Кладезь бездны - Медведевич Ксения Павловна
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 109
Джинн вскинул хвост и мявкнул:
– Кто это «она»? Возлюбленная? Тогда почему она возникает непонятно откуда в стихах ни о чем?!
Тарег вздохнул и молча налил вина в новую чашку.
Джинн все не унимался:
– Нет, а финал? Разве это финал?!
– Тьфу, – подвел итог Имруулькайс и гордо сел. – Я же говорю – говно, а не стихи.
Тарег не выдержал и снова надел на него корзину.
Джинн выбрался из-под нее не сразу и в задумчивом настроении.
– Слышь, Полдореа. Я ж переживаю за тебя, кокосина. Так почему морда-то у тебя кислая?
Помолчав, нерегиль вдруг сказал:
– У тебя хорошие стихи, Имру. Мне кажется, что я взялся за дело и где-то заблудился.
– Эй – Кот подошел совсем близко и задрал усатую морду. – Ты все сделал правильно. Все это знают. Даже твой халиф.
Тарег встал и прислонился к тоненькой колонне арки. За розовыми кустами перекидывались струями фонтаны Длинного пруда. В воздухе плыл аромат цветов, тренькала вода.
– Женщина моя плачет, Имру. Я говорю ей, что скоро вернусь, – а она плачет. Говорит, ее мучают нехорошие предчувствия…
– Женщина, – снисходительно мурлыкнул кот. – Ей простительно. Она просто скучает.
А потом осторожно спросил:
– Джунайд… не составлял нового гороскопа?
В ответ Тарег лишь дернул плечом:
– Гороскоп? О чем ты, Имру… И прежний-то был невразумителен и глуп. «Остерегайся поскользнуться на невинной крови»… О боги, да я ее пролил столько, что могу в ней плавать. Поскользнуться, подумать только…
Кот подошел, выгнул спину и потерся о колени:
– Завтра. Завтра большой прием. А потом…
– Я хотел попросить Абдаллаха отпустить меня… в замок Сов. Разрешить уехать в тот же вечер. Но не успел. Он приказал ждать его в столице…
Джинн весь встопорщился:
– Да ты чего, кокосина! Вот это было бы недостойной слабостью! Завтра ты пройдешь мимо всех этих баранов в калансувах и каждому плюнешь в бритый затылок! Чтоб знали, с кем имеют дело, шакальи дети! И боялись не то что слово поперек сказать – пёрнуть чтоб боялись!
– Д-да… – пробормотал Тарег.
Повертел в руках чашку. И вдруг швырнул ее далеко-далеко в темень. Откуда-то издалека раздался жалобный звон меди о плиты дорожки.
Тоненько звенели фонтаны. В пруду отражалась молочная река Соломенного пути и редкие облака. На город опускалась темная ночь.
Та же ночь, карван-сарай у ворот аз-Зубейдийа
Старый джинн в облике ящерицы застыл на потолочной балке – спиной вниз, головой в направлении киблы. Близился час ночной молитвы, а джинн был из правоверных джиннов и так хотел выразить уважение. Конечно, он мог принять и человеческий облик, но дела, дела… Его отправили обходить кельи гостей – присмотреть за человечками, не творят ли те непотребное. Потому что в карван-сараях часто творили непотребное, и оттого несведущие люди говорили, что джинны часто принимают облик ящериц и живут на базарах и среди путников, ибо непотребное притягивает их. Истина же заключалась в том, что многие правоверные джинны владели карван-сараями – через подставных лиц, конечно, дабы не смущать умы подверженных суевериям. А в ящериц оборачивались по привычке и в интересах дела. Как в эту ночь, к примеру.
Над улицами квартала поплыл сладостный голос муаззина, призывающий к молитве. Джинн вздохнул про себя, но не двинулся со своего места на балке. А как тут двинешься, ибо сидевшие в келье люди и не думали исполнять долг благочестия! Они продолжили разговаривать – вполголоса, сдвинув головы над хлипким столиком под дешевой скатеркой. На столике сиротливо остывали чайник и две полудопитые чашки. А гостей, между прочим, в комнате собралось больше, чем двое. Вот сидит бритый человек с сомиными усами – в простом сером халате, по виду невольник. Вот трое бедуинов – заросшие, руки-ноги грязные, ибо бедуины по своей дикости даже в городах совершают омовение песком, а не водой. А вот парнишка в чистой рубашке и черно-белой куфии жмется, ежится и чуть не плачет.
Человек с сомиными усами и трое бедуинов налегали на него, вполголоса уговаривая – на что?..
Джинн напряженно прислушивался, ибо чутье подсказывало: здесь творится именно оно. Непотребное.
– Слышь, ты, Абид! – зло шипел бедуин с дорогой джамбией за поясом. – Кого отправлять, Салафа, что ль? Так он твой старший брат, ежли ты забыл, ему семью кормить! Или меня? Или, вон, Маруфа?
Названный Абидом парнишка вжимал голову в плечи и горбился. И молчал, молчал, хоть его и потряхивало.
– Что молчишь, Абид? Ты один его знаешь, тебя к нему пустят!
Остальные степенно кивали – пустят, как пить дать, пустят. Потому что знает этот кто-то Абида, а Абид – знает его. И потому – пустят.
– Отца уж забыл, падаль? – зашипел бедуин в грязноватом биште из дорогой шерсти. – Забыл о долге? Или Абу-аль-Хайджа по прозвищу Герой тебе больше не отец? Совсем ты обабился среди баб, о Абид, раз не помнишь долга и долгов, которые нужно стребовать…
Парнишка заплакал – молча, тихо истекая слезами.
В разговор вступил бедуин в широком поясе из кожи антилопы:
– Обычай такой, о Абид. От века обычай. Младший идет. Ибо когда еще младшему выпадет случай прославить свое имя? А так – век помнить будут…
Абид помотал головой.
– Что башкой трясешь? – зашипел тот, что с джамбией.
– Мне нельзя, – завсхлипывал Абид. – Он же ж сам предупредил – не попадайся мне на пути… Мне нельзя, худо выйдет, хужей некуда…
Бедуины запереглядывались. Зло так смотрели, раздували носы. Эх, Абид, Абид… На что ж тебя уговаривают?
И тут хлопнул в ладоши человек с сомиными усами в сером неприметном халате раба. И все встрепенулись, а человек с сомиными усами тихо сказал:
– А ты не бойся, Абид. Мы же ж все сделаем, как надо. Подойдешь, потом так же отойдешь. Наши люди кругом стоять будут, ничего тебе не сделается. Ну, может, по морде дадут – так делов-то.
Абид неверяще вытаращился на усатого:
– Правда ничего не сделают?
– Правда-правда, – закивал сомоусый.
– Ну а как же ж… – всхлипнув, затараторил Абид, – я к нему подойду? Он же ж меня враз раскусит!
– Не раскусит, – улыбнулся в усы человек в сером халате. – Ему будет не до этого.
– Как это? – искренне изумился Абид.
– А вот увидишь! – рассмеялся сомоусый.
И все рассмеялись, даже Абид – с видимым облегчением.
– А… он? – вдруг посерьезнев, спросил парнишка. – Что с ним-то будет?
– Да ничего с ним не будет, – отмахнулся серым рукавом усатый. – Переживет. Не впервой.
Абид явственно сглотнул – дернулся кадык на шее.
– Ну так что? По рукам? – умильно улыбнулся сомоусый.
– По рукам, – дрожащим голосом ответил Абид.
И протянул дрожащую руку. Бедуины одобрительно похлопали его по плечам.
А джинн, видя, что парнишку никто не трогает, а люди вроде как не замышляют смертоубийства, быстро заперебирал лапками и побежал вдоль по балке. Он хотел все-таки поспеть к ночной молитве и проявить уважение к вере. А еще потому что ночь затягивалась, и джинну в этой глухой тьме сделалось как-то не по себе.
Следующий день, утро
Крики и гул толпы бились в ушах, как морской прибой. Марваз, сопя под двойной кольчугой, поправил обвязку на шлеме. Пекло, несмотря на ранний час. Головной платок уже весь вымок, с него неприятно подтекало за шиворот.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 109
Похожие книги на "Кладезь бездны", Медведевич Ксения Павловна
Медведевич Ксения Павловна читать все книги автора по порядку
Медведевич Ксения Павловна - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.