Злобный леший, выйди вон! (СИ) - Аведин Илья

- Осенью, - продолжил Прохор после недолгого молчания, - ему вновь отчего-то стало лучше. Он заговорил, плохо, но заговорил. Начал ходить по деревне. Чаще всего ходил он на дорогу к рыбачьему дому. Подолгу он ходил по ней туда-обратно, но до реки так и не доходил. Я сам отводил его домой несколько раз, он даже не брыкался. Смиренно давал мне руку и плелся позади. Мать его с отцом ко мне привыкли за тот год, а потому частенько просили меня привести сына обратно, да и я был не против.

Прохор замолчал. Крохотные волны тихонько сталкивались с ледяной корочкой берега, не нарушая тишины.

- Прохор, - осторожно позвал его Олег.

- Что?

- Расскажи все.

- На чем я остановился?

- Ты приводил Бажена домой.

- Да, так и было. Однажды, уже совсем поздно к нам в избу пришла его мать и сказала, что нигде его найти не может. Ну, я оделся и первым делом пошел к рыбачьему дому, хоть она сказала, что там тоже смотрела. Еще на подступах, я почуял неладное, а когда обогнул дом и вышел к реке, увидел его. Он стоял голый, по пояс в воде, а над ним, как какое-то злобное божество висела луна. В ту ночь она была ужасно большая. Я закричал, как только опомнился и бросился к нему, но едва я приблизился к берегу, Бажен провалился.

- Куда  провалился? Под воду?

- Да. Стоял на месте спокойно, будто ждал чего-то, потом вскинул руки и пропал под водой. Даже брызг не было, представляешь? Я бросился за ним. Я доплыл до того места где он стоял. И при том что я всегда был выше Бажена, я там не чувствовал дна, понимаешь? Я нырнул, но ничего не увидел. Проплыл в обе стороны, вновь нырнул на дно, проплыл к другому берегу, но ничего. Ничего. Бестолково проорал я его имя и поплыл к берегу. Там на камне я и увидел его одежду, так бережно сложенную. Почему-то я заплакал. Я принес одежду к нему домой и отдал родителям, рассказав, что случилось. Знаешь, что они мне сказали? «Теперь он будет спокоен». Вот и все. Теперь он будет спокоен. Но ночью его мать рыдала, я слышал.

Слеза покатилась по щеке Прохора.

- Тебе станет легче, - сказал Олег. – Ты развязал узел. А теперь пошли. Надо быть на месте когда придут новые беглецы.

- Да, конечно, - сказал Прохор и утер слезу. – Я поговорю с ними.

- Нет, не сегодня. Иди домой. Я займусь этим.

- Чего это? Со мной все хорошо. Мне не трудно.

- Как и мне, Прохор. Иди домой.

Прохор что-то еще хотел сказать, но Олег развернул его и подтолкнул в сторону деревни, а сам остался еще ненадолго у берега реки, размышляя о том, что раз он остался жив в лесу, то, быть может, и Бажен выжил в реке. Ведь возможно?

До самого вечера Олег просидел на заставном дворе, как его предложил назвать Теодор Кительсон. Вот сменился караул в придорожной землянке. Олег заметил у мужиков бутылку чего-то крепкого, но ничего не сказал: надвигались холодные ночи, и хоть друг-ученый  объяснил Олегу, что хмельные напитки нисколько тело не греют, но Олег все также считал, что душу они согреть способны. Только он собрался закрыть ворота, как во двор въехал всадник.

- Это ли Лысовка, уважаемый? – поинтересовался мужик, одетый не по-крестьянски.

- Она самая, - ответил Олег, быстрым взглядом оценив неизвестного.

«Будто из княжьих», - подумал Олег.

- Вот и славно! – обрадовался неизвестный и спрыгнул с коня. – Я к вам, на поселение.

- Вы на крестьянина не похожи.

- И слава богам, – засмеялся мужик.

- Так зачем вы к нам?

- Какой у вас тут забор высокий, - дивился мужик, будто не замечая вопроса Олега. – От кого защиту держите, любезный?

- Зачем вы к нам? – переспросил Олег.

- Я предлагаю пройти вот в этот чудесный домик и поговорить в тепле, а то у меня уже губы не слушаются.

- Извольте, - сказал Олег и открыл перед неизвестным дверь. – Проходите.

- Вот и славно, – сказал мужик и скинул с головы капюшон.

Олег заметил покалеченный глаз. Веко, стянутое рубцом, скрывало бледно голубой шарик, напоминающий жемчужину. Он моргнул левым глазом, а правый остался полуоткрытым, словно был всегда начеку.

Мужик зашел в дом и взял открытую книгу, что лежала на столе.

- Что это у вас такое? – спросил он с самым дружелюбным лицом, какое может быть у одноглазого почти лысого мужчины.

- То, что нужно, - сказал Олег и забрал книгу.

- Ах, понимаю, - сказал мужик и сел на стул, за которым до того сидел Олег. – Да вы присядьте, - указал он Олегу на второй стул, отведенный для беглых крестьян.

- Вы заняли мой стул.

- Что простите?

- Этот стул, - указал Олег. – Вы должны сесть сюда.

- Да, конечно, – подскочил неизвестный и ловко прыгнул на указанный стул. – Простите, если нарушил привычный порядок вещей, ведь я здесь не за этим, а совсем за противоположным.

- Это как? – спросил Олег, когда оба уселись, как положено.

- Сначала, я представлюсь, - сказал мужик и откинулся на стуле так, будто это был не скупой крестьянский стул, а царское кресло. – А, знаете, это не столь важно.

- Как же так? Вы только что хотели представиться, а теперь передумали?

- Забавно, не правда ли? – засмеялся неизвестный. – На самом деле, я здесь совершенно тайно, а потому, мое истинное имя не должно оказаться среди крестьянских сплетен, чтобы потом всплыть где-нибудь на ярмарке в Радольске.

- Как мне вас величать, коли вы имени не говорите?

Неизвестный призадумался, уперев подбородок в кулак и, просидев так пару мгновений, сказал:

- Остроглаз! Это остроумное прозвище дали мне мои друзья, после небольшого приключения в северных лесах. С тех пор это, - указал он на правый глаз, - всегда со мной. Так и зовите. Остроглаз. И давай на «ты». К моему отцу надо обращаться на «вы», потому как старик не терпит никаких форм равенства, я же не из этих. Я из нового племени. Свободного, если угодно.

- Зачем ты здесь, Остроглаз?

- Мне нравится этот молодой человек, – вновь засмеялся Остроглаз. – Сразу к делу, никаких лишних слов. Но как же мне к тебе обращаться?

- Олег.

- Олег, – повторил он. - Я запомнил. Я скажу тебе, Олег, зачем я прибыл в ваши края. В такую, должен заметить, даль. Ты же отметишь это в своей книге?

- Только если решу тебя впустить.

- А ты можешь не пустить меня, Олег?

- Могу.

- У вас тут как в крепости, да, Олег? Высокий забор, дозорные на дороге, злобный страж у входа. Что же вы там охраняете?

- Слишком много вопросов и все они подталкивают меня, к тому, чтобы проводить тебя.

- Куда?

- Прочь отсюда.

- Грубо, но по делу.

- Последний раз спрашиваю, зачем ты здесь?

- Верно! Хватит играть в игры! Карты на стол! Мне, от моего батюшки, долгих лет ему здравия, досталось одно село, которое имеет большие надежды стать однажды городищем, и ведь был повод так думать. Прежний наместник до того ладный был мужик, что деревню в село поднял, а там и до городища недолго было, да вот умер. Отец мой, не будем называть имен и титулов, сказал, чтобы я дело до конца довел: превратил село в городище, а из меня управленец еще тот. С бабами всеми своими управиться не могу, чтобы они друг о друге не знали, все равно прознают, зараза. Но отец сказал, а отца надо уважать. У тебя есть отец, Олег?

Олег молча смотрел на Остроглаза.

- Уверен, ты в него такой молчун, - сказал Остроглаз. – Значит, я написал письма друзьям из помещиков, да они ничего дельного не сказали. Тогда поехал я к отцовским наместникам и вот тут то мне, и рассказали о чудо-деревне, Лысовке. Кто сказал, я опять-таки говорить не буду. Сказали мне, чтобы ехал я на юг, за Радольск, да держал путь на гору высокую, и вот я здесь. Как оказалось, не обманули, есть такая. И вот я здесь. Хочу с вашим наместником увидеться, да мудрости набраться. Только бы побыстрее эту самую мудрость получить, а то отец ждет меня поскорее обратно. Вот, пожалуй, и все.

- А что тебе говорили о Лысовке?

- Много разного, но все хорошее. Крестьянам тут живется хорошо. «Хорошо работаешь – хорошо живешь», - сказал мне кто-то о ваших порядках. Хочу такие же порядки у себя навести, тогда точно городищем станем. Князь доволен будет. Ярмарки будем собирать большие. Купцы понаедут. Дороги сделаем. Заживем.