Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
– Ходор, помоги мне. Прогони волков.
Ходор принялся за дело рьяно – он махал руками, топал ногами и бегал от одного волка к другому, крича: «Ходор! Ходор!» Лохматый Песик, рыкнув напоследок, удрал в кусты, а Лето вернулся к Брану и лег рядом с ним.
Мира слезла, подхватила с земли острогу и сеть, не сводя глаз с Лета.
– Мы еще поговорим с тобой, – пообещала она Брану. «Но это ведь волки, а не я», – подумал он. Бран не понимал, с чего они так озверели. Может, мейстер Лювин и прав, что держит их в богороще.
– Ходор, – сказал Бран, – отнеси меня к мейстеру.
Башенка мейстера под вороньей вышкой принадлежала к числу излюбленных мест Брана. Лювин был безнадежным неряхой, но нагромождение его книг, свитков и бутылок казалось Брану столь же знакомым и успокоительным, как мейстерова плешь или широкие рукава его просторных серых одежд. Вороны Брану тоже нравились.
Лювин сидел на высоком табурете и что-то писал. С отъездом сира Родрика все хозяйственные заботы по замку пали на его плечи.
– А-а, мой принц. Чего-то вы рано сегодня явились на уроки. – Мейстер каждый день по несколько часов давал уроки Брану, Рикону и Уолдерам Фреям.
– Ходор, стой смирно. – Бран ухватился руками за стенной светильник, подтянулся и вылез из корзины. Какой-то миг он висел на руках, потом Ходор перенес его на стул. – Мира говорит, что у ее брата зеленый глаз.
Мейстер почесал нос гусиным пером.
– Вот как?
– Да. Вы говорили, что зеленым зрением обладали Дети Леса, – я помню.
– Некоторые их мудрецы будто бы имели великую власть – их называли «видящими сквозь зелень».
– Это было волшебство?
– Можно и так сказать, за неимением лучшею слова. Но в сущности это просто знание особого рода.
– Как они это делали?
Лювин отложил перо.
– Никто не знает толком, Бран. Дети Леса ушли из мира, и мудрость их ушла с ними. Мы думаем, что это было как-то связано с ликами на деревьях. Первые Люди верили, что видящие сквозь зелень каким-то образом способны смотреть глазами чардрев. Потому-то люди и рубили деревья, когда воевали с Детьми Леса. Считается также, что древовидцы имели власть над лесными зверями, птицами и даже рыбами. Маленький Рид хочет сказать, что он тоже обладает такой силой?
– Нет, не думаю. Но Мира говорит, что он видит сны, которые иногда сбываются.
– Все мы видим сны, которые иногда сбываются. Ты, скажем, увидел своего лорда-отца в крипте еще до того, как мы узнали о его смерти, – помнишь?
– Рикон тоже его видел. Нам приснился одинаковый сон.
– Ты можешь назвать его зеленым, если хочешь… но не забудь при этом о тех десятках тысяч ваших с Риконом снов, которые не сбылись. Помнишь, я рассказывал тебе о цепях, которые каждый мейстер носит на шее?
Бран подумал немного, вспоминая.
– Мейстер выковывает свою цепь в Цитадели Староместа. Вы надеваете ее на себя, потому что даете обет служения, и она сделана из разных металлов, потому что вы служите государству, а в государстве живут разные люди. Изучив какую-нибудь науку, вы прибавляете к цепи еще одно звено: чугун дается за искусство воспитывать воронов, серебро – за врачевание, золото – за науку счета и цифири. А дальше я не помню.
Лювин продел палец под свою цепь и стал поворачивать ее дюйм за дюймом. Шея у него для человека маленького роста была толстая, и цепь сидела туго, но все же поддавалась вращению.
– Это валирийская сталь, – сказал мейстер, когда ему на кадык легло звено из темно-серого металла. – Только у одного мейстера из ста есть такое. Оно означает, что я изучил то, что в Цитадели называется «высшими тайнами» – то есть магию, за неимением лучшего слова. Захватывающая наука, но пользы от нее мало – вот почему лишь немногие из мейстеров дают себе труд заниматься ею.
Все те, кто изучает высшие тайны, сами рано или поздно пробуют чародействовать. Я тоже, должен сознаться, поддался искушению. Что поделаешь, я тогда был мальчишкой, а какой юнец не мечтает втайне открыть в себе неведомую ранее силу? Но в награду за свои усилия я получил не больше, чем тысяча мальчиков до меня и тысяча после. Магия, как это ни печально, не действует больше.
– Нет, иногда действует, – возразил Бран. – Мне ведь приснился тот сон, и Рикону тоже. И на востоке есть маги и колдуны…
– Вернее, люди, которые называют себя магами и колдунами. У меня в Цитадели был друг, который мог достать розу у тебя из уха, но колдовать он умел не больше, чем я. Есть, конечно, многое, чего мы еще не понимаем. Время складывается из веков и тысячелетий, а что видит всякий человек за свою жизнь, кроме нескольких лет и нескольких зим? Мы смотрим на горы и называем их вечными, и они действительно кажутся такими… но с течением времен горы вздымаются и падают, реки меняют русло, звезды слетают с небес, и большие города погружаются в море. Мне думается, даже боги умирают. Все меняется… Возможно, некогда магия была в мире могущественной силой, но теперь это больше не так. Нам осталась разве что струйка дыма, висящая в воздухе после большого пожара, да и она уже тает. Последним углем, тлеющим на пожарище, была Валирия, но Валирии больше нет. Драконы исчезли, великаны вымерли. Дети Леса вместе со всем своим знанием преданы забвению. Нет, мой принц, – может, Жойен Рид и видел пару снов, которые, как он думает, сбылись, но он не древовидец. Ни у кого из ныне живущих нет такой власти.
Все это Бран передал Мире – она пришла к нему в сумерки, когда он сидел на окне и смотрел, как в замке зажигаются огни.
– Я сожалею о том, что случилось с волками. Лето не должен был нападать на Жойена, но и Жойену не надо было расспрашивать меня про мои сны. Ворона солгала, сказав, что я могу летать, и твой брат тоже лжет.
– А может быть, это твой мейстер заблуждается?
– Ну уж нет. Даже мой отец доверял его советам.
– Да, твой отец выслушивал его, не сомневаюсь, но в конце концов решал все по-своему. Хочешь, я расскажу, что приснилось Жойену о тебе и твоих приемных братьях?
– Уолдеры мне не братья.
Мира пропустила это мимо ушей.
– Вы сидели за ужином, но вместо слуги еду подавал мейстер Лювин. Перед тобой он положил сочный кусок мяса с кровью, пахнущим так, что слюньки текли, а Фреям подал какую-то серую мертвечину. Но им их ужин понравился больше, чем тебе твой.
– Не понимаю.
– Еще поймешь – так брат сказал. Вот тогда и поговорим.
В тот вечер Бран побаивался садиться за ужин, но когда время пришло, ему подали пирог с голубями, как и всем остальным, и он не усмотрел ничего необычного в том, что ели Уолдеры. «Мейстер Лювин прав, – сказал себе Бран. – Ничего плохого в Винтерфелле не случится, что бы там ни говорил Жойен». Бран испытал облегчение… но и разочарование тоже. Волшебство способно на все: мертвые оживают, деревья говорят, а сломанные мальчики становятся рыцарями, когда вырастают.
– Но волшебства больше нет, – сказал он во мрак своей комнаты, улегшись в постель, – а сказки – они и есть сказки.
Не будет он никогда ни ходить, ни летать и рыцарем тоже не станет.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
