельности не полагалось верить в чудеса. А разложить странное явление на рациональные составляющие никак не удавалось ни тем, ни другим. И все было б хорошо, если б так и закончилось двумя-тремя нелепыми отчетами, которые начальство в подобных случаях торопливо прячет под сукно. Но среди тех, кто оказался в точке сингулярности, были еще и достаточно случайные люди: писатели, романтики, разгильдяи… А вот это уже грозило очень серьезным нарушением равновесия в мире.
Эльфу вменялось в обязанность ни много, ни мало – восстановить поколебавшийся порядок. Как? Нет, опять не угадали. И здесь обошлось без душегубства. Уничтожать персонально каждого, побывавшего там, не просили. Вежливо прокомментировали, что этот способ обкатывался в истории не однажды, результаты давал, разные – от стопроцентных до никаких. Но в данном случае классический подход спецслужб всех времен и народов не годился принципиально. Почему? Ну, как водится у них, у Владык, это не объяснялось. Однако план разработали подробный. Вот только на первый (да и на сто двадцать первый) взгляд, полный абсурда. Ну, действительно: почему вдруг свет в очередной раз сошелся клином на России? И, что особенно смешно, на ее экономической политике. От успехов в такой сугубо частной области ни с того, ни с сего зависела дальнейшая история человечества.
Я-то сразу и, признаться, с известной тоскою, узнавал дивную внелогическую манеру наших тибетских братьев по разуму. А вот что себе думал сугубо практический человек по имени Эльф, трудно сказать. Во всю эту чушню он, конечно, не верил – улыбчивые глаза выдавали на раз. Однако работу парню предлагали понятную, знакомую, и отказываться было грех. По существу, от него требовали одной элементарной вещи: предотвратить очередной заговор, очередную попытку глобальной диверсии, злонамеренного сталкивания десятков стран в пучину экономического хаоса. «Пацаны, не вопрос!» – читалось на лице бывалого террориста.
А пресловутый дед Урус, закончив свой пафосный монолог, снова долго молчал, глядел на звезды, потом повернулся к Эльфу и спросил:
– Так вы готовы?
– Всегда готов! – по-пионерски салютовал Эльф.
Молодец! Он оставался верен себе. Своему скепсису, своим шуткам. Это вызывало уважение и симпатию. Его супергеройство не было декларативным, показным, наоборот – огромная скрытая сила ощущалась в каждом движении, в каждом слове и взгляде. И вместе с тем некое прямо противоположное чувство к этому человеку неудержимо нарастало у меня в душе. Страх? Осуждение? Брезгливость? (Все-таки он профессиональный убийца!) Нет, тут что-то другое. Соперничество? Ближе, ближе… Значит, зависть? Или ревность? Во, сказанул-то! Кого и что мне было делить с незнакомым человеком? Может, работу, миссию?..
От этих мыслей отвлекла громкая реплика с экрана, произнесенная старым знакомцем Стивом. Какие-то предыдущие слова я элементарно прослушал.
– Ну, вот и славно, дружище. Отправляйтесь, – напутствовал нашего героя Чиньо. – В добрый час!
Впрочем, все это было уже несущественно. Пленка закончилась, по экрану побежали серые полосы, Тополь резко поднялся и, выдернув свою информационную бомбу из кассетоприемника, решительно швырнул ее в холодный камин. Я не успел спросить, что он собирается делать – так стремительны оказались его движения. Листы с заключением ЧГУ уже лежали там же, на давно остывших угольях, когда Тополь извлек маленький баллончик размером чуть больше зажигалки и плеснул в камин огненной струей.
Таких игрушек мне еще не доводилось видеть.
– Карманный огнемет? Удобно, – оценил я.
Кассета плавилась, трещала и кукожилась, объятая пузырящимся напалмом. А бумаги уже просто не было.
От этого ритуального сожжения у меня немедленно и очень сильно заболела голова, я выпил изысканный коньяк, как водку, и тут же налил себе еще.
– Думаю, теперь ты понял главное, – как-то невпопад прокомментировал Тополь, и вдруг засобирался.
Я хотел сказать ему, что ровным счетом ничего не понял, и что главная для меня по-прежнему Белка, мысли о ней, о том, как она там кувыркается с умопомрачительным мулатом; а также о Паулине, которая делает сейчас минет рекламщику Рольфу Витке, она набрала полон рот шампанского, смешно надула щеки, и пузырики игристого вина, лопаясь, щекочут чувствительную кожу и ему, и ей, и все это могло бы происходить со мною…
Вот чем была занята моя голова, вместо мрачного Грейва, лихого Эльфа и всех этих провинциальных артистов с накладными бородами.
Но я решил избавить Тополя от подобных откровений, и просто вежливо проводил его до дверей. Он просил не затягивать с конкретными вопросами, если таковые возникнут, обещал сам держать в курсе всех новостей. И, наконец, вспомнил перед самым уходом. Очевидно, тоже не случайно.
– Ты знаком с Дитмаром Линдеманном?
– Шапочно, – сказал я. – Виделись на каких-то бизнес-ланчах. Раза два на переговорах. В берлинских, точнее даже в германских финансовых кругах мимо такой фигуры пройти трудно.
– Так вот, Миша, аккуратно наведи о нем справки. И попробуй встретиться невзначай. Но только невзначай. Никакой нарочитой активности. Ты понял? Это может быть очень важно для нас.
– Понял, – кивнул я, – про старика Дита сообщу.
А про себя подумал, уже простившись с Горбовским: «Ну, полная каша у них! При чем здесь германский большой бизнес?»
Все, ребята. Ну вас к черту! Настал момент решить, как именно я буду ждать Белку. Времени до утра оставалось изрядно.
Можно было тривиально лечь спать: недосып накопился за много дней. Но после встречи с Горбовским сна, как водится ни в одном глазу. И что же теперь – терзать себя воображаемыми картинками одна другой хлеще или пригласить девушку-проститутку? И то и другое – бред. Не слишком долго размышляя, я накатил еще коньячку, лег и включил телевизор. Потом нашарил среди множества спутниковых каналов французский эротический, повосхищался тонкими изысками парижских умельцев, переключился на шведскую программу – попроще, погрубее, более откровенную, наконец, самое разнузданное шоу, практически уже порнотень поймал на польском телевидении. В итоге я добился, чего хотел: резкое возбуждение, которое вызывали варшавские развратницы, сменилось здоровой зевотой, и глазки мои слиплись, едва погас экран.
