Любовь против (не)любви (СИ) - Кальк Салма

И сейчас Джон рассказывал королеве печальную историю про гнев божий и род Телфордов, Катерина слушала вполуха и оглядывалась. Ну что, если она хотела не привлекать к себе внимания, то — просчиталась, конечно, потому что в своём чёрном платье выглядела сиротка сироткой, несмотря на вышивку и жемчуг. Чёрной вороной в клетке с попугаями. Огромные юбки на каркасах, громоздкие воротники, невероятное количество вышивки и драгоценностей, высоко взбитые волосы, расшитые чепцы — о да, они в самом деле так одеваются. И так красятся, забери их холера — лица белые-белые, прямо как у леди Мэри, когда она в гости приходила. Катерина выглядела… да как лисица при дворе, вот так она и выглядела. Обрядили зверька в платье и башмаки, выпустили на пол, и радуются, паршивцы.

Шевеление на полу привлекло её внимание. Чёрт побери, мышь! Тьфу. Только не хватало, что ей тут есть-то, дуре голохвостой, в этой зале? Катерина цыкнула на мелкую тварь, подбиравшуюся к юбке Анны, та перепугалась и дала дёру. Добежала до стайки придворных дам, напугала их, вызвала повизгивания и шевеление, и… исчезла. На ровном месте исчезла! А Катерина ощутила взгляд в упор, подняла голову… и встретилась глазами с королевой.

Чёрт побери, королева — маг. Катерина видела это — несомненно и бесспорно. Сильный мощный маг. И… Джон сейчас наврал ей с три короба.

Джон, перестань, взмолилась Катерина безмолвно. Она видит, что ты врёшь! Видит, и смеётся, наверное. Посмеивается и думает — как далеко ты зайдёшь.

— Оставьте нас, — вдруг негромко сказала королева придворным.

Так сказала, что те мигом послушались и их словно ветром сдуло.

— А теперь, милорд Солтвик, извольте говорить правду, — холодно улыбнулась она.

— Джон, я думаю, мы должны рассказать всё, как есть, — сказала Катерина, не глядя ни на него, ни на королеву.

Потому что от королевы зависит, что и как дальше с ними будет. А вся прошлая жизнь говорила Катерине о том, что люди у власти любят, когда с ними уважительно, и не любят, когда им врут или недоговаривают. И они в итоге вынуждены принимать решение на основе недостаточных данных.

А Катерине очень нужно, чтобы решение было принято в её пользу. Чтобы вот эта королева подтвердила её права на земельные владения. А это не дача в шесть соток, это, пардон, целый район, даже два. Поэтому…

Джон недоумённо на неё смотрел, она только пожала плечами. Не будет она сейчас объяснять свои резоны, и главное — что королева-маг видит их насквозь.

— Ваша… родственница права, — в голосе королевы Катерине почудилась усмешка.

— Хорошо, ваше величество. Я прошу простить меня, но — вы поймёте, почему я сначала решил не говорить вам всего.

— Это моё королевство, драгоценные мои Телфорды. И я желаю знать обо всём, что в нём происходит. Даже если вам кажется, что без моего участия было бы лучше.

— Дело не в этом, ваше величество, — Джон поклонился. — Извольте.

И рассказал, как было. О смерти леди Маргарет, её возвращении, уходе Роба, стремительном росте отряда, приезде Жиля, двух первых неудачных попытках упокоить призрачное воинство и финальной битве. Также и о последовавшем отъезде Жиля вместе с Рональдом, магическом лечении Джейми и их пути в столицу.

А рассказывает Джон хорошо, отметила про себя Катерина. По делу, без сантиментов, но слова подбирает так, что ему веришь, и отлично представляешь себе всё происходящее.

— Вот как, значит. Возвращенцы. И почему же вернулась уважаемая леди Телфорд, как вы думаете? — поинтересовалась королева.

— Господин некромант и госпожа Бранвен предположили, что она сделала это из недостатка любви, — сообщил Джон. — У неё не хватило терпения и смирения принять свою смертную участь и тот факт, что она больше не властна над своими детьми и своими людьми, и повлиять на мужа тоже никак не может. Вот она и вернулась. А дальше… все ушедшие были либо её людьми, либо теми, кто шёл по жизни, особо не задумываясь. Как мой брат, например. Но — он смог остановиться в какой-то момент, и я искренне надеюсь, что для него ещё не всё потеряно.

— Я тоже надеюсь, — прошептала Катерина, глядя в пол.

Она и вправду надеялась. Она не могла злиться на Роба, нет. Всё зло он сделал, строго говоря, не ей, а она от него особого зла и не видела.

— И говорите, что не знаете, куда делся наш милорд некромант, — задумчиво сказала королева.

— Да, ваше величество, — поклонился Джон. — Он не рассказал о причинах своего отъезда, и у меня не было повода не отпускать его. Более того, он отправился со своими учениками, а у всех у нас была возможность убедиться, что они представляют собой очень серьёзных противников — хоть по отдельности, хоть вместе.

— Ясно. С этим продолжим дальше. Вы ведь понимаете, что некроманта нужно найти? Мне необходимо вернуть молодого человека в целости и сохранности его королю.

— Да, ваше величество. Кроме того, что господин маг оказал нашей семье огромную услугу, он показался мне просто весьма приятным человеком, — кивнул Джон. — Я бы предпочёл видеть его в добром здравии.

А уж Катерина-то как бы предпочла!

— В таком случае, я вас более не задерживаю. Всех, кроме леди Торнхилл, — и взгляд в упор.

Вот так. А вас я попрошу остаться, как говорится. Пауза, занавес. Катерина молча поклонилась.

— Мы подождём леди Торнхилл снаружи, — кивнул Джон.

Но когда все они вышли, королева поднялась — опираясь на подлокотники своего тронного кресла — направилась к небольшой двери за ним, и кивнула Катерине — следовать за ней.

За дверцей обнаружилась небольшая комнатка, с неплохой теплоизоляцией — сквозняки по ней, как по тронному залу, не гуляли. Обстановка там была с одной стороны обычная — лавки, стол — с другой стороны, вся мебель резная, на полу ковёр, в окне — большое и качественное стекло. На столе — шкатулки, бумаги, чернильница с перьями.

Королева села в резное кресло у стола и кивнула Катерине на лавку.

— Садись. И говори, как есть — нас здесь не смогут подслушать.

Катерина немного выдохнула — да, магическая защита от подслушивания во дворце важна вообще, а в её случае — особенно.

— О чём желает знать ваше величество? — на всякий случай уточнила она, хотя понимала — придётся рассказать всё.

То есть — вот вообще всё.

Королева отвечает за вверенные ей земли, не важно, перед кем, но эта — как будто по-настоящему отвечает. А Катерина сейчас претендует на управление заметной частью этих земель. Поэтому королева имеет право знать, кто на самом деле будет всем этим заниматься.

— Что случилось с Кэтрин Торнхилл, что она изменилась так разительно? И случилось, как я понимаю, где-то между октябрём позапрошлого года и весной прошлого.

Вот так, всё верно. Если королева была на Севере и видела Кэт своими глазами — да, она не могла не заметить разницу, она не Роб-балбес. И не его самовлюблённые родичи. Она маг, а у Катерины, по сути-то, и нет опыта обращения с магами — кроме дам из Старших, кто знал о ней всё с самого начала, и Жиля. А что видел в ней Жиль — они даже обсудить не успели.

— Кэтрин Торнхилл умерла, — произнесла Катерина, глядя на королеву в упор.

Может быть, это и нарушение этикета, но… сейчас решается судьба Катерины в этом государстве. Признают её подданной — или же нет. Но почему-то она полагала, что может довериться этой женщине, которую увидела первый раз в жизни.

— И кого же я вижу тогда перед собой в её облике?

— В её теле, — поправила Катерина. — Тело осталось тем же самым. Меня зовут Катерина Корякина, и я тоже умерла.

А дальше она рассказала всё, и понадеялась, что говорит не хуже Джона — тоже толково и внятно. Впрочем, уж что, а объяснять и рассказывать она умела, иначе бы дети на уроках не слушали — ни дома, ни здесь.

Королева оказалась изумительным слушателем — внимательным и отзывчивым. Она хмурилась, когда Катерина говорила о Кэт и Телфордах, и Рональде Морни, усмехалась, когда Катерина язвила о непроходимой самоуверенности, граничащей с глупостью, у некоторых из них, смеялась рассказу об извлечении Роя из подвала, восхищалась скупым словам о приведении в порядок Торнхилла и о борьбе против призрачного воинства леди Маргарет.