Охота за тенью (СИ) - "Velena Revers"

— Хельдин? Что случилось? — Ожил ястреб на спинке стула. А я даже не помнила, что он сидел у меня на плече, когда я вошла в трактир.

Я с облегчением откинулась назад, привалившись спиной к постели, и выдохнула.

— Сон дурной.

— Уверена, что это сон?

Хотела быть уверена, но слишком многое сходилось. Не было смысла отрицать.

— Я видела свою смерть.

Последовала пауза. Ястреб не мигая смотрел на меня ясными желтыми глазами, больше похожими на кошачьи.

— Как ты?

— Тебе по-честному или цензурно?

— Понятно. Что думаешь делать?

— По мне разве можно сказать, что я собралась что-то делать? — Я подняла и показала свои дрожащие ладони. И ведь на самом деле впечатления смазаны, боли не помню, но какое меня тогда переполняло отчаяние от того что глупо попалась, и как было страшно…

— По глазам. Они у тебя открытые, хорошо их читаю. У тебя формируется намерение.

— Может и так. Я просто думаю… — Я замялась, попробовав вспомнить что-нибудь еще, но очевидно, впечатлений и так было слишком много. — Помню, что спасла девушку. Ее похитили и держали в лесу. Не убивали, давали воду, значит, она нужна была живой. Они чего-то ждали. Но еды не давали. Значит момент, в который им нужна ее смерть, должен был наступить совсем скоро.

— Думай. Ты знаешь что-то еще. Что тебе стало известно?

Я потерла лоб. Как и любой сон, этот начал меркнуть, и я уже не могла ясно и чисто вспомнить каждое мгновение. Нужно было как-то удержать это, запомнить, разложить на составляющие.

— До нее была другая. Ее похитили около месяца назад. Точную дату мне назвать не смогли, да это и не казалось важным. Я грешила на нечисть. Многим видам достаточно питаться один-два раза в месяц. Однако сейчас думаю, что дело в фазах луны.

— Что могло зависеть от фаз?

Я вздохнула.

— Жертвоприношения.

— В какие фазы совершаются жертвоприношения? Вспоминай.

— В полнолуние или новолуние. Пик роста луны, и ее убыли.

— Когда тебя убили, какая была фаза?

— Я не помню.

— Нет. Ты не можешь не помнить. Это слишком важно, ты должна была догадаться еще тогда и вбить себе в голову.

Я схватилась за волосы. От затылка снова начал разрастаться сгусток боли.

Не помню, не помню, не помню…

— Не бойся. Подними глаза.

— Я больше ничего не помню!

— Смотри. Мне. В глаза.

Я подняла голову. Желтые кольца радужек мерцали, светились в темноте и затягивали. Боль слегка притупилась, и разум прояснился. Я сморгнула и начала осторожно, словно подбирала слова, говорить.

— Над алтарем был проход наверх. Даже не проход, так, круглая дыра в потолке. Сквозь нее было видно звезды. Я помню, как на них смотрела.

— Дальше. Думай.

Я медленно вдохнула и прикрыла глаза, аккуратно уложив ладони на пол. Нет смысла бояться. В страхе вообще зачастую нет смысла.

— Звезды были видны слишком отчетливо. А ведь была почти полночь, луна в такое время стоит над головой. Она бы светила в тот провал.

— Новолуние.

— Да. Какая сейчас близится фаза?

— Хочешь узнать, сколько времени прошло с твоей смерти?

— Ага. Ты знаешь, какой сейчас день?

— Тридцатый день зарника.

— Чего?

Мне показалось, что он и наяву вздохнул. А умеет ли это делать птица?

— В краях, где ты родилась, этот месяц называли «жнивец».

— Ясно… Так. Когда было новолуние?

— Двадцать второго зарника. Прошло восемь полных дней, если не считать дня приношения.

— И когда следующее новолуние? Сколько до него осталось дней?

— Почти три недели.

— Так… Значит, мне нужно будет прийти в город, откуда я начинала поиски. Как он хоть назывался? — Я наморщила лоб.

— Ты помнишь об этом городе что-то?

— М-м… — Я терла пальцами виски. — Да как я вспомню?

— Посмотри на меня еще раз.

— Да ты у нас что, ловец разума!?

— Почти. Смотри на меня.

Я послушно уставилась на него.

— Вспоминай. Что ты можешь сказать о городе? Что могло тебе запомниться?

У меня опять разболелась голова. Вспоминать, да и вообще думать, не хотелось вообще. Но на этот раз нужное видение вынырнуло сразу, как рыбка из мутной воды.

— Башня! Там на главной площади стояла башня с часами. Диск синего цвета, а стрелки с цифрами горят серебром. Я даже название материала знала, как там его…

— Темный лазоревик. Это скорее всего, город Тавер, на реке — Заключил ястреб. — Вот мы и выяснили, где можно найти жрецов. Я ведь правильно понял, ты намерена их отыскать?

— Когда приду, нужно найти Лауру. У нее остались их вещи. Там должно быть что-то важное, другого не держали бы запертым. И книги полистать не мешает, они старые, истрепанные, а на обложке чья-то анаграмма. Значит, изготовлены по заказу. И в книгах многие хозяева делают пометки для удобства. Изучить их будет нелишним. Тогда я пойму, с кем имею дело.

Хорошо, что есть еще время.

***

Теоретическое отступление.

Неялит, или зубарь (нар.)

Нежить. Степень опасности — 3, разум — 2.

Распространен повсеместно. (Пометка на полях: «Рано или поздно эти сволочи заводятся на любом крупном кладбище»)

Размером с крупную собаку. Морда приплюснута, мелкие глаза глубоко посажены. Уши короткие, острые, расположены на задней части головы у самой шеи. Имеет мощные челюсти с выступающими клыками. Передние лапы приспособлены для рытья земли, массивные с мощными когтями, задние лапы худые и жилистые. Тело поджарое. Короткий, толстый хвост-противовес.

Падальщик, часто портит могилы. Поодиночке в бой не вступает, может наброситься только на ребенка или некрупное животное — в голодное время. Три-четыре особи будут пытаться окружить и напасть со спины. Убегают, если отпугнуть.

Стая более крупного размера считается опасной. (Пометка на полях: «Такие стаи встречаются редко: зубари от природы агрессивны, и порой жрут друг друга». Вторая пометка: слово «зубари» зачеркнуто. Приписка: «Неялиты, по-научному это НЕЯЛИТЫ, а не зубари! Не вздумайте ляпнуть «зубари» на экзамене!»)

Оружие: передние лапы и зубы. Изначально неядовит, но из-за питания зубы становятся опасны: трупный яд при укусе проникает в кровь, и если не оказать своевременную помощь, убивает.

Уязвимость: горло, живот и задние лапы.

Бестиарий, Глава первая. Учебник по неестествознанию за 936 год.

***

Поутру выяснилось что встречая меня у дверей, хозяин не то что денег не взял, даже лицо не запомнил. Он выяснил, в какой комнате расположилась ночная гостья, только опытным путем, обстукивая двери.

Я же вспомнила, что несмотря на оплату убитых утопленников, с деньгами на хороший ночлег у меня после закупок на рынке туго. На приличный завтрак с обедом вообще не останется. Легатов ордена в этом городе нет, помощи не попросишь. А ко всему этому с меня еще и возьмут плату за заботу о коне. Сама вчера ляпнула, чтобы организовали «все что надо». Надеюсь, они от энтузиазма и в предвкушении оплаты, ему племенную кобылу не привели.

Так что в дверях комнаты, когда я соизволила их открыть, едва не разгорелся конфликт. Услышав, само начало моего виноватого «Понимаете, тут такое дело…» вместо хотя бы «Здрасьте», хозяин послал бы меня подальше, да еще и метлой дал вдогонку. Но метка убедила его в том, что надо слушать и кивать, а метлу отложить. Пока я не договорю, что сегодня же пойду искать здесь заработок и проблем с оплатой не будет.

Он задумчиво посопел, а потом взял и предложил оставить жеребца у него в залог. Потом, когда я все оплачу, животину мне сразу же отдадут. Если я же смоюсь, то Янтаря он имеет полное право оставить себе. В ответ на то, что стоимость лошади, мягко говоря, больше самой шикарной комнаты, он обрадовано заявил, что все по-честному — он возместит еще и моральный ущерб, а я в следующий раз могу три дня жить за этот счет.

Подумав, я согласилась, снова намекнув, что в желудке волки воют. Намек был понят, и меня наконец-то пропустили вниз.

Правда, на завтрак в долг высокой кухни лучше не ждать. Я в этом убедилась лично, ковыряя ложкой кашу из неизвестной крупы, в которой вроде бы, где-то должны быть ягоды. Где, и какого они хотя бы цвета — так и осталось для меня загадкой. Что ж, хоть должна останусь не больно много…