Мезозой. Дилогия (СИ) - Медведев Дмитрий Сергеевич

Вглядываясь в символы, отец начал медленно разбирать их, один за одним, а вместе с ним и Кирилл. Господи, да это же знакомые команды на компьютере! «Вперед», «назад», «выбрать локацию», «выбрать пункт отправления»… Ого!

На самом деле догадки Кирилла почти оправдались — длинные символы являлись не какой-то отдельной буквой, но и не словом, а целым словосочетанием. Отдельные слова добавлялись сверху и снизу в виде черточек, точек и всевозможных закорючек.

Выбирать пришлось недолго, благо вариантов было всего три, и названия Кириллу ничего не говорили. Правда, вскоре высветилась трехмерная голографическая карта с подписанными точками, и все встало на свои места.

Из пещеры можно было отправиться либо в горную цепь на восточном побережье Номнеса (здесь этот континент назывался «Роста»), в огромный подземный бункер немного западнее этих самых гор или же на крупнейший из островов к юго-западу от Лорданы, остров «Кенкуга».

Отец выбрал бункер. Впрочем, возможно, что это и не бункер вовсе, а лаборатория или исследовательский центр. Просто строение имело форму, чем-то напоминающую очертания главного здания научного поселка в Гросвилле. Вот только оно располагалось в недрах Тайи, на восьмидесятиметровой глубине.

После нажатия на нужную точку панель снова загорелась голубым. Одна из капсул с легким, едва слышным шипением растворилась — стеклянная перегородка уползла в сторонку. Георгий без тени сомнения вошел внутрь и навалился спиной на очерченный желтым контур человеческого тела. Едва он сделал это, как из задней части капсулы выползли прозрачные же (видимо, чтобы не портить стильный дизайн) прижимы и зафиксировали голову, шею, спину, бедра и конечности. Они мягко сошлись с обеих сторон, держа плотно, но в то же время не создавая неудобств. Еще два места остались незанятыми.

Сердце отца забилось чаще. Кирилл перехватил его мысли. Георгий немного опасался этой техники, хоть она, в общем-то, была ему знакома. Его цивилизация уже достигла сравнимого уровня с теми, кто создал эти машины. Но дело-то в том, что создатели покинули Тайю не менее полутора тысяч лет назад. И за все это время в техническом помещении не появилось ни пылинки, и все, кажется, работало исправно. Такое пока было недостижимо ни для каких известных разумных существ.

Вопреки ожиданиям Георгия капсула не провалилась вниз. Наоборот, ее резко втянуло вверх, как пылинку в пылесос, понесло сперва ровно, а затем перевернуло и, наконец, повело в том направлении, на какое рассчитывал отец Кирилла. Несколько секунд он ехал вот так вот, вниз головой, начиная все больше волноваться. Капсула двигалась с поразительной плавностью, из чего Георгий сделал вывод, что скорость ее движения либо очень низкая, либо невообразимо высокая. В первое даже верить не хотелось.

Отец полагал, что капсула пользовалась энергией планетарного ядра. Его цивилизация тоже в свое время начинала осваивать этот невероятно мощный источник, но пока существенных результатов не добилась. Теоретические выкладки до сей поры не удавалось претворить в жизнь, хоть они и были весьма и весьма многообещающими…

Достигнув какой-то нижней точки, капсула остановилась, неторопливо перевернулась и, едва Георгий успел перевести дух, два раза коротенько пискнула и выстрелила вверх. И этот участок пути чудо-транспорт покрыл за четверть минуты, не больше. В самом конце капсула замедлилась и плавно выплыла в зал, похожий на тот, скрытый за стеной пещеры.

В недоумении Георгий вышел и подошел к уже знакомой панели. Открыл карту и задумчиво потер подбородок. Он должен был попасть в лабораторию, но очутился в научно-исследовательской станции в горах, как две капли воды похожей на место отправления. Разве что это помещение было просторнее.

Тогда он решил, что попадет в лабораторию отсюда. Выбрал ее на карте и получил ошибку. Кажется, там говорилось о том, что из-за тектонического движения туннель разгерметизировался, и потому путешествие по нему невозможно. Только если пешком.

Расстояние у Первых измерялось… У Первых? Это слово вертелось в голове отца, когда он рассматривал карту, да и раньше оно уже мелькало. Так вот, расстояние у Первых измерялось в каких-то своих единицах. Георгий знал о них и без труда перевел в свои собственные. Кирилл попытался проделать то же самое, и у него в итоге вышло что-то около шестидесяти километров. Неблизкий путь. Но отец уже отмерил неплохой отрезок, следовательно, справится и с этим. Только зачем они разместили эту станцию и бункер так близко друг к другу? Очевидно, в этом крылся некий смысл, но вот какой именно — сейчас сказать сложно.

Лаборатория требовалась Георгию для того чтобы покинуть Тайю. Кстати, он тоже называл ее Тайей. Вот забавно, правда? А у Первых планета звалась как-то уж совсем непроизносимо — «Ваалаирна», или как-то так. Пораскинув мозгами, Георгий сумел разобрать слово на понятные составляющие. «Третий мир, похожий на наш». «Ирна» — мир, похожий на наш. Да, в их словарном запасе есть и такие экземпляры.

Что ж, ничего не попишешь. Придется шагать пешком. Вот только не мешало бы подкрепиться. Покопавшись в панели, Георгий нашел то, что искал. Нажал на нужные кнопки, и из стены справа от панели выехал ящик. Обычный ящик, хорошо знакомый и Кириллу, и отцу. Там лежали стопками какие-то интересные однотипные студни, чем-то похожие на угощение от Марьи.

Георгий махом слопал одну, потянул в рот и другую, но остановил себя. Он еще не знал, стоит ли так налегать на этот неизвестный продукт.

На вкус студень был чертовски приятным. Идеальный баланс пряного, соленого и сладкого. И много, очень много влаги. Мучившая жажда мигом исчезла, да и голод начал быстро притупляться. В теле прибавилось сил, бодрость вернулась, будто никуда и не уходила.

Умно! Георгий счастливо улыбнулся. Как же это здорово — просто сытно поесть! И снова он вспомнил, что и в его мире пробовали создать такой концентрат, утоляющий одновременно и голод, и жажду. Как и в случае с энергией планетарного ядра и со многим другим, им удалось нащупать верный путь и получить несколько хороших результатов, но разразившаяся позже война уничтожила все планы.

Отец прихватил несколько студней, припрятав их в карманы на боках своей экипировки, закрыл ящик и вызвал на панель схему помещения, затем — карту окрестностей. Проложил маршрут, покивал, прикидывая направление, и открыл дверь.

Створка за спиной зашелестела, покорно отползая в сторону. Панель погасла. Георгий развернулся и двинулся к выходу. Он вел прямо на улицу, откуда в глаза било ослепительно яркое солнце…

28

Кирилл проснулся первым. Чувствовал он себя превосходно вне зависимости от того, сколько на самом деле проспал — пять запланированных Марьей часов или все двадцать пять. Неважно. Главное, что в голове ясно, а руки и ноги вроде бы почти не отзываются болью при попытке сесть. Мышцы даже не ноют, а так, слегка поскуливают, будто после не самой интенсивной тренировки.

Марья спала на правом боку, устроив светлое личико на тонких и длинных ладонях. Ее рот был чуть приоткрыт, одна светлая прядка наискось спадала вниз, прикрывая глаза и касаясь губ. Кирилл наслаждался красотой своей нечаянной спутницы, одновременно испытывая радость — влечение к загадочной блондинке куда-то пропало. Исчезло. Испарилось. Его больше не было! Даже жалкого намека на вожделение не осталось. Чудеса, да и только.

До ушей Кирилла донеслось громкое плескание и довольное попискивание. Несколько секунд поискав на абсолютно белой поверхности молнию, открывающую палатку, он сдался и мягко тронул Марью за плечо.

Та мигом проснулась и подняла голову.

— У нас, кажется, гости, — Кирилл кивнул в сторону, откуда шел звук.

— Хм, точно, — подтвердила Марья, секунду послушав.

Она нырнула рукой куда-то в складки возле входа в палатку, быстро нащупала молнию и немного подняла ее, чтобы можно было подглядывать, но при этом не обнаруживать себя. Ребята зажмурились, а потом заморгали, привыкая к яркому утреннему свету. Внутри освещения мягко регулировалось умным материалом, сохранявшим приятный для сна полумрак.