Мертвый принц - Киз Грегори

Она опустилась рядом с Мюриель на колени, взяла ее за руку и подняла к ней наполненные слезами глаза.

Мюриель ужасно хотелось плакать, но собственных слез у нее не осталось. Она свернулась калачиком на постели, закрыла глаза и попыталась найти забвение во сне.

Леоф услышал тихий стук в дверь, распахнул ее и увидел Ареану, удивительно хорошенькую девушку, одетую в темно-синее платье.

– Вы посылали за мной, каваор Акензал? – спросила она.

– Да, – кивнул он. – Пожалуйста, называйте меня Леоф.

Она неуверенно улыбнулась.

– Как пожелаете, Леоф.

– Пожалуйста, войдите и сядьте. – Он заметил стоявшую в коридоре женщину средних лет. – И вы, леди, заходите, пожалуйста.

Ареана с досадой покачала головой.

– Прошу меня простить, – сказала она. – Дело в том, что я никогда не бывала во дворце, и все так… ну, я чувствую себя… вы и сами видите. Это моя гувернантка, Джен Юнилсда-утер. Я подумала, что будет уместно…

Она замолчала, словно не была сама уверена, что она имеет в виду, или сомневалась, не сказала ли она уже чего-то неправильного.

– Рад знакомству, леди Джен, – приветствовал ее спутницу Леоф. – В особенности если вы можете говорить от имени родителей Ареаны.

– Я вовсе не леди, молодой человек, – возразила Джен, – но я ценю ваш комплимент.

– Пожалуйста, садитесь.

Когда они расселись, Леоф вновь посмотрел на краснеющую Ареану.

– Леоф, – начала она, – я… как бы это выразиться…

Наконец он догадался, что ее тревожит.

– О нет, мне кажется, вы неправильно меня поняли, – торопливо заверил он. – Я вовсе не за тем пригласил вас к себе – из этого, впрочем, не следует, что я не считаю вас очаровательной… – Он запнулся. – Что-то разговор у нас не клеится, не так ли? – вздохнул он.

– Да, я совсем ничего не понимаю, – призналась Ареана.

– Вот в чем причина, – заговорил Леоф, похлопывая по бумагам, лежащим на его рабочем столе. – Именно из-за этого я и пригласил вас. Вы слышали о представлении, которое состоится в Роще Свечей?

– Конечно, – ответила Ареана. – Все о нем говорят. Я жду его с нетерпением.

– Это хорошо, – сказал Леоф. – Очень хорошо.

Он надеялся, что не обидел Ареану.

– И? – поинтересовалась она.

Леоф сообразил, что так ничего и не объяснил.

– Да. Так вот, я бы хотел, чтобы вы спели главную партию.

Ее глаза стали огромными.

– Я?

– О да, – кивнул он и потер руки. – В любом случае я бы хотел устроить прослушивание.

– Я не понимаю.

– Меня поразил ваш голос, когда вы пели у леди Грэмми. Он не просто чудесный – мне нужен именно такой голос. Полагаю, вы все поймете, когда посмотрите свою партию.

– Партию? – недоуменно спросила она.

– Да-да – это нечто новое, немного похожее на любовные баллады, но несколько более возвышенное.

– Надеюсь, – вмешалась гувернантка.

– О, помолчи, Джен, – остановила ее Ареана. – Тебе любовные баллады нравятся ничуть не меньше, чем мне. Мы лишь делаем вид, что презираем их, не так ли?

– Да, но девушка в вашем положении…

– Выслушайте меня, – перебил ее Леоф. – Пожалуйста. Это история Литы из Бруга. Вы знаете легенду?

– Да, конечно.

– Вы будете петь партию Литы.

– Вы хотите сказать, играть ее роль, – уточнила Ареана.

– Нет-нет, взгляните сюда, – сказал Леоф, показывая ноты. – Вы ведь умеете читать?

– Она очень хорошо читает, – провозгласила гувернантка.

Ареана быстро просмотрела листы, и Леоф увидел, что она начинает понимать.

– Теперь вам ясно? – спросил он. Девушка с сомнением посмотрела на Леофа.

– Вы хотите, чтобы звучал мой акцент Новых земель, не так ли?

– И это тоже, – признал Леоф. – А также, поскольку моя музыка предназначена для жителей Новых земель и Эслена, кому-то из них стоит участвовать в представлении. Но вы должны понимать, что я не стану ради этого жертвовать музыкой. Вы обладаете… той невинной дерзостью, которую другим певцам приходится изображать. А в вас она будет естественной.

Ареана покраснела еще сильнее.

– А теперь я и вовсе не знаю, что сказать.

– Ну, тогда попробуйте спеть этот отрывок, – предложил он.

– Хорошо.

Он предложил ей первую арию Литы, которую Ареана спела замечательно, а потом более сложный фрагмент, где пение перемежалось речитативом. Они еще не закончили, но Леоф уже знал, что интуиция его не обманула.

– Это чудесно, – сказала Ареана.

– Когда у певицы такой голос, – сказал Леоф, – иначе и быть не может. Я очень надеюсь, что вы согласитесь петь эту партию.

– Если вы считаете, что я для нее подхожу, то для меня это огромная честь, – искренне воскликнула Ареана.

– Вы идеально подходите, – сияя, ответил Леоф, но потом откашлялся, и его лицо стало серьезным. – Однако я должен сказать вам нечто очень важное. Возможно, это изменит ваше решение.

– О чем вы?

– Прайфек Хесперо категорически запретил исполнение в таком виде, как здесь написано. Когда мы закончим представление, он будет очень недоволен. Конечно, главная тяжесть удара будет направлена на меня, и я готов принять на себя всю ответственность, но существует некоторая опасность для всех участников, в том числе и для вас.

– Но почему прайфек против? – удивилась Ареана. – Ведь здесь нет ничего нечестивого, не так ли?

– Ни в малейшей степени, уверяю вас.

– Но тогда…

– Прайфек – святой человек, – неожиданно вмешалась гувернантка. – Мы не станем в этом участвовать.

– Но его возражения неразумны… – начала Ареана.

– Ареана, нет, – предупредила гувернантка. – Тебе нельзя в это впутываться.

Ареана посмотрела на Леофа.

– А почему вы идете на такой риск? – спросила она. – И почему просите меня?

– Потому что это будет великолепно, – тихо ответил он. – Я знаю, что мое сердце не ошибается, и меня ничто не остановит. Я уже говорил вам, я никогда не стану жертвовать своей музыкой – в особенности теперь, когда знаю, что написал нечто достойное того, чтобы быть услышанным.

Ареана продолжала смотреть на него, покусывая губы. Потом она опустила глаза.

– Джен права, – сказала она. – Я верю вам, Леоф. Я верю в вас. Но я не могу. Мне очень жаль.

Он кивнул, чувствуя, как его охватывает уныние.

– Что ж, спасибо, что уделили мне внимание. Приятно было послушать ваше пение.

– Вы оказали мне большую честь, сэр, – ответила она. – И благодарю вас за честность.

– Пойдем, – поторопила гувернантка. – У нас могут быть неприятности только из-за того, что мы сюда приходили.

Они ушли, а Леоф остался сидеть, мрачно глядя в потолок.

Ему пришлось довольно долго ждать следующего музыканта, но, когда он того увидел, на лице Леофа расцвела широкая улыбка.

– Эдвин!

Эдвин Милтон был высоким человеком, нескладным, как пугало, с вытянутым лицом, которое на первый взгляд казалось тоскливым, но только до тех пор, пока вы не видели его глаз, сиявших озорством и добротой. Эдвин заключил Леофа в медвежьи объятия.

– Придворный композитор, а? – воскликнул он. – Я всегда знал, что ты далеко пойдешь, Леоф. – Он понизил голос. – Впрочем, тут все как-то сомнительно. В замке был переворот?

– Да, боюсь, что так, но мое представление не отменено – в некотором смысле. А как твои дела? Я никак не ожидал увидеть тебя здесь. Мне казалось, что ты все еще играешь при дворе ужасного герцога Раннеса, в сотне лиг отсюда.

– О нет, – ответил Эдвин. – Мы с герцогом несколько разошлись во мнениях. Точнее говоря, меня вышвырнули вон. Я был в Лойсе при дворе герцогини, прелестной, но ужасно капризной. А потом услышал о представлении от Ротлингейма – он получил твое приглашение, но не смог приехать. Я надеюсь, что сумею его достойно заменить.

– Более чем достойная замена, – согласился Леоф.

– Ну, не томи, покажи мне музыку.

– Один момент, Эдвин, – сказал Леоф. – Сначала я должен кое-что тебе рассказать.

И он повторил Эдвину то, что говорил Ареане, но на некоторых возражениях прайфека остановился более подробно.