Остаток дня и почти весь следующий Пьемур провел в зыбком полузабытье между сном и бодрствованием. Его очень утешало и ободряло присутствие Крепыша, которого иногда сменяли Лентяй с Кривлякой.
«Если файры Менолли со мной, – подумал он, в очередной раз выплывая из сна, – значит мастер Робинтон не сердится, что я свалял такого дурака – слетел с лестницы и расшибся как раз в то время, когда я ему нужен». Именно постоянное дежурство файров подсказало мальчику, что мастер заинтересован в его быстром выздоровлении. Он слегка беспокоился о своих вещах – кто знает, что могут с ними сделать Клел с дружками, – но скоро увидел сундучок у стены рядом с постелью.
Когда Сильвина впервые появилась, неся перед собой поднос, он не почувствовал никакого желания есть.
– Не бойся, тошнить тебя не будет, – ласково, но достаточно твердо сказала женщина, усаживаясь рядом, и принялась кормить его с ложки бульоном. – Это была реакция на сотрясение. Теперь тебе нужно подкрепиться. Ну-ка открывай рот! Жаль, нельзя намазать холодилкой тебе мозги, право жаль. Не думала, что доживу до дня, когда у тебя не будет аппетита! Вот и умница. Денька через два будешь, как новенький. Не удивляйся, если тебя потянет вздремнуть. Так и должно быть. А вот и Крепыш – снова явился составить тебе компанию.
– Кто же его кормит?
– Ну-ка лежи спокойно! – мальчик попытался сесть, но Сильвина прижала его лопатки к подушке. – Бульон прольешь. Я думаю, что Менолли пока помогает Сибел. Так что не беспокойся. А скоро ты сам вернешься к своим обязанностям.
Женщина хотела встать, но Пьемур поймал ее за край юбки.
– Сильвина! – мальчик жаждал выяснить этот вопрос до конца: он просто не поверил своим ушам, когда услышал. – Так это правда, что на ступеньках был жир?
– Правда! – нахмурилась Сильвина и сердито поджала губы. Потом похлопала его по руке. – Эти паршивцы увидели, как ты упал, спустились вниз и стерли жир со ступенек и перил… да только, – добавила она, злорадно усмехнувшись, – они позабыли про твой башмак! Я бы сказала, на этом они и поскользнулись!
Сначала Пьемур не поверил: Сильвина шутит с ним, как с равным, потом, не удержавшись, хихикнул.
– Ну вот, Пьемур! Наконец-то ты становишься похож на себя. А теперь отдыхай! Покой и сон быстро поставят тебя на ноги. Сомневаюсь, чтобы тебе в ближайшее время удалось вот так поваляться в постели.
Больше она ничего не сказала и, пожелав Пьемуру приятных сновидений, выскользнула из комнаты, не дав ему даже намека на то, что ожидает его в ближайшем будущем. Если его вещи здесь, значит, едва ли ему предстоит вернуться на барабанную вышку. Спрашивается, куда еще его могут отправить в Цехе арфистов? Пьемур постарался рассмотреть эту перспективу со всех сторон, но голова отказывалась работать. Похоже, Сильвина, что-то подмешала в бульон. Он бы ничуть не удивился… Разбудило его оживленное чириканье файров. Красотка о чем-то совещалась с Лентяем и Кривлякой, которые восседали на спинке кровати. Больше в комнате никого не было. Вдруг Красотка исчезла. Но не успел Пьемур посетовать про себя, что все о нем забыли, как дверь тихонько отворилась и в комнату с подносом в руках вошла Менолли. Снаружи донеслись шум и крики, запахло жареной рыбой.
– Если это снова та противная бурда… – капризно протянул Пьемур.
– Никакая не бурда. Это жареная рыба, клубни и особый пончик, от Альбуны. Она уверяла, что от него у тебя сразу появится аппетит.
– Появится? Да я просто умираю с голода!
Менолли усмехнулась такому энтузиазму и, поставив поднос ему на колени, устроилась в ногах постели. Какое счастье, что хоть Менолли не собирается кормить его с ложечки, как младенца. Даже с Сильвиной он чувствовал себя неловко.
– Вчера вечером мастер Олдайв осмотрел тебя, когда вернулся. И сказал, что твоя голова бесспорно самая прочная во всем Цехе. А на вышку ты больше не вернешься. – Лицо девушки стало таким же суровым, как у Сильвины. – Не беспокойся, – поспешила добавить она, когда увидела, как он покосился на сундучок, – там все в порядке, я сама проверяла. – Она усмехнулась, и глаза ее мстительно сверкнули. – Клел и его придурки сидят на одной воде, к тому же им запрещено появляться на празднике!
Пьемур застонал.
– В чем дело? По-твоему, они не заслужили такого наказания? Одно дело – выкинуть глупую шутку, и совсем другое – причинить товарищу увечье. Учти, ты мог погибнуть по их милости! Вот только… – Менолли недоуменно покачала головой, – никак не могу понять: чем ты их так допек?
– В том-то и дело, что ничем! – Пьемур так вскинулся, что вода из стакана выплеснулась на поднос.
Крепыш тревожно чирикнул, а Красотка издала удивленную трель.
– Я тебе верю, Пьемур. – Менолли стиснула его ступни, приподнимающие меховое одеяло. – Правда! Но и ты тоже мне поверь: они все время ждали, что ты начнешь откалывать свои знаменитые фокусы! А ты, вместо этого, изо всех сил старался быть паинькой – наверное, впервые с тех пор, как переступил порог Цеха арфистов! Ну разве мог кто-нибудь в это поверить? Особенно Дирцан, который был отлично наслышан о тебе и твоих повадках! – Она снова сжала его пальцы. – Но и ты тоже хорош – чуть не лопнул, стараясь проявлять осмотрительность. Ну как ты мог скрыть от меня и Сибела то, что мы должны были знать в первую очередь? Ведь никто от тебя не требовал, чтобы ты вообще язык проглотил!
– Я думал, вы меня испытываете…
– Но ведь не так жестоко! Когда я узнала что Дирцан… нет-нет, сперва доешь клубни! – она выхватила у него из рук тарелку с еще булькающим пончиком.
– Ты же знаешь: я люблю, когда они горячие!
– Я же сказала: сначала доешь обед. Тебе скоро понадобятся и сила, и выносливость, и смекалка. Ты вместе с Сибелом отправляешься в холд Набол, к Мерону на ярмарку. Так что тебе не доведется услышать, как будет петь Тильгин, – надо сказать, он здорово прибавил, – а в Наболе никто не ожидает заезжих арфистов. Правда, им в Наболе сейчас не до песен.
– Лорд Мерон еще жив?
– Жив, – Менолли с сожалением вздохнула и склонила голову на бок. А знаешь, твои синяки окажутся очень кстати. Сейчас они такого изумительного багрового цвета, что, надеюсь, не скоро сойдут…
