Ноша хрономанта 7 (СИ) - Мясоедов Владимир Михайлович

Интерлюдия

Тяжелый урок

Интерлюдия. Тяжелый урок.

Два набора острейших когтей внезапно впились в бок Изабеллы, разрывая одежду и плоть точно там, где и находилась у девушки печень, а после двинулись выше, явно стремясь как можно скорее добраться до горла.

— Ай-ай-ай! — Не смогла удержаться от череды болезненно-испуганных звуков испанка, подхватывая маленького гигантского льва под его хвостатую задницу, чтобы сей котенок её ещё совсем новое платье хотя бы задними лапами не драл. Ткань ведь была совсем тонкой и могла бы от слишком большого количества прорех просто расползтись в стороны! Не то, чтобы бывшая школьная учительница особо стеснялась того, что под этой тканью скрыто…Но и прилюдно обнажаться здесь и сейчас она точно не собиралась! — Риккардо, паршивец, ты что творишь⁈

Ало-золотой котенок, в котором несмотря на относительно юный возраст пары месяцев от роду веса было килограмм пятнадцать, на гневный взгляд испанки никак не отреагировал. Ну, если не считать громкого мурчания и вполне успешной попытки лизнуть в нос мэра Лондона. Остальное руководство города, собравшееся в ВИП-ложе лишь недавно возведенных на границе города трибун, либо тихонько хихикало, либо старательно делало вид, будто ничего не произошло, либо проверяло, а где их собственные питомцы и чем они заняты. Благодаря настойчивости Бальтазара и его аргументам, с которыми было трудно спорить, почти у каждого, кто вернулся обратно в родной мир при помощи Убежища, имелось теперь какое-то животное, которое они постоянно или почти постоянно таскали с собой и воспитывали с прицелом сделать то фамильяром. Слишком уж велики были плюсы от наличия подобного компаньона при абсолютно незначительных минусах в виде повышенного расхода продовольствия и времени, которое следовало уделять своему будущему помощнику.

Громкие хлопки гранат и яркие проблески синего явно магического света отвлекли Изабеллу от выволочки, которую она собиралась устроить своему питомцу и заставили перевести свой взгляд на поле боя…Поле боя, на котором сейчас для сборной солянки защитников Лондона ситуация разворачивалась не самым лучшим образом. Сквозь ряды траншей, огибая импровизированные бункеры, прямо к её позициям продиралась ударная группа, составленная из лучших и наиболее высокоуровневых бойцов тех поселений, которые присоединись к конфедерации «Маяк». Ну, или все-таки не самых лучших, а просто тех, кого сочли возможным направить на службу в вооруженных силах новообразованного государства. Однако они в любом случае приближались, причем довольно быстро.

Основная часть вражеских сил находилась примерно в паре километров от испанки, завязнув в позиционных боях с защитниками Лондона, но примерно полсотни человек прорвались через все вставшие на их пути преграды, сбившись в некое подобие римской фаланги, а также прикрывшись крупными и тяжелыми зачарованными щитами от угроз, летящих им в лицо, бьющих во фланги или даже норовящих ударить сверху. Каждая волшебная конструкция из дерева и металла не только была чертовски прочной, но и создава свой собственный отдельный барьер вокруг своего носителя. Барьер, на который соседние барьеры наслаивались без каких-либо проблем, более того, получившаяся в результате слияния отдельных чар преграда могла в определенной степени распределять урон между своими частями, из-за чего бегущих вперед в слаженном строю мужчин не сумели достать даже высунувшиеся из траншей гренадеры…А вот их достали, скосив очередями или прицельными выстрелами практически каждого, кто осмелился покинуть безопасную траншею. Даже парочка бункеров, возведенных строителями и геомантами из обломков зданий бывшей английской столицы, не сумела остановить продвижение противника, несмотря на прочность своих стен и мощь спрятанных внутри орудий. В одну подобную мини-крепость нападающие забросили связку своих собственных гранат, причем запущенный в полет пращей снаряд, далекий от аэродинамических форм, не только преодолел по воздуху почти сотню метров, но еще и активно маневрировал в полете. Другую же тупо вморозили в лед. Находящиеся внутри возникшего посреди жарких джунглей айсберга люди вроде бы не пострадали, более того, довольно быстро себе выход наружу продолбили, всего секунд за двадцать-тридцать…Но пока они это делали, ударный отряд противника банально всю зону обстрела пробежал.

— Кажется, сейчас нам как следует надерут зад! — Вопреки собственным словам ближайшая помощница испанки огорченной совсем не выглядела, скорее уж наоборот. По лицу Хельги блуждала кровожадная и явно предвкушающая улыбка, а руки любовно поглаживали чуть заметно вибрирующее древко огромной двуручной косы, топорщащейся сразу несколькими хищно изогнутыми лезвиями, которой была вооружена эта воительница, выбравшая для себя класс берсеркера.

— Только не увлекайся! — Шикнула на подругу испанка, машинально начиная поглаживать львенка, который замурчал еще громче…И начал драть своими когтями кожаный ремень, на котором у Изабеллы висел обрез двустволки. — Помни, у нас — учения! А патроны либо резиновые, либо из краски!

— Да помню я, помню, — отмахнулась воительница, по мнению окружающих слишком уж легко впадающая в раж и временами применяющая против своих врагов чрезмерную жестокость. Особенно если они были мужчинами и особенно если напоминали Хельге тех, с кем она слишком уж близко познакомилась в Тренировочном Лагере. — И бить буду исключительно древком, а не лезвиями…Поскорей бы они уже сюда прорвались! Есть там парочка слишком наглых жеребцов, которым точно стоит колени переломать…

— Вообще-то то, что они к нам вообще прорываются — это очень плохо. — Счел нужным заметить Рохан, которому в отличии от воительницы находиться здесь и сейчас явно было некомфортно. То ли дело было в том, что возглавляющий большую часть городской промышленности пожилой оружейник слишком уж привык к своим мастерским, то ли в том, что по условиям учений ему не дали тут все и вся заранее заминировать. — Это значит, что новобранцы, которых наши сержанты столько времени тренировали, в настоящем бою будут полезны примерно также, как самодвижущиеся мишени. И сами сержанты получают свое жалование и довольствие совершенно зря…

— Глупо было ждать чего-то другого, когда Бальтазар забрал на Убежище практически всех чего-то стоящих бойцов, — фыркнул гном по имени Торн, почесывая свою лохматую и бородатую голову сразу парочкой исписанных рунами стволов то ли многоствольной картечницы, то ли все-таки кургузого авиационного пулемета. Кажется сей мастер-ремесленник и сам не мог толком понять, а что это он такое собрал и зачаровал как-то под настроение и пару бутылей дорогущего элитного виски, используя завалявшиеся в мастерской детали, ноутбук забитый копиями всей информацией об оружейном деле, которую только в столице Англии получилось найти, а также ксерокопии тех учебников по артефакторике, которые получилось в руинах Оксфорда раскопать. — Все кто остался на звание элиты претендует не столько благодаря своим воинским или магическим навыкам, сколько в силу занимаемой должности. И я — не исключение! Молотом или там секирой вломить, конечно, могу ой как неслабо… Но в первую очередь меня следует считать все же мастером, а не каким-нибудь там громилой, профессионально проламывающим чужие черепа!

— Грубо, но верно, — была вынуждена признать Изабелла, выступающая на этих учениях аналогом шахматного короля. Самолично бить вражеских бойцов она более чем могла, но если бы противник не только прорвался на ВИП-трибуну, играющую роль генерального штаба, но и сумел бы её пленить или «убить», то команда Лондона сегодня понесла бы сокрушительное поражение. — Честно говоря, я и сама себя великой воительницей никогда не считала. Так, а теперь все отойдите-ка мне за спину и заткните уши. Хельга, подержи Риккардо…Сот-ня! Сем-над-цать! Сот-ня! Двад-цать-три! Быс-тро! В штаб! В штаб! В штаб!!!

Изабелла благодаря дарам Бесконечной Вечной Империи могла силой своих слов ослаблять, калечить и, пожалуй, даже убивать…Но все-таки подобные способы использования голоса бывшей учительницы пения были не совсем профильными в отличии от более обыденных применений акустических колебаний. Её слова разнеслись далеко над полем боя, не перекрыв пальбу, крики и прочие громкие звуки, а скорее просочившись меж них, как вода через щели, дабы поскорее достигнуть ушей своих адресатов. Один из этих отрядов был крайним на правом фланге, другой — на левом. Сейчас участия в сражении они почти не принимали, лишь перестреливаясь резиной и краской с теми, кто на другие сотни наседал, а потом могли почти без помех передислоцироваться, двинувшись к штабу…И неминуемо ударив в тыл той ударной группе, которая к этому самому штабу прорывалась. Причем сие маленькое чудо, способное заменить радиосвязь, далось Изабелле почти даром, лишь ценой слегка саднящих голосовых связок, пятой части имеющихся запасов маны, да парой капель крови Хельги, в которую перепугавшийся слишком громким звуков львенок вцепился всеми конечностями, включая длинный хвост с золотой кисточкой, словно побег паразитической лианы или щупальце какого-то осьминога обвившийся вокруг левой руки воительницы так плотно, что на коже её даже спиральный алый след остался.