Детектив Марк Вентура (СИ) - Фиреон Михаил

— Да, пойдемте — согласился детектив.

И они все вместе пошли вниз, обратно в деревню у подножья горы. Лейтенант и лесные мужики, переругиваясь басами на свои деревенские темы чуть впереди, Вертура и лесная девушка следом.

— А это что? — когда они уже прошли половину пути, продемонстрировал Майе Гранне загадочный кисет, спросил детектив.

— А это грозовица — даже не глядя, словно это была какая-то безделушка, ответила, отмахнулась, она — трава хозяйки Грозы. Это она растит ее на камнях, на вершинах.

— Прямо так и растит? — уточнил детектив.

— Ну да — засмеялась она — у грозовой травы семян же нету, где молния прижигает, там и вырастет — она объясняла весело и задорно, лукаво поглядывая на Вертуру, словно проверяя, поверит или нет.

— А этот дом и столб? — наконец спросил он.

— Какой столб?

— Железный.

— Что за столб… — передернула плечами девица — не знаю. Никакого столба никогда там не было.

— А домик?

— А от домика осталось только пепелище еще тогда, когда дядя Сид с семьями здесь еще не жил. Рассказывал, его уже не было, когда они сюда пришли. Может молния ударила и сгорел. Как те деревья.

Они спустились с холма. Дождь все не унимался. Кони понуро прохаживались по двору, с печальной надеждой заглядывали в пустые поилки для свиней.

— Ну что, показали вам дом на холме? — иронично спросил староста, с нескрываемой насмешкой оглядывая окончательно промокших до нитки под ударами мокрых веток и листьев полицейских.

— Показали — ворчливо бросил ему лейтенант. Вертура мрачно кивнул в знак подтверждения.

— Давай с Богом, господин полицейский! — махнул лейтенанту рукой первый рыжий селянин и зашлепал босыми ногами по грязи в сторону сараев, продолжать свой труд.

— И бороду себе нормальную отрасти, будешь как мужик, за своего везде примут! — покровительственно посоветовал второй, хлопая его по спине мокрой ручищей — а то нечего с такой бородой по лесам ездить.

— Ага — сжимаясь под его дружескими ударами, отвечал лейтенант, недовольно сутуля плечи.

Полицейские смахнули с седел воду, протерли их плащами и оседлали коней. Майя Гранне следила за ними из дома, глядя в окно, ласково поглаживая по мягким головкам двоих жмущихся к ее подолу маленьких светловолосых детей.

— Черта с два им борода! — ругался, уже когда они отъехали от поселка по просеке лейтенант Турко, теребил свою короткую рыжую бородку и усы — возомнили тут о себе! Самые модные они, бармалеи деревенские!

— Он здесь — внезапно произнес детектив и, обернувшись к коллеге, разъяснил — барон Визра. Хозяйка Грозы сказала, что люди могут дать ей и ее дочерям только кровь, и что ее дочь скоро выйдет замуж и покинет этот лес. Возможно, он ранен, но она не будет держать барона здесь. Она должна уйти с ним.

— Ха — покачал головой, снисходительно улыбнулся лейтенант, тут же забыв о грубых артельщиках и бороде — вы больше слушайте их. Здесь вам в каждой деревне такого понарасскажут, сказочники, ловкачи. Вас напоили, надурили, а вы…

— Пока это только рабочая версия — бросив на него бешеный взгляд, сообщил детектив и, достав кисет, вдохнул из него, как из ароматной подушечки, которую набивают можжевельником и капают сверху немного масла или воды.

Как будто бы где-то далеко ударила невидимая молния. Тараном врезался в подсознание неслышимый обычному уху гром. От этого хлесткого и стремительного удара закружилась голова. Детектив качнулся в седле.

— Надо все проверить, я кажется, знаю в чем дело, мне надо в городской архив… — обстоятельно пояснил он, пряча в поясную сумку загадочный кисет — не знаю, зачем это, но все вокруг устроено так, что бессмысленные вещи порождаем только мы сами в своей дурной голове.

Где-то ко времени позднего обеда дождь совсем прекратился. Из-под нависших над лесом высоких серых туч явилось ясное августовское солнце. Низко нависло над рекой, холодным рыжим огнем сияло между деревьями, играло на коре сосен, согревало вымокшую землю. Кто-то на дороге весело подметил, что это к празднику уже начали разгонять тучи над Гиртой и окрестностями.

Детектив и лейтенант ехали по высокому берегу через сосновый бор, от усталости, намаявшись в оказавшихся абсолютно ненужными доспехах, из последних сил едва держались в седле. Но холодный влажный ветерок приятно бодрил, а от низкого, глядящего сквозь стволы деревьев, отражающегося в реке солнца становилось весело. Настроение улучшилось. Тем более скучать в пути не было ни возможности ни времени. Перед полицейскими катилась открытая зеленая бричка в которой ехали какие-то веселые молодые люди, что, наслушавшись всяких разговоров и перетолков, явились из Столицы, чтобы вживую посмотреть на Гирту и посетить самый известный ежегодный фестиваль северного побережья. Пока лил дождь, они со смехом ютились под кожаным навесом, пили вино, оглашали дорогу задорными шутками, чем очень злили промокших и простывших полицейских, что ехали следом. Но когда выглянуло солнце, они опустили крышу и, увидев двоих сумрачных, усталых, мокрых и раздосадованных своим плачевным положением всадников, со смехом предложили им угоститься бутербродами и выпить вина вместе с ними.

— Мы же уговорились ничего из чужих рук не пить! — весело бросил лейтенанту детектив.

— Да черта с два! — весело выругался тот и ловко нагнувшись, как жокей в цирке, подхватил предложенный ему кубок, чем окончательно развеселил молодых людей.

— Лейтенант Йозеф Турко! — с достоинством представился он — тайный советник!

— Принц-изгнанник — также весело бросил им, отсалютовал, детектив — гранд Марк Вертура из Лиры!

Студенты весело рассмеялись и замахали им руками, еще больше развеселившись. По всему было видно, что они ни капли не поверили своим новым собутыльникам.

— Расследуете что-то? — весело потребовали ответов за угощение они.

— А герцогскую тайну вам не выдать? — важно спросил у них лейтенант Турко.

— А если мы вам еще нальем, вы проболтаетесь? — крикнул самый веселый, скорее похожий на преподавателя или аспиранта, чем на студента, в больших черных очках и с толстым хвостом темных прямых волос, молодой человек. Лицо его показалось детективу чем-то отдаленно знакомым, но он отогнал от себя эти мысли и залпом выпил из предложенной ему бутылки.

— Конечно! — отвечал он, протягивая руку за бутербродом — но тогда мы выпьем и съедим все, что у вас есть!

— И вам придется подписать документы о неразглашении! — пригрозил пальцем, сообщил студентам лейтенант — заехать в контору и под присягой выполнить все формальные процедуры, а уже потом вы сможете выйти в город. А до этого будете считаться административно задержанными…

Его язык начал заплетаться, но он схватил бутылку и тоже начал из нее пить.

Так с шутками и песнями, подгоняемые прохладным свежим, дующим с реки ветром, они поднялись на последний холм, что отделял их от города, с которого открывался живописный вид на окрестности, бастион, арсенал и северо-восточные ворота Гирты. Следуя в потоке других, едущих по берегу верховых, фургонов, телег и карет, устремились по склону вниз.

— Какая крепость! — указывая на замок Этны на другой стороне реки, крикнул кто-то — смотрите!

И он достал из манерной поясной сумочки прямоугольный листок плотной прозрачной, похожей на мягкое стекло бумаги и, отставив от себя руку, посмотрел на замок через него. Листок потемнел, и вот уже в руках у студента уже было готовое изображение закмка возвышающейся над белой рекой и черным еловым лесом, на фоне серо-рыжего, в свете яркого и холодного северного солнца неба.

— Это тюрьма — указав пальцем, многозначительно пояснил ему лейтенант Турко — там содержат преступников, а в субботу им будут рубить головы, пальцы и руки. Не пропустите!

— Вот ведь у вас тут весело! — не поняли намека лейтенанта, засмеялись, сочли его слова за шутку студенты.

— Ничего себе ворота. Это от кого такие? От толстых троллей? — глядя на стены и башни ворот города и укрепления впереди, приметив новую достопримечательность, наперебой начали показывать на бастион пальцами школяры.