Безмолвные - Глазнева Оксана

Оксана Глазнева

БЕЗМОЛВНЫЕ

Часть I

Он пришел в себя от неприятного ощущения: сверху сыпалась земля. Кай поднял руки, прикрывая лицо, — это и спасло его. Существо, упавшее на грудь, метило в шею, но сомкнуло зубы на наруче. Заскрежетали клыки о металл, когти вцепились в плечи, порвали рубаху, вонзились в тело.

Стояла непроглядная тьма, полная звуков и запахов. Трещала древесина, сыпалась земля, звенел металл, стонали люди.

После сна собственное тело казалось чужим, неповоротливым и тяжелым. Кай свободной рукой попробовал оттолкнуть от себя нападавшего, но сил не хватило, попробовал подняться, но не смог. Тогда он зарычал и, извернувшись, достал зубами до лапы, вгрызся в нее изо всех сил. Тварь взвыла, ослабила хватку, и ему удалось сбросить ее с себя. Кай перекатился в сторону, но там внезапно оказалась пустота, и он пролетел не меньше сажени, прежде чем упал на пол. В плече что-то хрустнуло.

Он стиснул зубы и с трудом сел, прислонившись спиной к возвышению.

Во рту стоял мерзкий вкус крови. Кислая и горячая, она обожгла язык, и от этого темнота вокруг вдруг стала светлеть.

Он находился в большом зале, вырубленном внутри горы. В полумраке темнели стены, каменные колонны и высокий свод, прошитый черными дырами нор. Вокруг рядами стояли высокие каменные ложа.

На всех лежали воины в доспехах. Мертвые? Спящие?

Твари, прорывшие норы, падали прямо с потолка, в полете переворачивались, приземлялись на лапы и тут же бросались на людей. Зубами и когтями рвали на куски в необъяснимой потребности убить. Спящие не вставали. Вздрагивали во сне, слабо шевелились, но проснуться не успевали. Кай узнал тварей — гули. Жилистые, с круглыми совиными глазами, длинной волчьей челюстью и темной липкой кожей. Пожиратели трупов. Что их могло настолько взбесить, вселить такую храбрость? Беспомощность спящих?

Телу возвращалась чувствительность и сила, проходило онемение. У каменного ложа, с которого он упал, валялись меч и щит. Кай поднял их, расправил плечи и приготовился защищаться.

На взрослого мужчину с мечом в руках гули не должны напасть. Падальщики обладали достаточным разумом, чтобы оценить опасность… но сегодня, похоже, сошли с ума.

Первому он снес голову. Вторая тварь вцепилась зубами в руку. Золотой наруч смялся окончательно. Кай ударил тварь головой о постамент — брызнула кровь и мозги — и стряхнул с себя безжизненное тело.

Другие гули тоже заметили его. Они поднимали головы, оборачивались к человеку, отсвечивая желтыми глазами, и молча бросались к нему через весь зал.

Кай не раздумывал. Рубил, колол, бил, швырял об пол. Шаг вперед, в сторону, обернуться, ударить, поймать противника клинком, выдернуть меч, шаг назад, шаг вперед…

Он настолько сосредоточился на пяди земли перед собой, что не сразу понял, — бой окончен. Шла минута, вторая… Люди вокруг больше не стонали. Сыпалась земля, капала вода, а он стоял посреди зала, ставшего могилой. Все еще живой.

Кай опустил руки. Тело дрожало от напряжения, и понадобилось несколько минут, чтобы собраться с мыслями.

Не выпуская меча, он обошел усыпальницу в поисках выживших. Напрасно. Безмозглые гули, словно их направляла неведомая сила, действовали слажено и наверняка.

Темнота вокруг вновь сгустилась. Пришлось поднимать с земли вонючий труп гуля и снова глотать кислую кровь, чтобы вернуть зрение. Наконец он смог осмотреться.

Его наручи и правда были из золота. Они совсем погнулись в битве, и Кай снял бесполезные побрякушки. Кольчуга оказалась железной, позолота давно облетела, а пятна ржавчины изъели металл до дыр. Кай снял и кольчугу, морщась от боли в плече. На мертвецах тоже было золото. Шлемы и бармицы, щиты и поножи, мечи и ножны — все блестело драгоценным металлом. Так не на бой собирают, а хоронят. Гули не ошиблись дорогой. Но почему в подземной гробнице лежали спящие, а не мертвые?

Посреди зала когда-то обвалилась часть свода. Светлели между камней белые кости, кольчуги, мечи и корона… Корона? Узкая, золотая, с острыми зубьями, без самоцветов, но с выбитыми по краю незнакомыми письменами. Если среди них король, почему никто не охранял его сон? Или охраняли? Они? Он сам? В голове было пусто и темно, как в сухом колодце.

Кай.

Имя? Его? Он помнил названия предметов, понимал, где находится, но как очутился здесь? Кто он? Откуда? Кай пытался найти в памяти хоть что-то. Напрасно. Ни имен, ни лиц, ни мест.

Он тряхнул головой: нет времени тревожиться о прошлом, нужно выбираться!

Кай подошел к двери. Большая, окованная серебром, она сместилась в сторону, петли вросли в горную породу, двенадцать железных замков заржавели. Кай попробовал сбить их мечом, но потратил силы впустую.

Тогда он посмотрел на потолок.

Гули прорыли в скальной породе узкие кротовьи ходы. Кай выбрал тот, что примыкал к стене. Снял сапоги. С тяжелым сердцем оставил меч.

Он нашел в пещере два ножа и стал взбираться по стене, вонзая лезвия в расщелины между камнями. Получилось не сразу. Кай дважды срывался, сломал один нож, но со вторым смог добраться до лаза. Внутри отверстия он уперся коленями и плечами в стены и полез вверх. Узкий ход, покрытый изнутри слизью, вонял псиной. Гулья кровь больше не спасала от темноты. Плотная, тягучая, она стала почти осязаемой, заполняла уши и рот, выдавливала воздух из легких.

— Твою мать! — выругался Кай.

Больше не существовало направлений. Ему казалось, что он висит вверх ногами и вот-вот упадет обратно в ненавистную пещеру. Казалось, вот-вот наткнется на нового гуля или что-то схватит его за ноги и утащит вниз. Кай начал задыхаться.

— Твою мать! — снова выругался он и пополз дальше.

Становилось все холоднее, почва твердела, слизь на стенах стала застывать, превратилась в корку острого льда. Но до самого конца ему казалось, что он вывалится обратно в склеп. Затем Кай почувствовал холодный сквозняк. Еще несколько рывков, и голова оказалась на поверхности — лаз закончился. Он выбрался наружу.

Кай находился на склоне горы. Было тихо, безветренно и очень холодно. Внизу раскинулась степь. Слева она упиралась в пятнистую шкуру заледенелого моря, справа — в узкую ленту реки и хвойный лес на другом берегу. У самого леса кто-то развел несколько костров. Свет пламени ясно выделял очертания пришвартованного корабля.