Владыки кошмаров (СИ) - Мерлянов Юрий Николаевич

- Кто это тебя так?

- Никто, ты на всю ночь планируешь остаться? - почему-то вдруг понял, что прогнать ее рука у меня не поднимется.

- Медиков ты принять не хочешь, сам тоже никуда не поедешь, так? - я кивнул, - Значит, пока да.

- С чего вдруг такая забота, госпожа корпусовец? - хотел придать голосу ехидности, но не получилось, горло еще пошаливало.

- Отвечаю я за вас, с чего же еще, а ты самый капризный и глупый пациент у меня, - нехотя сообщила та.

О как, ей, получается, вменяется не только контроль и все такое, но еще и ответственность за наше состояние, то есть и спрос с нее будет соответствующий, если мы где-то как-то себе навредим. Ладно, проявим немного галантности и гостеприимности.

- Там спальня, - мотнул головой на стену, - в шкафу найдешь свежее белье, а я спать.

И демонстративно бухнулся на бок - черт, вот блядство! Отдавшаяся во всем теле боль была расплатой за резкое движение, сцепив зубы и стараясь не смотреть на корпу, переждал утихомирившиеся страсти и выдохнул, глаза в первый момент чуть не повылазили из орбит, настолько неожиданно и ощутимо отозвалось нутро.

- Болит? Зря отказываешься от помощи, мы могли...

- Да хватит уже, - скорее промычал, нежели ответил и зло хлестнул плетью по выключателю, тот треснул и опал на пол кусками пластмассы, - спать пора.

Она еще некоторое время сидела без движения, наблюдая мою неподвижную тушку, потом тихонько встала ушла в спальню. Я слышал, как она там возится, как еле слышно грюкает дверцами шкафа, а потом совсем неожиданно появляется вновь и начинает стелиться на двух передвижных тумбах от дивана. Что за?

- Ты чего тут? - спросил шепотом.

- А как ты мне предлагаешь следить за тобой, через стену? - так же тихо ответила девушка.

Блин, впустил на свою голову, но сил на то, что бы перечить, не было, пусть ложиться где хочет. И хоть обе тумбы по размерам не могли вместить взрослого человека полностью, но, подтянув к себе колени, спать на них было вполне возможно. Через некоторое время она прошла в коридор, потушила там свет и квартира погрузилась во мрак. Для нее, но не для меня. Белый еще некоторое время показывал мне ее, но долго я так наблюдать не собирался и вскоре, свыкнувшись с тянущей во всем теле глухой болью провалился в сон.

На утро же я чуть не отрезал ей башку, вовремя остановив плеть у самого основания ее шеи. Девушка склонилась ко мне вплотную и рассматривала сеть росчерков на коже, потом достала мобильник и явно решила заснять узор, покрывающий мое лицо, но для меня это было уже слишком.

- Убью, - прошептал одними губами и демонстративно, но осторожно перевернулся на другой бок.

Корпа слегка отшатнулась и спросила:

- Как ты себя чувствуешь?

- Можешь доложить начальству, что жить буду, - спросонья голос был немного глухой, но уже не сипел как вчера.

- Уверен? - и, не дождавшись ответа, продолжила, - мне пора, мобильник ложу у тебя под рукой, - Белый проследил, как она кладет чуть выше головы мой сотовый, - если что понадобиться, звони без промедленья.

Вот, блин, мне вдруг стало немного не по себе, че ж я такая черствая скотина по отношению к другим? Но этот мимолетный приступ был тут же задушен и я лишь буркнул:

- Всенепременно.

Но галантность все же проявил, открыв фамильяром перед ней дверь и так же закрыв, к сожалению, вчерашнего выражения лица у нее уже не было. Ну и хрен с ним, в теле ощущалась какая-то вялость и вставать е хотелось вообще, так что я планировал еще поваляться, а может, даже, и заснуть, если получиться. Да только хрен мне, а не спокойствие. Сначала позвонила мама, справиться как дела и что делаю. Потом опять звонила Татьяна и я, все-таки сдержавшись, сообщил о своем скором физическом выздоровлении и готовности на подвиги во имя Корпуса. Плюс сосед затеял ремонт и около часа хреначил стену перфоратором, да так, что уж было подумывал сломать ему ее ко всем чертям, но сдержался. В общем, отдых был перегажен и ближе к обеду я таки поднялся, прошлепал в ванную, чертыхнувшись на холодный бойлер и, включив его, поплелся обратно в залу.

Очередной же звонок Татьяны оказался довольно интересным и совсем другого рода, ее голос был слегка взволнован, как и вчера, но речь сейчас шла совсем не обо мне:

- Влад, у нас чп, Кристине с Павлом очень плохо, ты как, сможешь приехать? - я прислушался к своим ощущениям и с сожалением вынужден был констатировать, что да, смогу. И хотя мне это совершенно не нравилось, все же понимал, ехать надо.

Поэтому, когда за мной заехал Стас, уже стоял во дворе, держась только за счет Плюща. Кое-как выперся на переднее сиденье и, пожав протянутую руку, кивнул:

- Поехали.

У ворот нас уже встречали, помимо корпы у ограды рядом стоял дородный такой дядька в очках и с белой шапочкой на голове, явно указывающей на его причастность к медицине. Втянув щупальца под одежду, свернул их и как обычно вжал в основание, почти полностью слив с основой. Придется играть слабость до конца, не было никакого желания открывать свои возможности. Вылезть наружу мне помогли обретающиеся тут же двое парней с той же причастностью, что и у не спускавшего с меня глаз доктора, вышедшего явно по просьбе Татьяны.

- Препарировать себя не дам, - буркнул ему вместо приветствия, и тот вдруг громогласно заржал, чем меня слегка озадачил, не такого я ожидал от местного эскулапа. Мужик же, отсмеявшись, окинул меня взглядом и сказал, что жить буду, до свадьбы все заживет и, подмигнув девушке, направился по своим делам. Я же хмуро уставился на корпу.

- Ты ведь все равно отказался бы обследоваться, - пожала плечами та, - но у нас нет времени, - и, показав парням на меня глазами, направилась в сторону общаги.

Там же меня ждало нечто такое, что первоначально повергло меня прямо-таки в ступор. Но, быстро оправившись, сразу перешел к сути:

- Два варианта: или убить агрессора, или позволить ему дожрать кошмара и попытаться забрать на освободившееся место. Кстати, уже пытались это сделать? - вопрос был адресован, в основном, Кристине, безвольной куклой раскинувшейся на диване и не подававшей никаких признаков жизни. Павла же корчило на соседнем, парень сдавливал виски ладонями и, раскачиваясь, тихонько завывал, по всему выходило, что ему очень и очень хреново. Суть же проблемы прояснилась сразу же, как только меня втащили к ним на этаж: справа от двери и чуть дальше под стеной лежали останки кошмара девушки, а питомца парня дожирал уже не однажды видимый мною хищник, напоминающий тигра, только без кожи, всего перевитого жилами и костяными наростами, отвратная тварь, как на меня, хотя до Белого ей и далеко.

- Она вообще не воспринимает окружающее, - покачала головой корпа, посмотрев на Кристину, - полная прострация.

Я дал понять своим носильщикам, что меня нужно усадить рядом с девушкой, и как только очутился возле нее, отвесил ей звонкую пощечину. Но та лишь дернула головой от удара и больше никак не отреагировала. Что ж, ладно, попробуем по другому, наклонившись чуть ли не вплотную, приблизил губы к самому ее уху и зашептал:

- Павел скоро отбросит коньки. Он не такой сильный. Эта тварь убивает его так же, как и его питомца. Как убила твоего. Ты можешь валяться, а можешь отомстить, жестоко, зло, так, что бы эта тварь скулила о пощаде, - девушка слегка дернулась, черт, кажется, может сработать.

- Ударь по ней, собери все эмоции и пожелай ей смерти, мучительной, долгой, нескончаемой агонии, представь, как ты рвешь ее на части, выпусти из себя всю ярость, ударь по ней, - у девушки на глаза набежали слезы, она смотрела мимо меня, туда, где сейчас происходила трапеза, и ее губы дрожали, каждое мое слово, к счастью, находило благодатную почву.

- Ударь так сильно, насколько можешь, сровняй ее с землей, уничтожь, убей, ударь.

И девушка не выдержала, резко оттолкнув меня, так, что чуть не свалился с на пол, вскочила и прыгнула вперед. Кулачки сжаты, спина прямая, напряженная, тело все дрожит - сейчас явно что-то будет. И она заорала, даже зарычала, сквозь слезы, брызнувшие потоком, сквозь рыдания, истошно, зло, уставившись в одну точку и выдавая в голосе такие эмоции, что стало не по себе даже мне. Черт! Ну ни хрена себе, это ж насколько больно потерять питомца? Кристина словно превратилась в сгусток, буквально исходящий эмоциями, она не играла, не притворялась, из нее выходило все накопленное, и была бы возможность, то рвала бы голыми руками и грызла зубами, но это было невозможно и, скорее всего, злило еще больше.