И аз воздам (СИ) - Чернова Ирина Владимировна

Скорая и Юра примчались почти одновременно. Всю гостиную заполонили белые халаты, запищала аппаратура, запахло лекарствами, Юра совещался с врачами, метался между мамой и толстой теткой, которая была за главную в приехавшей бригаде, потом встал на колени у дивана и прижал мамину голову к себе, упрашивая ее открыть глаза.

— Леночка, дорогая моя, ты только очнись, ты так нужна нам всем… — исступленно повторял он, пока тетка не тронула его за плечо.

— Юрий Васильевич, успокойтесь, все нормально, она очнулась, давление скакнуло, — начала она объяснять, но он как будто не слышал ничего, пока мама что-то не прошептала. — Давайте-ка я и вам успокоительное вколю, — предложила тетка, — в таком состоянии вам может с сердцем плохо стать…

— Лариса, не надо мне успокоительного, — отрезал Юра, поправляя очки, — вы мне Леночку вытащите только, она ж на пятом месяце…

— А то мы слепые и глухие, — грубовато огрызнулась толстая Лариса, — не беспокойтесь, все сделали, что могли. Давление у нее скакнуло, вы уж поберегите ее от стрессов-то!

— Побережем, побережем, — Юра весь ощетинился и волком посмотрел на меня. — Лера, посмотри за мамой, я провожу врачей.

Похоже, что он уверен полностью в моей вине, только что такое произошло и почему мама назвала меня лживой дрянью? Разговаривать она со мной не хотела, но как узнать, что было тут до моего прихода?

— Танечка, — я подошла к девочке, которая сидела, сгорбившись за маленьким столом в своей комнате, — скажи пожалуйста, что вы делали с мамой сегодня с утра?

— Я мультики смотрела по телевизору, потом мы думали, как назвать сестренку или братишку, которые в животе у мамы сейчас, — начала перечислять она. — Я хотела сестренку и выбрала имя Лиза, а мама согласилась.

— Хорошо, имя вы придумали, а потом к вам приходил кто-нибудь?

— Нет, никого не было.

— А вы гулять ходили? — продолжала выспрашивать я.

— Не ходили, мама чай пила, а я не хотела чаю. А, вспомнила, мама по телефону говорила, а потом на диван села и все. Ты злая, Лера, она с тобой поговорила и заплакала!

Я погладила сестренку по спине и поцеловала в пушистую макушку. Значит, какая-то падла позвонила…

— Мамулечка, послушай меня пожалуйста, — я присела рядом с ней на диван, поглаживая влажную руку, — очень прошу тебя, выслушай меня. Я тебя очень люблю, поверь, я ничем не хотела тебя расстраивать и огорчать…

— Лера, не надо, — прошелестела она в ответ, — о чем ты думала, когда…когда…Юра же мой муж…

— Юра? При чем тут Юра? Мама, что ты говоришь? Какое отношение ко всему имеет Юра? Стой, кто тебе позвонил сегодня? Что тебе сказали, что ты упала в обморок? Ма-а-ама!

В комнату влетел Юра, оттолкнув меня от дивана, но внутри у меня рождалась бешеная злость и ненависть, которая становилась все сильнее при виде заплаканного маминого лица. Вот, значит, как эта стерва решила сделать? Да я ее просто убью своими собственными руками, на швабру натяну, волосы все повыдергаю, твари поганой! Сплетница чертова!

— Юра, спроси у мамы, кто ей звонил сегодня и что сказал! Спроси, спроси! Помнишь эту дрянь, вашу Егоровну? Помнишь, как она лезла вчера в кабинет, пытаясь посмотреть, что там происходит? Это она звонила сегодня, да, мама? Что она тебе наговорила про меня и Юру с Сергеем?

— Лера, выйди пожалуйста, — попросил Юра, — я сам в состоянии объяснить все. Леночка, прошу тебя, сколько раз я уже говорил…

Я вышла из полутемной гостиной и присела на кухне за стол. Лишь бы все обошлось у мамы, лишь бы не было последствий…остальное я как-нибудь переживу, только пусть мама не плачет и не думает, что ее старшая дочь такая подлая, как ей пытались обрисовать. Для чего та поганая сплетница позвонила ей? Нагадить чисто по-женски…ну и дрянь…

Внутри по-прежнему полыхала ненависть, которую было ничем не успокоить, разве что усекновением языка зловредной бабе.

— Лера, — Юра сел рядом со мной за стол, — она успокоилась и уснула. Лишь бы все обошлось…как я испугался за нее, ты не представляешь! Я очень люблю твою маму и готов на все ради нее. Завтра же пойду к Андрею Борисычу, пусть гонит на все четыре стороны эту Валентину. Лучше я сам буду мыть коридоры, чем видеть эту дрянь! Вместе с Сергеем пойдем!

— А она так и будет спокойно жить дальше? После всего, что сегодня было? — при воспоминании обо всем меня стало трясти от злости. — Она каждый день у вас убирает?

— Лера, ты успокойся пожалуйста, хочешь, я тебе валерьянки накапаю? Или корвалолу? Ты прямо на себя не похожа и глаза какие-то мутные стали.

— Не надо мне корвалолу, что я, бабка старая, корвалол глотать?

— Не бабка, но это помогает успокоиться. Даже если ты побежишь и устроишь с ней драку, она будет только довольна, это я тебе как врач говорю, да еще потом и хвалиться будет перед всеми. Ты девушка и тебе не пристало так разбираться даже с такой отвратительной особой, как Валентина. Это уже мое дело, как мужчины, и я не позволю делать это даже тебе. Просто поверь мне на слово, что я ей этого не прощу, хорошо?

Мама встала только на следующий день, побледневшая и с темными кругами под глазами. С утра я не пошла никуда, терпеливо дожидаясь ее пробуждения и, как только она смогла выслушать меня, призналась ей о причинах посещения мной больницы. По всему было видно, что она борется внутри себя с недоверием, посеянном в ней склочной Егоровной.

— Лера, ну почему ты мне сразу ничего не рассказала? — мамин тон был уже не такой холодный, как вчера, но и привычной теплоты в нем я тоже не почувствовала. — Если бы я знала все, то разве стала бы слушать эту Валентину?

Я долго объясняла ей, по какой причине не хотела ее волновать, что вообще не хотела говорить ни о чем даже Юре и, если бы он сам не нажал на меня, то никто бы ничего не знал и по сей день. Мама слушала внимательно, кивала головой, но прежнего доверия я так и не почувствовала. Чем еще я могу перед ней оправдаться?

— Мамуля, я уезжаю послезавтра, как только приеду, сразу вышлю тебе выписку из больницы и справку из ГИБДД. Ты посмотришь, что я не обманываю тебя, можешь сама поговорить с Сергеем, который делал мне массаж, он уж точно лицо независимое, врать ему незачем. Ты только поднимись, слышишь? Тебе еще четыре месяца доходить надо, ребенка здорового родить, вырастить его…ну хочешь, я возьму пару недель на работе и приеду сюда, помогать тебе после родов?

— Не надо, Лера, — мама через силу протянула руку и положила мне ее на плечо. — Я справлюсь, Юра мне поможет. Ты не волнуйся за меня, я выдержу. Главное — что все сказанное было враньем…да?

— Да конечно же, враньем! Как ты могла поверить в такую глупость?

— Иногда женщины верят и в гораздо бОльшие глупости, — сказала она, а я сразу вспомнила Лешика. — Ты лечись, Лера, здоровье надо поправлять обязательно.

Юра хотел отвезти меня на вокзал сам, но я отказалась, уверив, что вполне могу добраться туда на такси, а сумку мне донесет носильщик или тот же шофер за дополнительную плату. Не надо сейчас ему провожать меня, мама на вокзал не поехала по причине жары, но я была совершенно уверена, что она еще никак не может отойти от тех страшных переживаний и ей пока что неприятно меня видеть. Убедить ее окончательно поможет только время, ну и документы из больницы, где я лежала после аварии. Я была согласна потерпеть, лишь бы мамино состояние было стабильным и с ребенком было бы все в порядке. Как она только решилась рожать в таком возрасте, да ей памятник за это надо поставить! А я…ладно, переживу, благо за собой никакой вины не чувствую. Глядишь, к осени соберусь да действительно приеду помогать ей…

Несмотря на все нервотрепки, помощь Юры и Сергея превзошла все мои ожидания. Ванны и массаж сделали свое дело — боль перестала отдаваться в руки, я уже вполне сносно поднималась сама по утрам, опираясь только на спинку стула, а принимать таблетки и вовсе перестала даже на ночь. Ко всему прочему ко мне прилип красивый загар и выглядеть я стала достаточно неплохо по сравнению с тем пугалом предсмертного вида, которое уезжало из Питера две недели назад. Из ограничений, которые надо было постоянно соблюдать, остался запрет на прыжки и танцы, а также надо было крайне осторожно спускаться по ступенькам. Раньше я прыгала по ним, как белка, теперь же приходилось придерживаться за перила и стараться делать все плавно. Со стороны это смотрелось несколько комично, но…забота о себе вышла на первое место. Еще массу огорчений мне доставлял шрам на затылке — волосы теперь надо было только скалывать, чтобы его не было видно. Пришлось купить несколько заколок и таскать их постоянно с собой — а вдруг одна сломается, не ходить же мне по городу с такой прорехой в волосах? Я попыталась обратиться в две клиники по пересадке волос, но они меня огорчили бесповоротно — на шрамы волосы не пересаживают, нету пока таких технологий и я смирилась с очередной неудачей. Порадовало меня лишь одно обстоятельство — все анализы, которые я сдала у гинеколога и в КВД, были хорошие, хоть это наследство Дайлерии мне ничем не икнулось.