Время проснуться дракону - Ганькова Анна

« – И сейчас не надо про груди Лёнкины думать, а то как и на нее реагировать начнешь – тогда совсем пиши пропало!»

А она тем временем, закончив осмотр, сказала:

– Вик, у тебя сильный жар и его причину я найти не могу. Надо господина Роя звать и знахарей.

А его аж подкинула от этих ее слов:

« – Сама, шмакодявка, разобраться не может и сейчас еще толпу народа назовет!» – досада и злость не удержались в нем и выплеснулись наружу:

– Не смей никого звать! Сама лечи, если сможешь, а нет, так и оставь меня в покое! И вы тоже все – пошли вон отсюда!

А «все» переглянулись и с места не тронулись, лишь Тай сказал девушке тихо:

– Если считаешь, что большой опасности нет, лечи пока сама.

Та кивнула и полезла в свой дорожный мешок, а нарыв там все, что посчитала нужным, стало это «нужное» толочь, мешать и кипятить. И потом сим варевом поить принца.

От Льнянкиного зелья мысли в полный порядок не пришли, но стали мягкими и текучими, обходя все, что становилось у них на пути – и злость, и раздражение, и неудовлетворенную похоть. Но внутренний жар схлынул и с наступившей легкостью в голове и в теле, Вик провалился в сон.

А утром проснулся крепеньким и свеженьким, как огурчик – жара не было, голова светлая, а донесшийся издалека женский смех его не взволновал. Только-то и всех бед, что вспомнил, как на друзей вчера орал. Так что новый день Вик начал с извинений.

Но, к сожалению, где-то ближе к сумеркам жар начал опять потихоньку пробираться в его нутро и к ночи охватил целиком, как и прежде.

Так и поехали дальше: с утра Вик вставал выспавшимся и довольным, извинялся, как водится, перед друзьями, потом потихоньку, в течение дня, опять впадал в жаркое состояние и к ночи оказывался в какой-нибудь речушке в ближайшем ущелье, где его и вылавливал Тай. И не слушая оскорблений, нес к Лёнке лечиться, после чего он спокойно и расслабленно засыпал.

Только приметил Вик, что с каждым днем приступы жара и припадки неконтролируемой похоти стали нападать на него все раньше и раньше. И еще он стал осознавать, естественно в те моменты, когда мог мыслить здраво, что окружающие его дамы и девицы волнуют его гораздо меньше, а вся сила неуправляемого желания устремляется теперь, только к одной… к невесте брата! И это было ужасно!

Мало того, что в моменты утреннего просветления он прекрасно помнил, что она ему совсем недавно совершенно не нравилась, так еще его стали терзать угрызения совести. А как же иначе? Эта женщина, что влекла его к себе все сильнее, невеста брата и не далее, чем через три… два… один день станет его женой. Да к тому же и их королевой!

И вот, настал тот самый день. Лагерь, в преддверии него, раскинули не более чем в получасе езды от храмовой долины, с тем расчетом, чтобы на следующий день выдвинуться за пару часов до полудня к Обители уже на само венчание.

Следуя четкому распорядку, свадебный королевский кортеж вытягивался по дороге.

Придворные двух дворов, потихоньку переругиваясь и рядясь меж собой, кто знатнее, кто богаче, занимали свои места в колонне. Их яркие обвешанные драгоценностями и лентами пышные одеяния смотрелись сегодня, по меньшей мере, нелепо. Если где-нибудь в бальном зале дворца, украшенном золоченой лепниной, или посреди галереи выложенной мрамором, или хотя бы в ухоженном парке, рядом со шпалерой увитой розами, народ в подобной одежде смотрелся бы и органично, то здесь, на фоне уступчатых каменных склонов и растрепанных ветром кряжистых сосен, эти наряды выглядели по-дурацки.

Скорее всего, кто-то из них и сознавал это, не только же напыщенные кретины составляли сие яркое сборище, но и вполне вменяемые люди находились в знатной толпе. Но торжественность, а главное, значимость предстоящего мероприятия предполагали исключительно такую одежду, совершенно неуместную и к тому же страшно неудобную в походных условиях.

Да, грядущее событие было, несомненно, самым значимым в текущей истории двух королевств. Ведь только «третье поколение» правителей брало в жены принцессу другого государства. И до Рича подобным образом в Эльмерской Семье женился еще его прадед.

А заключались династические браки только в храме Валапийской долины, признанном главной Обителью Светлого на землях всех семи человеческих королевств. Здесь же велись записи о тех браках и здесь же харомовники подбирали из Семей подходящие пары, строго следя за тем, чтобы близость родства была не менее шести поколений.

Сама же церемония венчания, помимо обязательного проведения ее в Валапийском храме, подразумевала тройное благословение Светлого. Молодожены должны были пройти к алтарю по разделительной полосе, что, кстати, само по себе было исключительным событием, и получить Дар благости от Старшей сестры Обители, Старшего Брата и Служителя Светлого с высоким саном из Семьи жениха.

Источником возникновения всех этих традиций послужило древнее пророчество, которое всплыло в истории задолго до появления в Мире самих детей Темного, и хранилось в именно в этом храме еще с тех незапамятных зим, когда в нем служили Многоликому.

Почему его хранили и оберегали уже тогда, когда и людей, похоже, не было, а Мир населяли расы эльфов, гномов и оборотней? Да потому что именно в те времена была еще сильна память о битвах со Злом, и было понимание о возможности его возвращения в Мир, и страх безмерный перед этим ужасом. А пророчество то говорило о своевременном появлении Заступника всенародного и возрождении драконов! Вот и хранили его трепетно расы Мира того. А уж когда появились те самые предсказанные дети Темного, то и следовать ему стали непререкаемо. Вот и сегодня король Ричард, согласно всем традициям и предписаниям, должен был взять в жены принцессу Ламарскую и, приведя ее к алтарю Светлого, получить тройное благословение.

Сам король и его нареченная, конечно же, возглавляли кортеж. Они ехали рядом окруженные Восемью стражами, опять же положенных им по традиции, и личной доверенной охраной.

Вик, как ближайший родственник будущей молодой четы, и самый знатный из всех придворных, находился сразу за ними. Его привычная свита следовала рядом.

Но сегодня, несмотря на ранний час, его начинал уже одолевать ненавистный жар. И пропорционально разгорающемуся внутреннему огню, раздражение друзьями стало опять овладевать принцем. Оборотни мешали ему постоянным присутствием рядом, своими поучениями и подсказками – это делай так, а тут ступай вот так! Почему раньше он не обращал на это внимания? Почему терпел подобное отношение к себе?! Он что маленький мальчик? Нет! Он давно взрослый мужчина! И не пора ли их спровадить от себя? Вырастили его – и спасибо, а теперь – до свиданья!

А эльфята вообще выбешивали своей безалаберностью и легкомыслием. Он, принц, взял этих бродяжек безродных к себе, сделал пажами, а они живут уж сколько времени рядом и ничему не учатся! Ни в доспех одеть, ни на стол правильно накрыть, а то и вообще утреплют куда-нибудь и ищи-свищи их! А прямые обязанности, кто будет исполнять? Набегался Вик в Ламарисе за ними, чтоб на дудке да на гитаре дамам поиграли, науговаривался! И этих гнать от себя нужно!

Вот в таком настроении, Вик и ехал по дороге к храму.

Но когда сворачивали с Валапийского тракта в долину, двое из Восьми, что следовали прямо перед ним, расступились, открыв его взгляду чудную картину, до этого времени скрываемую их широкими спинами. Картина та была столь хороша и приятна его глазам, что Вик в момент забыл и про оборотней, и про эльфят, и даже раздражение на весь белый свет покинуло его незамедлительно.

Впереди, на высокой черной кобыле ехала принцесса Ламарская. Она в традициях династических свадеб была одета не в пышные юбки с фижмами, а в строгий и одновременно изящно-изысканный наряд, какой носили когда-то во времена Странниц. Без большого обилия накладных деталей – оборок, бантов и воланов, с текучим гладким подолом, украшенный лишь драгоценным золотым шитьем по красному шелку, он, казалось, обволакивал изумительные формы девушки.