Живой проект (СИ) - Еремина Дарья Викторовна

LPI

, не вызовет у Джоффри сомнений. – Но я позвал вас для другого сообщения, Джоффри. Новый самолет будет куплен на компанию, но запрет отца остается в силе, и я буду вынужден ему подчиниться. – Миша, ты вроде не ребенок... – Да, и отец им не был. Однако у него были основания для этих запретов. А у меня просто нет денег на новый личный самолет. – Ты серьезно лишь за этим меня позвал? Все соты склада

LPC

ушли в утиль, а ты беспокоишься, что старый негр сядет за штурвал? Да в них даже штурвалов больше не предусматривают! – Джоффри, если я потеряю вас, то, по крайней мере, не в своем самолете. А по поводу LPC: Марк в состоянии решать проблемы и без моего назойливого присмотра. – Михаил Юрьевич, подошел финансовый директор, – сообщила Лена. – Малыш, запомни, – проговорил Джоффри беззлобно, – день, когда старый негр внемлет твоим запретам и позволениям, будет последним днем его работы в

LPI

. – Простите, Джоффри, я не хотел вас оскорбить. Когда Джоффри вышел и в кабинете появился финансовый директор, Михаил не сдержал улыбки. У Федора глаза на лоб полезли. – Твое расположения духа не может не радовать, Миша! За решеткой хорошо кормят, или страховка за уничтоженные соты покрывает все убытки за текущий год? – Федя, не начинай, – отмахнулся Михаил. – Ты сегодня встречаешься с Джоффри за преферансом? – Да. – Упомяни, что я просил выискать активы на покупку конструкторского бюро отца Гороян. – Ты собираешься купить конструкторское бюро?! – Не ори... просто упомяни, что я ищу на него деньги. А от себя добавь, что считаешь это неплохим вложением ввиду того, что там собрались остатки светлых умов нашей авиации, которые в состоянии воплотить даже самые сумасшедшие полеты фантазии. – Чего-чего? – Ну, что-нибудь в этом роде... – Хорошо, – вздохнул Федор и отвернулся, чтобы выйти, но остановился. – Что это было, Миш? Почему тебя задержали? Михаил, так и не севший после рукопожатия с Джоффри, вернулся на свое место и картинно положил руки на подлокотники. Улыбка президента не давала шанса на серьезность, и Федор узнал легкий акцент и манеру речи Джоффри: – День, когда молодой белый внемлет их запретам и позволениям, будет последним днем его работы в этой стране. – Миша, ты сумасшедший... тебя просто пришьют. – Федя, это ты мне по-дружески? – Да! – Ну, вот и я тебе по-дружески: иди считай бабки... и не забудь про конструкторское бюро. Когда финансовый директор вышел, Михаил позволил себе улыбнуться. Еще год назад подобные взаимные грубости были между ними немыслимы. Кроме того, что Федор был значительно старше Михаила и проработал в компании дольше него, их общение в принципе давно уже вышло за рамки рабочего. И Михаилу это нравилось, не смотря ни на что. Когда на экране появилось ухоженное лицо главы юридического департамента, Михаил дружелюбно поздоровался и начал с главного: – Юлия Владимировна, через полтора месяца вступит в силу закон о человеческих и гражданских правах для клонов. – Вот черт! – Вы подготовили документы для организации их труда и предложения для арендаторов? – Да, почти. Сегодня вечером получу и ближе к ночи вышлю вам. Михаил, у меня в штате новый сотрудник, бесплотный во всех смыслах. Я спросила у Липы: “Кто это?”, она ответила, что она. Вы в курсе, как это понимать? – Липа организовала себе личность для ведения процессов по защите живых проектов, подвергшихся различному насилию и вынужденным бежать. – Я сделаю вид, что не слышала этого, Миша. – Как вам будет угодно. Только не увольняйте ее. Юлия Владимировна отключилась. Найдя присланный Григорием ролик, Михаил несколько раз просмотрел запись и задумался, кому бы его поручить. Остановив выбор на Максимове, Михаил связался с ним. – Да, Михал Юрич! – Максимов, видишь запись? – Да, Михал Юрич... – Мне нужно понять, что там на самом деле произошло. – Сделаю что смогу, Михал Юрич! – Давай. Следующим собеседником на экране оказался Марк. – Ты у себя? – удивился он. – Мне сказали, что ты заезжал и сразу уехал. – Я вернулся. Ты уже разослал сообщения клиентам? – Да, всех

VIP

позвал на завтра-послезавтра. Остальные – начиная с понедельника, – кивнул директор

LPC

и настороженно спросил: – что-то не так? – Все сотрудники “Руси”, друзья и родственники акционеров, вообще все, кроме сотрудников

LPI

должны заплатить полную стоимость процедур и аренды сот. Марк с досадой откинулся в кресле и недовольно покачал головой. Когда их взгляды встретились снова, Михаил в полной мере понял его чувства и саркастически усмехнулся. – Миша, сейчас не лучшее время наживать себе новых врагов, если только ты не хочешь устроить между ними соревнование, кто большую неприязнь к тебе испытывает. – Юристы связались со страховой? – Да, конечно. – От меня что-нибудь требуется? – Нет, Миш. Приезжайте завтра с Ларисой Сергеевной пораньше, если ты не хочешь встретиться лицом к лицу с теми, кто узнает, что должен платить. – Хорошо, до встречи. Увидев звонок Рудольфа Викторовича, управляющего Песок-2, Михаил заранее нахмурился. – Добрый день, Миша, прими мои соболезнования по поводу склада

LPC

, – начал собеседник. Его полное красное лицо выражало перманентную скорбь. Какие бы причины не провоцировали Рудольфа Викторовича на диалог, всегда казалось, что произошло что-то плохое. – Спасибо, Рудольф Викторович, у вас что-то случилось? – Да. СБ нашла исчезнувшего после аварии в отсеке проводников лаборанта. И будет лучше, если ты лично приедешь сюда. – Зачем? – Ты должен это... увидеть, Миша. – Ну, так покажите, – Михаил непонимающе ожидал, пока управляющий соберется с мыслями. – Миша, это важно и может повлиять на компенсацию страховой. Это... могло быть не аварией. Точнее... – Я понял, – остановил Михаил директора Песок-2. Предположения, грозящие лишить компанию страховых выплат, не будучи уверенным в конфиденциальности разговора не следовало произносить вслух. – Я пришлю к вам юриста, Рудольф Викторович. – Нет, Миша! Приезжай сам! Тебе нужно это... увидеть! И юриста возьми тоже. Михаил молчал, глядя на вспотевшее лицо собеседника. Рудольф Викторович, не смотря на свой типаж, не был паникером. Настойчивость и отказ от объяснений интриговали и тревожили Михаила. Сегодня, сейчас ему особенно сильно требовалась ясность, но собеседник, судя по всему, был не в состоянии ее обеспечить. – Хорошо, Рудольф Викторович, я буду у вас... – Михаил посмотрел на часы, – к утру. Попрощавшись с директором станции, Михаил снова набрал руководителя юридического департамента. – Юлия Владимировна, вы к ночи обещали проект предложения по работе живых проектов?.. – он сделал неопределенный жест рукой. – Надо придумать уже этому документу какое-нибудь название. – Да. – Подъезжайте после работы в аэропорт, в самолете обсудим. Мы летим на Песок-2. – На сколько? – Сутки, может двое. – Хорошо. Миша...это уже не может ждать: мне не хватает людей. – Я же включил это в бюджет на следующий год. Вы не можете подождать два месяца? Михаил знал, что из-за навалившихся на “Живой проект” и корпорацию в целом проблем, юридическому департаменту категорически не хватает ресурсов. Юлия Владимировна говорила об этом на каждом собрании директоров, и каждый раз Михаил пытался оттянуть этот вопрос до бюджета нового года. Похоже, настал момент, когда тянуть дольше становилось неразумным. – Нет, Миша... – Попробуйте шире и активнее использовать

LSS

. Воспринимайте созданную в вашем отделе личность как подключенца. Скидывайте на нее задачи, как если бы это был ваш самый толковый сотрудник. До вечера.

Лариса Сергеевна ждала сына к ужину. Благодаря присущей ему пунктуальности хотя бы визиты Михаила она могла спрогнозировать. Она родила его, вырастила и воспитала, но так и не научилась понимать ход его мыслей, управляющие его действиями стимулы. Она давно перестала пытаться в чем-то убедить Михаила или выведать то, чем делиться он не стремился. Сейчас, когда она стояла у окна и сквозь тонкие корявые ветви вишни наблюдала за воротами, ожидая появление его машин, в памяти всплыл показательный момент из далекого прошлого. Михаилу исполнилось двенадцать. Был очень теплый майский день. Он валялся на диване в гостиной с книжкой в руках и ломал глаза, поленившись включить свет. Отца дома не было... как обычно. Но они прекрасно знали, где он, и в любой момент могли увидеть его лично, в очках или голограммой... в общем, они не чувствовали себя покинутыми в этот субботний день. – Что ты читаешь? – спросила Лариса Сергеевна. Ее заинтересовало не название и не автор, а почему в его руках оказалась старая бумажная книга. Сказывалось влияние Петра и книга, наверняка, была взята из библиотеки его отца. Уже не в первый раз Лариса Сергеевна заставала сына в полутемной комнате с бумажной книгой и не в первый раз собралась напомнить, что Петр уже надел очки. Открыв было рот, она вспомнила ответ сына в прошлый раз: “Стоимость получаемого удовольствия выше, чем обойдется мне операция на глазах, мама... и Петьке тоже, когда мы будем работать вместе”. – Шекспир! – воскликнул он, будто вынырнув из воды. – Мама, это так здорово! – Конечно, – без эмоций согласилась она. – Великий поэт! Это просто гениально! Такой же гений, как отец, только поэт! – Да нет, – мать махнула рукой. – Есть версия, что под псевдонимом Шекспира писало три человека. В чем же тут гений и величие? Лариса Сергеевна не поняла взгляда сына, но он смутил ее. Предпочтя ретироваться, женщина покинула гостиную и не вспоминала об этом моменте много лет. Она вдруг поняла, что с тех пор ни разу не слышала от сына: “Мама, это так здорово!” и не видела, чтобы он еще когда-нибудь взял в руки художественную книгу. Нахмурившись, Лариса Сергеевна обхватила себя за плечи. Вероятно, в обеденной зале было прохладно. А ведь ему прочили славу и золото, – вдруг вспомнила женщина и сама себе подивилась. Если бы Михаил продолжил профессионально заниматься плаваньем, его ждали значительно более радужные перспективы, чем... Лариса Сергеевна резко отвернулась от окна. Она пыталась не думать о тонко сделанном намеке одного из друзей Крышаева. Ей сказали две цифры, и она не сразу поняла, что названы статьи уголовного кодекса. Что это обвинение будет незаконно, она понимала так же ясно, как и то, что семья ее никогда по закону и не жила. “Они собираются пришить моему сыну работорговлю и использование рабского труда?!” – спросила она позже у Крышаева требовательно и властно, на что он лишь улыбнулся: “Мы защитим его, Лара, но это будет непросто. Он слишком упрям, своеволен и несговорчив. Твое материнское влияние могло бы здорово помочь ему избежать неприятностей”. Они расписались три дня назад и Лариса Сергеевна не находила в себе смелости признаться в этом сыну. Может, начать с брачного договора, по которому после естественной смерти Николая его пакет акций