Избранное. Компиляция. Книги 1-14 (СИ) - Симмонс Дэн

– Но… – начала было Натали.

– Постой, это еще не все, – перебил Сол. – Дом Ходжесов по соседству был продан в марте. Его приобрел некий врач по имени Стивен Хартман, с ним живут жена и двадцатитрехлетняя дочь.

– Ну и что? Я вполне могу понять, почему миссис Ходжес не захотела возвращаться в этот дом.

– Да, – согласился Сол, поправив очки, – но похоже, что доктор Хартман тоже из Филадельфии… Преуспевающий нейрохирург, который внезапно прекращает свою практику, женится и в марте покидает город. Именно тогда же, когда Говард Варден со своим семейством ощутили потребность перебраться на юг. Новая жена доктора Хартмана, третья по счету, некая Сюзанна Олдсмит – бывшая старшая сестра отделения интенсивной терапии в филадельфийской больнице общего профиля. Его друзья крайне изумлены этим браком.

– А что необычного в том, что врач женится на медицинской сестре? – удивилась Натали.

– Ничего, конечно. Но согласно справкам, которые навел Джек Коэн, до того момента, как доктор Хартман и сестра Олдсмит уволились и вступили в брак, все считали их отношения сугубо профессиональными. Более того, ни у одного из счастливых новобрачных не было двадцатитрехлетней дочери.

– Тогда кто же?..

– Юная особа, известная в Чарлстоне под именем Констанции Хартман, очень сильно напоминает некую Конни Сьюэлл – медсестру из отделения интенсивной терапии, которая уволилась на той же неделе, что и сестра Олдсмит. Джеку не удалось получить более точных сведений, но мисс Сьюэлл бросила свою квартиру и друзей, не сообщив им, куда направляется.

Натали принялась мерить нервными шагами маленькую комнату, не обращая внимания на шипение лампы и мечущиеся по стенам тени.

– Значит, похоже, что во время этого безумия в Филадельфии Мелани Фуллер была ранена или получила травму. Газеты писали о том, что в реке Скулкилл была найдена машина с трупом возле того места, где потерпел крушение вертолет ФБР. Но тело принадлежало не Мелани. Я знала, что она жива. Я чувствовала это. Выходит, она была лишь ранена и заставила этого лесничего доставить ее в местную больницу. А Коэн проверил больничные записи?

– Конечно. – Сол кивнул. – Он выяснил, что перед ним там побывал кто-то из ФБР или под видом агента ФБР. Никаких упоминаний о Мелани Фуллер нет. Масса старух, но ни одна из них не подходит под ее описание.

– Это не имеет значения, – сказала Натали. – Старая ведьма каким-то образом замела следы. Нам ведь известно, что она умеет это делать. – Натали вздрогнула и потерла руки. – Значит, когда наступило время выздоровления, у Мелани Фуллер уже была готова группа обработанных зомби, которые и отвезли ее обратно домой в Чарлстон. Постой-ка, я догадываюсь… мистер и миссис Варден привезли с собой больную бабушку?

– Да, вроде бы мать миссис Варден, – с легкой улыбкой ответил Сол. – Соседи ни разу ее не видели, но кто-то рассказал Джеку, как в дом вносили больничное оборудование. Это тем более странно, ибо, по сведениям, полученным из Филадельфии, мать Нэнси Варден скончалась еще в шестьдесят девятом году.

Натали снова заметалась по комнате.

– А доктор, как его?..

– Хартман.

– Да… Он с сестрой Олдсмит находится в доме Ходжесов, чтобы оказывать Фуллер медицинскую помощь по первому разряду. – Натали замерла с широко раскрытыми глазами. – Но, господи, Сол, это же очень рискованно! Что, если власти… – Она замолчала.

– Какие власти? – усмехнулся Сол. – Чарлстонская полиция никогда не заподозрит, что больная мать миссис Варден и исчезнувшая Мелани Фуллер – одно и то же лицо. Это мог заподозрить шериф Джентри, у Роба была потрясающая интуиция… Но он мертв.

Натали бросила на него быстрый взгляд и глубоко вздохнула.

– А что насчет группы Барента? – поинтересовалась она. – Этих… из ФБР и всех остальных?

– Возможно, они объявили перемирие. – Сол пожал плечами. – Вероятно, мистер Барент и его дружки, оставшиеся в живых, не хотят больше подвергаться такому же пристальному вниманию общественности, как в декабре. Натали, представь, если бы ты была Мелани Фуллер и бежала от таких же порождений мрака, не желающих афишировать свои кровавые деяния, куда бы ты направилась?

Натали секунду подумала, затем произнесла:

– В дом, который и без того уже стал центром всеобщего внимания из-за целой череды необъяснимых убийств. Невероятно!

– Да, – согласился Сол. – Невероятно, но именно эта невероятность и стала для нас удачей. Джек Коэн сделал все, что мог, при этом не навлекая на себя гнев начальства. Я отправил ему закодированное послание с благодарностью и просьбой продолжать расследование. Он будет ждать известий от нас.

– О, если бы только остальные могли нам поверить! – воскликнула Натали.

Сол покачал головой:

– Даже Джек Коэн верит лишь в часть этой истории. Единственное, в чем он не сомневается, так это в том, что кто-то убил Арона Эшколя и всю его семью и что я говорил правду, когда утверждал, что в гибели моего племянника, его жены и детей каким-то непонятным ему образом замешаны оберст и агенты ФБР.

Натали как подкошенная рухнула на стул. Лицо ее побледнело.

– О господи, Сол, а что же случилось с дочерьми Вардена? С теми двумя девочками, о которых сообщал Джек Коэн?

– Этого Джеку выяснить не удалось. – Сол захлопнул папку. – Никаких признаков траура, никаких сообщений о смерти ни в Филадельфии, ни в Чарлстоне. Возможно, их отослали к близким родственникам, но у Джека нет способа выяснить это, не засвечиваясь. Если они все обслуживают Мелани Фуллер, то вполне возможно, что старуха устала от такого количества детей и устранила двоих из них.

У Натали даже губы затряслись от ярости.

– Эта тварь должна умереть, – прошептала она.

– Да, – согласился Сол. – Я уверен, что мы выяснили ее местонахождение.

– Наверняка, хотя сама мысль о том, что у нее до сих пор развязаны руки…

– Мы их остановим, – заверил ее Сол, – всех. Но для этого мы должны действовать по плану. Роб Джентри погиб по моей вине. По моей вине погиб Арон и его семья. Я считал, что, если мы незаметно приблизимся к этим людям, нам не будет грозить опасность. Но Джентри был прав, называя это ловлей ядовитых змей с закрытыми глазами. – Он подвинул к себе другую папку и провел по ней пальцами. – Если мы возвращаемся в эту трясину, Натали, мы должны стать охотниками и не дожидаться безучастно, когда эти чудовища первыми нанесут удар.

– Ты ее не видел, – прошептала Натали. – Она… она не человек. А главное – я упустила возможность, Сол. Она отвлеклась, и в течение нескольких секунд я держала в руках заряженный револьвер, но выстрелила не в того, в кого нужно. Роба убил не Винсент, а она. Я просто сразу не сообразила.

Сол крепко сжал ее руку повыше локтя:

– Не нужно, Натали. В этом гнезде Мелани Фуллер – лишь одна из гадюк. Даже если бы ты ее уничтожила, остальные остались бы невредимыми. И их количество не изменилось бы, если считать, что Чарльза Колбена убила именно Фуллер.

– Но если бы я…

– Хватит, – решительно оборвал ее Сол, ласково потрепав по волосам. – Ты очень устала, Натали. Завтра, если захочешь, я возьму тебя с собой в Лохамей-ха-Гетаот.

– Да, – согласилась она, – я бы хотела поехать. – И чуть склонила голову, когда Сол поцеловал ее в макушку.

Несколько позже, когда Натали уже легла, Сол раскрыл тонкую папку, на которой было написано «Тони Хэрод», и в течение некоторого времени изучал досье. Затем он отложил в сторону и ее. Открыв дверь, Сол прислонился к косяку, глубоко вдыхая дивный ночной воздух. Высоко в небе плыла луна, заливая серебром склоны холмов и отдаленные дюны. Дом Давида Эшколя покоился во мраке на вершине холма. С запада долетал аромат апельсинов, слышался тихий шепот далекого моря.

Постояв несколько минут, Сол закрыл дверь, задвинул засовы, проверил окна и вернулся в свою комнату. Затем взял первую папку, которую ему прислал Визенталь. Поверх стопки обычных формуляров, заполненных четкими стенографическими значками вермахта, была прикреплена фотография еврейской девушки лет восемнадцати, со впалыми щеками, черными, повязанными шарфом волосами и огромными темными глазами. Несколько минут он смотрел на фотографию, гадая, о чем думала эта девушка, когда глядела в объектив нацистской камеры. Как и где умерла она, кто ее оплакал? Сможет ли он найти в ее досье ответы на эти вопросы? По меньшей мере ему нужны были скупые факты: когда ее арестовали за величайшее преступление против арийцев – ведь она еврейка, когда была переведена в лагерь, как закончилась ее короткая юная жизнь, а с нею все надежды, мечты, симпатии… Неужто так и рассеялись, как горстка пепла на холодном ветру?