Аленький цветочек - Разумовский Феликс
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 146
Варвар Гринберг между тем нокаутировал варвара Бенджамина и хотел было взяться за самого глав-варвара отца Брауна, но опоздал. Глеб резко выбросил руку, и этим движением была поставлена точка. Преподобного снова скрючило, бросило ничком на истоптанный мох. Больше подняться он уже не пытался, лишь утёр кровь с лица, поднял на Скудина удрученный взгляд и выругался интернационально:
– You fucking bastard! Козел безрогий! Asshole! Редиска! Морковка! Навуходоносор! Петух гамбургский! Ни хрена собачьего не давали мы твоему ублюдку, тупым коленом трижды сношать его неловко! И не так, и не в мать, и не куда попало, етит твою сорок через семь гробов! Прости меня, Господи!
Былой акцент у него в самом деле отсутствовал начисто.
– Так, значит, не вы напичкали парня наркотой? – Удивившись, Скудин снял захват с горла брата Хулио и мягко, даже бережно уложил слегка придушенного противника наземь. Констатировал:
– Тогда, выходит, зря подрались. – Он подошел к отцу Брауну и как ни в чём не бывало протянул ему руку. Чернокожий батюшка руку взял и легко поднялся, никаких серьёзных травм ему нанесено не было, а расквашенная физиономия – Господи, каких только мелких случайностей не бывает с настоящими мужиками. – И всё же, – добавил Кудеяр тихо и зловеще, – какая сволочь сбивает с панталыку молодёжь? Выясню – на прямой кишке повешу!
Скудин не знал, что с неделю тому назад Бог послал Эдику… нет, не кусочек сыра, а самую настоящую манну небесную. Отходя ко сну, генералов сын обнаружил у себя под подушкой бархатную коробочку, а в ней – всё, что может пожелать душа наркомана: коллекцию марок, намазанных с оборотной стороны вместо клея «синтетикой», стомиллиграммовые капсулы с «Люсей», то бишь зельем группы ЛСД, пяток шприцев с готовым раствором, пару «кораблей» [129] и две дюжины таблеток «экстази». О, райское блаженство, неземное наслаждение, отдохновение души!.. Эдик тихо вмазался на свежем воздухе и, хорошенько упрятав своё сокровище, отправился к себе в вагончик «путешествовать». Хрен тебе, квазимодо-подполковник! Кошкин хвост, дырку от бублика, мёртвого осла уши!..
На поле боя между тем воцарились мир и спокойствие. Молодцы вытерли кровь, высморкали сопли и с шуточками-прибауточками через умывальник двинулись на кухню. Пошли, правда, не в полном составе. Брат Бенджамин пока что не мог жевать, брат Хулио немножко страдал нутром, а братья Марио с Родригесом совсем неважно держались на ногах и потихоньку отправились в палатку. С российской стороны за обеденным столом отсутствовал Гринберг. Нет, не по причине битвы, битва-то как раз его развлекла и порадовала. Но вот схлынул боевой восторг – и снова полезли в голову воспоминания о неизбывном кошмаре, который посетил его прошлой ночью и, конечно, посетит нынче. Евгений Додикович вышел на берег озера и сел покурить, но и это не помогло, такая захлестнула тоска, хоть сейчас прыгай в непроглядные озёрные глубины. С большим камнем на шее…
– Что, Женечка? Плохо? – Из-за кустов неслышно появилась Виринея, уселась рядом, стрельнула «Винстон», прищурила от дыма глаза. И сообщила слегка обалдевшему Гринбергу:
– Это духи острова гневаются, в жертву не принимают генеральский мундир. Слишком много крови на нем.
Всю эту ахинею она произнесла с совершенно серьёзным видом, точно с таким, с каким в своё время защищала кандидатскую диссертацию – и, небось, скоро отправится защищать докторскую.
«Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша…»
– Духи? Гневаются? Мундир?.. – Гринберг как-то странно посмотрел на Виринею, искусанные губы скривились в нехорошей улыбке:
– Слушай, ты помимо колена головкой не ударялась? Теменной частью?
– Мне, Женечка, понятен твой скепсис, – продолжала Виринея всё так же серьёзно. – Но ты учти: всюду существуют незримые, очень прочные соответствия. Материальная наука ошибочно трактует их как причинно-следственные связи. – Она глубоко затянулась и, выпустив струйку дыма, ласково, словно недоразвитому ребенку, улыбнулась Гринбергу. – Стоит порвать нужную ниточку, и духи отстанут, не смогут дёргать струны в твоей душе. – Она улыбнулась ещё шире, в глазах её сверкнули озорные искры. – Ну вот давай, просто чтобы ты поверил… Я сейчас потяну за ниточку, идущую к желудку. Вот так… очень медленно и плавно… Куда же ты, Додикович? А двести баксов? Ну, не покидай же меня! Побудь со мною!
Она откровенно хохотала.
Евгению же Додиковичу было не до неё – и не до всего остального мира. Стремительно набирая скорость, он мчался в сторону сортира, и в голове его стучала единственная мысль, идущая из пищеварительного тракта: «Не опоздать бы, только бы не опоздать!!!»
Уф-ф. 0-о-ох…
Обошлось. Сказались тренировки, многокилометровые кроссы и спецназовская выучка – зря ли говорят, что годы тяжкого учения нужны для того, чтобы спасти тебя в один-единственный миг! Он успел вовремя, и к тому же обитель душевного отдохновения оказалась не занята. Гринберг вихрем влетел внутрь, буквально рухнул на выпиленное «сердечком» отверстие… и вот, о долгожданный блаженный миг, по сравнению с коим оргазм – это тьфу, несчастная судорога, убогий суррогат сортирного катарсиса. И долго ещё Евгений Додикович пребывал наедине с собой, взмокший, взволнованный, раздираемый противоречиями. Рациональный ум его отказывался верить в чудеса, шептал: «Нет идеализму! Кант был не прав!» – «Ещё как прав, – гудели сфинктер, желудок и толстая кишка, – первичен дух, а мир иллюзорен!»
Наконец Гринбергу всё стало ясно. Бледный, но с просветлённым лицом, вышел он из сортира, явился к Виринее и, взволнованный, тяжело дыша, взял её руки в свои:
– Верю тебе. Прости за всё, если сможешь. Виринея была не злопамятна. Этой ночью кошмары не тревожили Гринберга. Ему приснилась мама, старшая-буфетчица во дворце Дружбы народов. Она золотозубо улыбалась и подливала в «Советское шампанское» минералку…
Письмо солдата
Есть штамп, которым очень любили потчевать нас киношники, снимавшие «про войну» лет пятнадцать-двадцать назад… Только не подумайте чего непатриотичного об авторах этих строк. Мы здесь не имеем в виду ни «Отец солдата», ни «Чистое небо», ни «Летят журавли». Это киношедевры, а они, удивительное дело, как-то обходились без штампов. Нет, мы говорим о проходных кинолентах; старшее поколение подтвердит, в каких масштабах производилась подобная продукция. И чего она стоила.
129
Отмеренная спичечным коробком стандартная порция конопли, около двадцати граммов
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 146
Похожие книги на "Аленький цветочек", Разумовский Феликс
Разумовский Феликс читать все книги автора по порядку
Разумовский Феликс - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.