Ознакомительная версия. Доступно 36 страниц из 177
Патрик Ротфусс
«Имя ветра»
Моей матери, которая научила меня любить книги и открыла мне двери в Нарнию, Перн и Средиземье
И моему отцу, который научил меня правилу: если собираешься что-то сделать, не торопись и сделай это хорошо.
БЛАГОДАРНОСТИ
Я благодарю всех читателей моих первых набросков. Вас слишком много, чтобы назвать поименно, но не слишком много, чтобы всех вас любить. Я писал благодаря вашей поддержке. Продолжал совершенствоваться благодаря вашей критике.
Если бы не вы, я бы не победил на конкурсе «Писатели будущего».
Если бы не проводившиеся там семинары, я бы никогда не встретился с Кевином Дж. Андерсоном.
Если бы не его советы, я бы никогда не оказался у Мэтта Байалера, лучшего из литературных агентов.
Если бы не его наставления, я бы никогда не продал эту книгу Бетси Уолхейм, любимому издателю и президенту «DAW Books».
Если бы не она, вы не держали бы сейчас эту книгу в руках. Возможно, я написал бы что-то похожее, но этой книги не существовало бы.
И наконец, я благодарю мистера Бохейджа, моего учителя истории в старших классах. В 1989 году я обещал упомянуть его в своем первом романе. Держу свое обещание.
ПРОЛОГ
ТРЕХЧАСТНАЯ ТИШИНА
Наступила ночь. Трактир «Путеводный камень» погрузился в тишину, и складывалась эта тишина из трех частей.
Самой заметной частью было пустое, гулкое до эха молчание, порожденное несколькими причинами. Будь сегодня ветер, он пошелестел бы в кронах деревьев, покачал на крюках скрипучую трактирную вывеску и унес бы тишину по дороге, словно палые осенние листья. Соберись в трактире толпа, да пусть хоть несколько человек, они заполнили бы молчание разговорами, смехом, звоном кружек и гомоном, привычными для питейного заведения в темный вечерний час. Играй здесь музыка… Нет, вот уж музыки точно не было. Так что в воздухе висела тишина.
В трактире у края стойки сидели, сгорбившись, двое мужчин. Они пили тихо и целеустремленно, избегая серьезных разговоров и обсуждения тревожных новостей. Этим они добавляли немного угрюмого молчания к общей тишине. Получался своего рода сплав, контрапункт.
Третью тишину ощутить было не так легко. Пожалуй, пришлось бы прождать около часа, чтобы почувствовать ее в деревянном полу под ногами и грубых бочонках позади стойки бара. Тишина таилась в черноте каменного очага, еще хранящего тепло угасшего огня. Она пряталась в медленном движении — взад-вперед — белой льняной салфетки в руках человека, натиравшего красное дерево стойки, и без того сияющее в свете лампы.
У человека за стойкой были рыжие волосы — совершенно рыжие, словно пламя. Его темные глаза смотрели куда-то вдаль, а в движениях сквозила та уверенная легкость, которая приходит лишь со многими знаниями.
Трактир «Путеводный камень» принадлежал ему, и третья тишина тоже. Вполне закономерно, тишина эта была самой большой из трех: она окутывала две первые, заключала их в себе — бездонная и безбрежная, словно конец осени, и тяжелая, как обкатанный рекой валун. То была терпеливая покорность срезанного цветка — молчание человека, ожидающего смерти.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
НЕ МЕСТО ДЛЯ ДЕМОНОВ?
Вечером поверженья в трактире «Путеводный камень» собралась обычная толпа. Всего-то пятеро — но больше трактиру давненько видеть не доводилось. Такие уж времена.
Старый Коб был, как всегда, кладезем волшебных историй и добрых советов. Остальные собравшиеся за стойкой пили и слушали. За дверью в задней комнате стоял молодой трактирщик и улыбался, прислушиваясь к давно знакомой истории.
— Пробудившись ото сна, Таборлин Великий обнаружил, что заточен в высокой башне. У него отняли меч, да и всего инструмента лишили: и ключ, и монетка, и свеча — все исчезло. Но хуже-то всего было даже не это… — Коб сделал эффектную паузу. — Лампы-то на стенах горели синим пламенем!
Грейм, Джейк и Шеп привычно кивнули: три друга выросли вместе, с равным удовольствием слушая истории Коба и пропуская мимо ушей его советы.
Коб перенес все внимание на новую, более благодарную часть маленькой аудитории — ученика кузнеца:
— Слыхал, мальчик, что это значит?
Все в городке называли ученика кузнеца «мальчик», хотя он уже вымахал на ладонь выше любого из жителей. Но такова традиция всех небольших городков: парень остается мальчиком, пока не пробьется борода или пока он не расквасит кому-нибудь нос.
Мальчик кивнул:
— Чандрианы.
— Верно, — одобрительно произнес Коб. — Всякий знает, синий огонь — один из их знаков. Теперь ему…
— Но как они его нашли? — перебил мальчик. — И почему не убили, раз уж могли?
— Тихо, ты, все ответы в конце, — сказал Джейк. — Просто слушай.
— Да ладно тебе, Джейк, — вмешался Грейм. — Мальчик просто спросил. Пей давай.
— Я уж выпил, — буркнул Джейк. — И еще хочу, да трактирщик застрял где-то — небось у себя на кухне крыс к ужину обдирает. — Он гулко стукнул кружкой по красному дереву стойки и гаркнул: — Эй! Мы тут от жажды помираем!
Из задней комнаты тут же появился трактирщик с пятью мисками тушеного мяса и двумя теплыми караваями. Ловко уместив все это на стойке, он принес Джейку, Шепу и Старому Кобу еще пива.
Историю пришлось на время отложить: все принялись за ужин. Старый Коб заглотил мясо с хищной быстротой вечного холостяка. Остальные еще только на миски дули, а он уже прикончил свою долю каравая и вернулся к рассказу.
— Теперь Таборлину надо было сбежать оттуда, но, оглядевшись, он увидел, что в камере нет дверей. И окон гоже нет. Вокруг только гладкий твердый камень.
Но Таборлин Великий знал имена всех вещей, и потому все вещи его слушались. Он сказал стене: «Откройся!» — и стена открылась. Порвалась, словно бумага. Через дыру Таборлин увидел небо и вдохнул сладкий весенний воздух. Он ступил на край, посмотрел вниз и, не мешкая ни секунды, шагнул наружу…
Глаза мальчика расширились от ужаса и удивления:
— Не может быть!
Коб торжественно кивнул:
— Таборлин упал, но не разбился. Ведь он знал имя ветра, и ветер его слушался. Ветер подхватил его, обнял и опустил на землю легко, словно пушинку, а потом поставил на ноги, да так нежно, как и мать родная не поцелует. Оказавшись на земле, Таборлин ощупал бок, куда его ранили кинжалом, и увидел, что уж и царапины не осталось. Может, просто повезло ему… — Коб выразительно похлопал себя по носу, — а может, все дело в амулете, который он носил под рубашкой.
— А что за амулет-то? — восторженно пробубнил мальчик сквозь набитый рот.
Старый Коб откинулся на спинку стула, радуясь возможности расширить историю.
— За пару дней до того Таборлин встретил на дороге лудильщика. И хотя у него самого еды почти не было, Таборлин поделился со стариком ужином.
— Очень разумно, — шепнул мальчику Грейм. — Всякий знает, «лудильщик платит вдвое за добро».
— Да нет, — вмешался Джейк. — Правильно: «совет лудильщика добро вдвойне покроет».
И тут впервые за весь вечер заговорил трактирщик.
— На самом деле вы пропустили больше половины, — бросил он из-за стойки:
Долг лудильщик платит споро:
На торгу — по уговору,
Помощь вдвое перекроет,
А обиду — так и втрое.
Компания словно впервые заметила трактирщика. Они приходили в трактир «Путеводный камень» каждый вечер поверженья, но Коут до сих пор никогда не вмешивался в их разговоры. Да и с какой стати? Он и в городе-то живет всего год или около — как есть чужак. Ученик кузнеца с одиннадцати лет здесь, а про него до сих пор говорят «тот мальчик из Рэнниша», как будто Рэнниш — какая-то далекая страна, а не городишко в пятидесяти километрах отсюда.
Ознакомительная версия. Доступно 36 страниц из 177
