- Да, - сразу ответил он, разглядывая севшую на носок сапожка Айи бабочку, чёрную и пятикрылую.
Айя заметила его взгляд.
- Это грушевая бабочка, - объяснила она и удивилась. - Как она здесь оказалась?
- Грушевая? - переспросил он.
- Да. Ты вчера ел чёрные груши. Помнишь?
- Это как сгоревшее мясо? - уточнил он.
- Разве они похожи на мясо? - удивилась Айя.
- С виду. А так они вкусные, А она, - взглядом он показал на бабочку, - она тоже их ест?
- Нет. Она такого же цвета.
Он кивнул и осторожно потянулся к бабочке, но схватить её не успел. Айя рассмеялась.
- Не пытайся. Ещё никто не поймал грушевую бабочку руками.
- А чем их ловят?
- Их приманивают приятным запахом.
- Приманка - это надежно, - солидно кивнул он и вскочил на ноги не в силах больше сидеть.
Айя не удерживала его...
...Так он начал знакомиться с новым миром. Малышу будет легче. Все-таки... звёздник во втором поколении. Этот мир его с рождения.
За всеми этими рассуждениями и воспоминаниями Гиан переоделся для дороги с верховой ездой и отправил посылку-пакет с парадной формой - что бы ни было, но хотя бы из вежливости он предстанет перед Лиа в надлежащем блеске. Золотинка, сидя на своем домике, внимательно наблю-дала за ним.
Гиан застегнул замшевую куртку, оглядел себя в услужливо выдви-нувшемся из стены зеркале и лёгким щелчком отправил его обратно. Золо-тинка в один прыжок пересекла комнату, оказавшись на его плечах.
- Поехали, - весело сказал Гиан.
А чего грустить? Он знал, что этим закончится, знал с их первой встречи. Ну не совсем с первой, но до их свадьбы точно. Лиа из Старой Семьи. Не королевских кровей, но несомненной аристократии, высших каст Элора. А он... безродный чужеземец, звёздный ублюдок, спасёныш. Разу-меется, Семья не возражает, чтобы молодежь развлекалась. Экспедициями, любовью, даже семьёй, вернее, игрой в семью. Пока Семья, подлинная семья, не призовёт исполнить долг. Ей и так дали шесть лет. Малышу уже пять, может учиться в подготовительном круге. Весьма благородно.
Добираться он решил на "капле". Быстро и необременительно. На стоянке как раз на его глазах опустилась одиночка, из которой легко выпрыгнул молодой с ещё не почерневшей шерстью на голове кат.
- Свободна? - окликнул он ката на общезвёздном.
Кат утвердительно фыркнул в ответ и на неплохом общезвёздном по-желал лёгкой дороги.
Все движения знакомы и привычны до автоматизма, не требуют ни внимания, ни раздумий...
...Айя не мешала ему, но как-то всё время оказывалась рядом и молча внимательно смотрела на него, и по её неподвижному белому лицу было не понять, одобряет или осуждает она его. Он не знал, сколько они пробыли в саду: чувство времени у него ещё не было развито, но долго, а свет... свет оставался прежним, и почему-то не было теней. Он не сразу обратил на это внимание, а, заметив, обернулся к Айе.
- Айя, почему?
- Что почему?
- Светло, а тени нет, - он огляделся, - ни у чего нет.
Нянька бы ему ответила, что раз так, значит так и надо, Книжник - что такова воля Творца, Дядька - что воину нечего об этом думать, это хорошо, что тень тебя не выдаст, а почему и думать нечего, а что ответит она?
- Это...
Следующего слова он не понял и переспросил.
- Что-что?
- Ну... здесь всё небо светится. Не одно солнце светит, а всё небо.
Он кивнул и попытался повторить непонятное слово: аэрофлуоресцен-ция. Она будто не услышала его попытки и не поправила, хотя он и сам слышал, что ошибся. И тут ему пришла в голову новая мысль.
- Айя, а бывает не одно солнце?
Она улыбнулась.
- Бывает.
- Ты мне покажешь?
На этот раз она ответила с явной заминкой.
- Может быть...
... Теперь он понимал, что именно тогда решалась его судьба, и заминка Айи была как раз и вызвана тем, что она не знала решения. Не знала, куда его отправят из Резерва. И её отчёты значили очень много, но не всё. И хорошо, что он тогда не знал этого. А просто жил.
Гиан заложил лихой вираж, выруливая на скоростную трассу: передви-жение в любых измерениях и плоскостях должно регулироваться и подчи-няться правилам. Впереди несколько часов лёта над океаном, а потом, потом верхом. Выигрыш не так во времени, как в удовольствии. А ездить верхом он любил...
...Высокий боевой конь с сединой на морде неподвижно стоит, опустив голову. Дядька подхватывает его под мышки и поднимает.
- Цепляйся.
Он сам ухватывается за седло и, подтянувшись, усаживается уже плот-но. Берёт поводья.
- Пошёл.
Молодой воин берёт коня под уздцы и ведёт по двору. Дядька идёт рядом, чтобы подхватить его, если он начнет падать.
