Следствие считать открытым - Туманов Дмитрий

— Таниус, прекрати, это уже глупо и неуместно, — раздраженно крикнул я капитану Фраю, еще не отошедшему от призрачного шока и отдыхавшему на ступенях по ту сторону гробницы.

Но тут над саркофагом появилась голова. Нет, не голова, а череп, в пустых глазницах которого мерцали зеленые огоньки. Вслед за черепом появился и костяной торс, который обвивали текущие струйки песка там, где у человека должны были быть мускулы и сухожилия.

Мне отчего-то совсем не было страшно, а наоборот, любопытно. Первый раз в жизни вижу оживший труп. Более того, я даже ожидал от города мертвых чего-то в этом роде. «И склонится над вмершим миром траурное солнце горя. И мертвые восстанут…» — промелькнула в моей голове строка из Десятого Апокрифа.

Но поскольку я от высоких идей далек, то следующая мысль оказалась весьма прозаичной: «Они что же, жрать нас будут?»

— Будем, будем… — зашелестел в моем сознании песчаный ветерок.

— Что там у вас еще? — раздался недовольный голос Таниуса, почувствовавшего мою тревогу.

Встав и повернувшись к нам, Таниус столкнулся лицом к «лицу» с покойником тысячелетней выдержки. Не знаю, кто из них заорал сильнее, — мои уши заложило мгновенно.

Но лучший боец Фацении не зря занимал самую ответственную должность страны — реакция у него была великолепной. В следующее мгновение двуручный меч, вылетевший из-за спины, врезался в «шею» мертвяка, вспорол песчаную плоть и вышиб позвонок. При этом голова осталась на месте, только шея стала чуть короче.

— Бесполезно, — прошуршало в сознании. — Мертвого не умертвить…

Капитан Фрай не внял замогильному нашептыванию и размахнулся во второй раз, намереваясь раскроить неугомонную нежить надвое. Но тут воздух вокруг песчаной мумии дрогнул и зазвенел металлом — мертвец оказался сведущ по части магии и наколдовал все ту же Стальную Защиту.

В исполнении настоящего мага, пусть даже и мертвого, мощность Стальной Защиты порядком превосходила диадемные ухищрения всяких недоучек. Таниус, которого в доспехах не выдерживала обычная лошадь, отлетел от саркофага, как пушинка, грянулся о затрещавший пол в другом конце склепа, проехался по нему несколько шагов, оставляя глубокую борозду в песке, вкатился в нишу, пробил головой стенку гроба и остался лежать без движения.

Мы со Штырем осторожно, по стеночке, обошли мертвяка-колдуна, то бишь лича в простонародии. Тот зыркал на нас зелеными огоньками и продолжал колдовать, даже не снисходя до произнесения заклинаний. Собственно, ему и нечем было их произносить, поскольку нижняя челюсть отсутствовала — ее Таниус оторвал заодно с короной.

Но из-за отсутствия челюсти у колдуна его колдовство не стало сколь-либо менее опасным — песок вокруг гробницы завихрился, свился в жгуты, приобретая форму и вид змей. Спустя минуту в нашу сторону, угрожающе шипя, ползли три десятка натурально живых королевских кобр.

— Не верь тому, что видишь, — прошептал Штырь. — Это всего лишь иллюзия, песчаная магия древних хиггов. Но если ты поверишь хотя бы на мгновение — они станут настоящими.

Я вжался в стену и замер, едва дыша. Как же тут не верить — змеи клубились у наших ног, было отчетливо видно, как бесстрастно-зловеще блестят их маленькие глаза и с клыков сочатся янтарно-желтые капельки яда. Одна кобра заползла мне в штанину, и прикосновение ее холодных и шершавых чешуек было вполне реальным. Другая поднялась по ноге, одежде, обвилась вокруг шеи, щекотнула мой нос своим раздвоенным жалом, раздула капюшон и выдвинула клыки, готовясь нанести удар.

Но я уже получил доказательство, что кобра ненастоящая. У настоящей змеи гладкое брюхо, и она может ползать, извиваясь, но взобраться таким же способом вверх по мне — совершенно немыслимо. Так, преисполнившись наглости, я сунул руку прямо в разверстое горло змеюки.

Магия рассеялась — змея осыпалась песчаным дождиком, то же произошло и с остальными тварями.

Повернувшись к Штырю, я успел увидеть потрясающее зрелище: малек прильнул к одной из обвивавших его змей и нежно поцеловал ее в рот. Такой фривольности гадина не выдержала и рассыпалась от переизбытка чувств.

— Валиен, тут какой-то свербящий голосок уверяет, что на моей груди пригрелся целый змеиный выводок, — раздался приглушенный голос пришедшего в себя Таниуса. — Это действительно так?

— Не бери в голову, на тебе всего лишь крутятся песчаные струи, — ответил я, хотя «струи» выглядели вполне по-змеиному.

— Я тебе верю, а не какой-то там облезлой мумии, — уверенно произнес Таниус, стряхивая с себя развоплощающихся гадов.

— Эй ты, костяк-перестарок, обломчик-с у тебя вышел! — издевательски крикнул Штырь и показал личу унизительный жест.

Мумия никак не отреагировала на оскорбление, но, покопавшись в могиле, выудила оттуда и напялила на голый череп свою змееобразную корону. Ясно, что корона была не простой: костяная кобра тут же ожила, ее рубиновые глаза сверкнули и брызнули тонкими, едва видимыми лучами во все стороны. И сразу же вокруг нас раздался тяжкий и грустный вздох великого множества бесплотных глоток неприкаянных душ, обреченных на вечные страдания. Крутом зашелестело, словно весь песок мертвой долины потек куда-то.

— Братцы, вытащите, ко мне кто-то в забрало скребется! — заорал Таниус, отчаянно вдарив кулаком по крышке гроба, в котором наглухо застрял его шлем.

Мы со Штырем ухватили дрыгавшегося капитана за ноги и дернули так, что сами на ногах не удержались. Крышка домовины треснула, и вслед за освободившейся головой Таниуса изнутри вытянулась долговязая скелетина, накрепко вцепившаяся костлявыми пальцами в забрало.

— Это что еще за дрянь прицепилась? — удивленно воскликнул Штырь, наблюдая, как скелет натужно и безуспешно пытается прокусить сталь шлема. — Знаете, капитан, а мертвец-то у вас весь плюмаж отгрыз!

— Да я ему сейчас голову оторву! — взорвался Таниус и сжал своими латными рукавицами запястья скелета.

Далее он уже давил хрупкие кости некстати ожившего покойника. А в это время в склепе происходили очень неприятные события: в нишах одна за другой начали лопаться крышки гробов, и откуда полезли скелеты, на ходу втягивая в себя струйки песка в качестве заменителя плоти. Самый ближний к нам решил ускорить процесс формирования тела, взломал себе грудину и плюхнулся в песок, зачерпнув его ребрами, словно землеройным ковшом.

В тот же миг его разорвало на тысячи осколков и разметало по всему склепу — неудачливый костяк умудрился загрести в себя противомагический талисман, который теперь отлетел мне под ноги.

А может, он и лича разнесет на кусочки? Я, изобразив до смерти перепуганного простачка (что, кстати, не составило никакого труда), осел на песок, пригнулся и воровато цапнул талисман. Нестерпимая боль пронзила ладонь, словно я выхватил уголь из костра, но я все же кинул раскаленную пластинку прямо в саркофаг.

Я, наивный глупец, забыл, что на колдуне до сих пор висит Стальная Защита. А пластинка-то тоже стальная — она, спружинив о магическую броню, отлетела назад с удесятеренной скоростью, просвистела у моего виска и, дымящаяся, воткнулась в бревенчатую стену.

Десяток скелетов, оплетенных бугристыми песчаными жилами, медленно двинулся на нас плотным строем, похрустывая усохшими пальцами и клацая редкими зубами. Таниус рубанул одного сплеча, но клинок не встретил сопротивления — упругие струйки песка не давали распасться разрубленным костям.

Драться с марионетками бесполезно — надо сразу заваливать их управителя, чью Стальную Защиту смог бы пробить, скажем, добрый деревянный кол, исстари надежное средство успокоения нежити. Интересно, из какого дерева сделана крышка развалившегося гроба — кол-то должен быть осиновым.

Таниус услышал мой призыв, прекратил рубить неуязвимых мертвецов, зато раскроил черную доску вдоль и обтесал ее наподобие кола, а Штырь, насажав себе в ладони уйму заноз, вырезал на неподатливом дереве руну «О» и торжественно произнес:

— Нарекаю тебя осиной!

Для верности Штырь облил наконечник противомертвецкого орудия какой-то вонючей черной жидкостью, зашипевшей на воздухе, и бросился в атаку на лича с колом наперевес и с криком: «Смерть бессмертным!» Попавшийся ему на пути пескоскелет схлопотал торцом доски по черепу и от такого удара в прямом смысле слова потерял голову. Штырь все точно просчитал — он не стал нарываться на магический барьер и, не добегая пары шагов до защитного поля, метнул доску, как копье.