Государь - Браун Саймон

Линан не позволил ни одному всаднику обогнать себя. Он вылетел из-за поворота галопом с саблей наготове, выбрал цель и вонзил шпоры в бока своей кобылы. Лошадь, казалось, одним прыжком добралась до врага. Сабля Линана с размаху опустилась вправо, раскраивая голову, а затем на отмахе угодила по еще одному черепу. Размахивая саблей, отсекая руки и головы, он прорвался сквозь первый ряд, затем второй, описывая клинком широкие дуги, рассеивая перед собой врагов, – а затем налетел на лучников. Здесь он нацеливал удары по рукам и глазам, а вместо прорыва сквозь скопище развернулся, скача вдоль строя, который пытались образовать лучники, туда и обратно. Лучникам казалось, что их атаковала ветряная мельница со стальным клинком вместо крыльев, и, побросав оружие, они разбежались. Но затем их настигли остальные Краснорукие, и в какую бы сторону лучники ни бросались, они наталкивались на четтов, отсекающих им головы и руки своими страшными саблями. Окружающий воздух сделался влажным от крови, и они давились ее запахом.

К этому времени более опытные офицеры врага довольно неплохо организовали несколько рот тяжелой пехоты для оказания сопротивления. Четтские стрелы слабо воздействовали на щиты и латы, и когда ряды пехотинцев выстроились как положено, Краснорукие мало что могли с ними поделать.

Линан увидел, что пора убираться. Он приказал отступать, и когда приказ передали по цепочке, четты разорвали боевое соприкосновение с врагом и стремительно ускакали обратно на север тем же путем, каким и прибыли. Они оставили после себя большей частью мечущегося, растерянного врага и его полностью уничтоженный авангард.

Деджанус был готов бежать на юг и бросить свою Великую Армию на произвол судьбы, но, как указал Савис, это означало бы, что с ним будет только небольшой кавалерийский эскорт; он справился со страхом и решил остаться с колонной.

– Мы немедля выступаем на юг, – приказал он. – Всем кругом. Обратно в лагерь. По крайней мере, мы сможем толком защищаться. И я смогу потребовать у канцлера Грейвспира прислать подкрепления. Нас уже превосходят в численности!

Остальную армию особо убеждать не потребовалось. Хотя она пока большей частью не пострадала, слух о случившемся с авангардом распространился по всей колонне, и никто не хотел разделить его судьбу. Легкая кавалерия, которая защищала фланг армии, теперь составила новый авангард и двигалась обратно на юг, а за ней следовали развернувшиеся кругом прочие полки. Ранним вечером перед ними предстал лагерь, и они приободрились, увидев свой резерв сторийской кавалерии, что подъезжал приветствовать их. А затем с ужасом увидели, как сторийцы опустили копья и устремились в атаку.

Линан терпеливо дожидался этого мгновения. Он пока использовал лишь горстку своих знамен, но теперь пришла пора пустить в ход все силы. Великая Армия была деморализована и плохо понимала, кто союзник, а кто враг. По сигналу Линана из леса и через гребень холма снова хлынули верховые стрелки во главе с Акотой, безоглядно несущейся на вражескую колонну, но на сей раз она вела в бой пятнадцать знамен вместо одного. Четты темным потоком растеклись вокруг колонны, обрушивая залп за залпом на плотно сбитую пехоту. Огненные стрелы втыкались в фургоны обоза, поднимая в воздух черные столбы дыма. И будто этого было мало, уланы Терина, переодетые сторийцами, смели последние остатки кавалерии Великой Армии, а затем врезались в тяжелую пехоту – раньше, чем латники успели построиться. Уланы прорвались сквозь центр колонны, раскалывая ее надвое. Последний удар обрушили Краснорукие, атаковав с востока, прорубаясь насквозь и сметая всех, стоящих у них на пути, а с запада атаковал клан Океана, делая то же самое на другой стороне дороги.

Как и раньше, Линан возглавил атаку Красноруких. Его сабля по рукоять покраснела от крови, и враги в ужасе отшатывались от него. Некий солдат сумел-таки вонзить копье в его лошадь прежде, чем та растоптала его самого, и кобыла рухнула наземь. Высвободив ноги из стремян, Линан спрыгнул. Через несколько секунд его уже окружили Краснорукие, а одна из них предложила ему свою лошадь. Он вскочил в седло и снова атаковал врага, свистя в воздухе саблей. Прорубаться от одного конца колонны до другого Красноруким пришлось долго. Никто не просил пощады, да никому ее и не давали.

Наконец Линану пришлось остановиться – его одолела усталость. Правая рука больше нипочем не желала подниматься, а одолженная ему лошадь не могла скакать. Он соскользнул с седла, уперевшись саблей в землю, налег всем весом на рукоять. В скором времени к нему присоединились Гудон и Эйджер. Все трое торопливо обнялись. Четтские верховые стрелки все еще пускали во врага короткие черные стрелы, но затем им пришлось спешиться и порыскать среди убитых в поисках новых стрел. Солнце на западе всего на ладонь виднелось над горизонтом, заставляя весь мир выглядеть таким же кровавым, как лежащее перед ними поле боя.

– У врага осталась в основном только тяжелая пехота, – сообщила подошедшая Коригана. – Она собралась воедино и образовала каре; не видно почти ничего, кроме щитов и шлемов. Наши стрелы иной раз находят цель, но они иссякают, и враги не склонны их возвращать, а уланы Терина не могут атаковать стену из копий. Не следует ли дать им уйти? Или подождать, пока они начнут падать от голода и жажды? Или предложить сдаться?

Линан покачал головой.

– Нам некогда ждать, пока жажда и голод выполнят работу за нас. И кто будет присматривать за ними, если они сдадутся? А если мы дадим им уйти, они укрепят силы Кендры.

– Тогда что же нам делать? – спросила Коригана.

Линан и Эйджер обменялись усталыми взглядами.

– Сделать можно только одно, – сказал Эйджер.

– И сделать это могут только два знамени. Твой клан и Краснорукие.

Коригана озадаченно посмотрела на них.

– Что вы задумали?

Линан выпрямился, оставив саблю воткнутой в землю, и извлек из ножен гладиус.

– Найди мне Терина.

– И что теперь? – спросил офицер, оглашая вопрос, сидевший гвоздем в головах у всех. Они стояли втроем в центре каре – последние офицеры, оставшиеся в живых. – Нельзя же оставаться здесь. Они просто окружат нас, продолжая осыпать стрелами, и подождут, пока мы не начнем умирать от жажды.

– Можно попробовать двинуться вперед, – предложил другой офицер. – Если мы будем продвигаться медленно, то должны суметь сохранить каре.

– И куда же мы двинемся?

Офицер пожал плечами.

– Ну… к Кендре.

– Нам потребуется год туда топать!

– Остается только одно, – сказал третий. – Дождаться ночи и бежать.

– Именно этого они и будут ждать.

– Я и не говорил, что это станет для них неожиданностью. Но ничего другого все равно не остается – а так некоторым из нас удастся спастись.

– На севере что-то происходит, – сообщили из строя.

Все три офицера посмотрели в указанную сторону.

– Не верю своим глазам. Я думал, четты никогда не дрались пешими.

– И что это у них в руках?

– Твою мать!.. Да у них короткие мечи. Кто бы мог подумать, а?

– Что делать? – спросил первый офицер, повышая от страха голос.

– Для начала – сохранять спокойствие.

– Атаковать их? – предложил второй офицер.

– Глянь на запад, вон там, на фоне солнца, – указал третий. – Там эти клятые четтские уланы. Стоит нам развернуться для атаки их пехоты, как они ударят по нам с фланга и погонят нас до самого Разделяющего моря.

– Должно же быть что-то, что мы можем сделать.

– Сражаться и умереть, – ответил третий офицер, отходя, чтобы присоединиться к своей роте. – Сражаться и умереть.

Линан позволил Эйджеру спланировать и возглавить атаку. Тот развернул свой клан и Красноруких поэскадронно и выстроил эскадроны вдоль косой линии. Когда все были готовы, он взмахнул мечом. Строй двинулся вперед. Сперва четты хорошо держали линию, однако непривычные шагать на сколь-нибудь приличное расстояние, не говоря уже о том, чтобы шагать в ногу, они скоро сбили строй, хотя общий принцип построения в основном сохранился. Эйджер шагал с головным эскадроном, Линан со средним, а Гудон с последним, и их приказы и твердость не дали атаке превратиться в беспорядочный бросок. Когда они оказались всего в тридцати шагах от вражеского каре, Зйджер снова поднял меч и прибавил шагу. С его спиной он не мог по-настоящему бежать, но когда эскадрон отделяло от врага всего десять шагов, он предоставил ему бежать самостоятельно, и бойцы врезались в стену из щитов, ныряя под копья, вырывая щиты и нанося гладиусами колющие удары в лицо. Второй ряд копьеносцев, в свою очередь, колол четтов, находя незащищенные шеи и головы, но недостаточно быстро, чтобы помешать стене содрогнуться от удара. В свалку лезли все новые копьеносцы, стоящие слишком далеко позади для действенного применения оружия, но способные укрепить передние ряды своим физическим весом.