Слепые чувства (СИ) - Иванов Марк

— Пионеры, значит… Знаешь, даже Аля не беспокоится обо мне так сильно, как ты. Может быть истинная причина совсем в другом?

— Не знаю… Наверное из всех только я одна поняла, какой ты человек на самом деле. Ещё в первый день, когда я вместе с Катей увидела твою татуировку, мне всё стало ясно… Позволь перефразировать свой вопрос: твои сегодняшние слова Але как-то связаны с пустотой внутри тебя?

— Лена, до чего же ты проницательная… Да, ты права. На одной из попоек я познакомился с… девицей. Между нами началась «романтика» — это я так называю постоянные выносы мозгов друг другу. Каждый пытался перетянуть одеяло на себя и заставить другого повиноваться и слушаться, а вместе нас держало лишь банальное желание… физической близости. Это был худший год в моей жизни, и я набил себе на руке живое напоминание о нем, чтобы такого больше никогда не повторилось.

— Это всё из-за того, что ты пытался заткнуть пустоту в своей душе всем, что только попадётся по под руку…

— Да, ты права… Я пытался избавиться от этой дыры всеми возможными способами, но только теперь я могу сказать с полной уверенностью, что, благодаря тебе, её больше нет.

— Не говори гоп, пока не перепрыгнешь. Как бы тебе этого не хотелось, смена, а за ней и лето, закончатся и тогда наступит бесконечная зима…

— Думаю ты неправильно меня поняла, — он посмотрел прямо в её бездонные карие глаза и сказал с лёгким придыханием, — именно ты стала тем, что уничтожило эту пустоту…

— Олег… что ты… — её щёки вдруг начали краснеть.

— О! Молодцы, быстро управились! — к ним подошла библиотекарша, которая забрала пустую коробку, — спасибо вам за помощь.

Они были настолько поглощены этим душевным разговором, что даже не заметили, как расставили все журналы в нужном порядке.

— Извини, мне нужно отойти, — странным тоном сказала Лена, буквально выбегая из библиотеки и оставляя Олега в недоумении размышлять над всем этим.

На полдник Лена так и не пришла — девочки сказали, что она вдруг прибежала к ним в комнату, взяла свой блокнот и начала туда что-то записывать, не обращая внимания на их расспросы. Олега всё это не на шутку напугало: всё время до ужина, плавая по реке с физруком, он раз за разом прогонял сцену в библиотеке у себя в голове. С каждым часом он лишь сильнее убеждался в том, что ему не стоило так резко вываливать на пионерку свои чувства, а когда настало время идти накрывать на стол, то Олег принял твёрдое решение поговорить с ней и расставить все точки над ё.

В столовой, впервые за весь день, он встретил Лёху, буквально сияющего от счастья.

— Вернулся, блудный сын, — они пожали друг другу руки, — пока ты там гулял со своим братом мы тут вкалывали как ненормальные. Я уже своих рук не чувствую.

— Ага, — отстранённо ответил он, оглядываясь по сторонам, — слушай, Олег, можешь подсобить?

— Ты ведь в курсе, что я этим уже весь день занимаюсь?

— Ну ещё один разок для друга. Пожалуйста!

— Ха, только из-за того, что ты попросил меня с уважением. В чем дело?

— Будь добор, накрой на ужин один. Там магнитофон сломался, и меня просили починить… Обещаю, что в долгу не останусь, и ты не пожалеешь о том, что помог.

— Ой не нравится мне всё это… Сначала какая-то американская фантастика от твоего брата, а затем сломанный магнитофон. Ладно, иди, мне не привыкать.

— Спасибо тебе большое! — Лёха буквально вылетел из столовой, оставив его один на один с почти сотней порций ужина.

Олег чудом успел разложить всё по местам до прихода голодных пионеров. Уставшие после тяжёлого дня, ребята из первого отряда безуспешно пытались расспросить Лёшу о фильме, но тот лишь многозначительно улыбался, и отвечал на все многочисленные вопросы одной фразой: «Вам понравится». Молчали лишь Лена с Олегом: они полностью погрузились в еду и изредка поглядывали друг на друга, будто незнакомые парень с девушкой в метро.

Он пытался найти хороший момент, чтобы поговорить с ней один на один, но на протяжении всего ужина и дороги в кинозал её подруги не отлипали от подозрительно молчаливой пионерки. Благо в самом зале ей удалось незаметно отколоться от остальных и сесть на заднем ряду кресел. Пока все взгляды были прикованы к Лёхе который медленной и торжественной походкой выходил на сцену, Олег незаметно подошёл к Лене.

— Ты не против, если я присяду? — спросил он.

— Садись, — она попыталась улыбнутся, но в этой улыбке было что-то не то.

Тем временем, под бурные аплодисменты и свист Кати, Лёша поклонился и сказал, встав в позу Гамлета, читающего свой монолог:

— И так, я представляю вашему вниманию киноленту, которая покорила все кинотеатры США. Эту плёнку мой достопочтенный брат доставил нам прямиком из Москвы, где её крутили на закрытых вечеринках. Надеюсь вы умеете читать, потому-что у фильма нет русской озвучки, а все диалоги переведены маленьким текстом внизу экрана. И так, прошу любить и жаловать: «Назад в Будущее»! Егор Николаевич, запускайте!

Проектор зажегся и начался тот самый фильм, который взорвал всем мозг в восьмидесятые и стал настоящей классикой в двадцать первом веке. Олег решился на разговор с Леной, пока кино окончательно не увлекло своим сюжетом вечно стремящуюся ко всему новому девушку.

— Знаешь, наверное там, в библиотеке, мне не стоило говорить всё напрямую… Просто я не умею ходить вокруг да около, да и наш разговор разжёг внутри меня какой-то огонёк, вот я и…

— Олег, — она взяла его за руку. В тёмном зале он не заметил, да и не мог заметить, её глаза, полные отчаянья и маленькую слезу на правой щеке — давай просто помолчим и посмотрим фильм…

После грандиозного показа, сорвавшего целую бурю аплодисментов после титров, весь первый отряд, кроме вожатого, который ушёл по своим делам, собрался в комнате мальчиков и обсуждал увиденное.

— … это же надо такое придумать! — восхищалась Даша, — я раньше думала, что машины времени стоят на месте, и ты просто заходишь в неё, нажимаешь кнопочку и летишь в прошлое. В этом фильме же всё сложнее — сначала надо разогнаться и при этом никуда не врезаться.

— Лёх, а ты бы смог собрать такую? — спросила Катя, — возьмём «Копейку» начальника лагеря, привинтим туда машину времени и…

— Да брось ты, — ответил он, — копейка развалится, пока будет разгонятся до такой скорости.

— Да там же всего 88 километров в час.

— Не километров, а миль, — с улыбкой вставила Лена. От её недавней грусти не осталось и следа — за время фильма девушка смогла привела свои мысли в порядок, и, выходя из зала, пионерка буквально светилась от счастья, бросая радостный взгляд на Олега через каждую минуту, — мили и километры — это две разные вещи.

— И сколько тогда будет 88 миль в километрах?

— Давай посчитаем. Аля, помоги, у тебя с этим лучше, в одной миле тысяча шестьсот метров, но для удобства давайте округлим до полутора километров…

— Тогда получается, — с жаром включилась Аля, — восемьдесят восемь сложить с сорока четырьмя… 132 километра в час… а если ещё взять те сто метров на милю, которые мы откинули до этого, то выйдет чуть меньше ста сорока одного километра в час. Думаю Лёша прав — копейка начальника лагеря развалится где-то на ста тридцати…

— Эх… — разочаровалась Даша, — жаль, что нам так и не показали будущее…

— Откуда ты знаешь? — сказал Олег, — может быть они вторую часть снимут.

— Буду надеется на это, хотя у нас её всё равно не покажут. Вы даже не представляете, как мне хочется узнать, что будет там — в новом тысячелетии. В двухтысячном году мне будет… двадцать семь лет. Наверное у меня уже будет ребёночек, а может быть даже два. А вот ты, Лена, как думаешь, кем будешь в двухтысячном? Наверное какой-нибудь начальницей, ты ведь знаешь очень много всего. Может быть даже в «Что? Где? Когда?» участвовать будешь…

— Наверное… — она повернулась к окну то ли для того, чтобы посмотреть на только что опустившуюся тёплую июньскую ночь, то ли для того, чтобы скрыть от всех свои истинные эмоции.