Под несчастливой звездой - Анфимова Анастасия Владимировна

Тот молча пожал плечами.

— Это неправильно, — продолжал Тусет, беря в руки свою сумку. — Господин не должен обирать своего слугу.

Жрец протянул юноше золотую палочку толщиной с палец и длиной дюймов в десять.

— Благодарю, мудрец, — поклонился озадаченный юноша.

Весьма довольный собой жрец приказал слугам готовиться к отъезду. Айри подошла к охраннику.

— Ты обещал поделить богатство, — напомнила она ему. — Давай сейчас это сделаем?

— Хорошо, — с готовностью кивнул юноша.

Он не мешал ей отобрать себе в приданое самые ценные вещи, но не отдал ни одного драгоценного камня.

Привлеченный их спором, в комнату вошел Тусет.

Айри не утерпела и высказала ему все, что думает о скупости телохранителя. Жрец удивленно посмотрел на юношу.

— О каких драгоценных камнях она говорит.

— Очевидно об этих, — Алекс показал на богато украшенное ляпис-глазурью ожерелье.

Обозленная девочка, задохнувшись от возмущения, открыла рот, чтобы возразить, но заткнулась на полуслове. Взгляд, который метнул на нее Алекс, был страшен. Айри вдруг вспомнила, с каким пугавшим хладнокровием этот молодой человек убивал, и послушно кивнула.

— Его можно разделить, — предложил Тусет и показал как.

— Не стоит портить хорошую вещь, мудрец, — покачал головой Алекс. — Пусть забирает, а я возьму себе вот этот кинжал. Согласна?

— Да, — кивнула девочка.

После этого маленького происшествия делёж пошел гораздо быстрее. Вскоре Айри с удовольствием смотрела на полный сундук. Теперь она ни одной безделушки не позволит взять отсюда. Это её приданое, гарантия выгодного замужества и счастливой семейной жизни. Пришел слуга доложить, что повозка готова, и можно грузить вещи.

Спустившись во двор, девочка услышала чей-то жалобный крик, долетавший с улицы. Вдвоем с Треплосом они взгромоздили на повозку сундук жреца.

— Кто это там воет? — спросил поэт у возчика.

Тот фыркнул.

— Ранв, привратник. Господин его вчера выгнал.

— За что? — поинтересовалась Айри.

— Подрался с наемниками и обозвал господина «жирным бараном».

Мужчина захихикал.

— А сегодня с утра стоит на коленях, просит прощения. Кричит, что его околдовали.

Слуги Тусета переглянулись и поспешили за остальными вещами.

Карах тепло попрощался со знатным постояльцем, облегченно вздохнув, когда за ним закрылись ворота гостиницы.

Они направлялись в Хлебный порт. К его причалам постоянно пристают большие корабли, перевозящие главное богатство Келлуана — пшеницу и ячмень. Отсюда зерно шло в либрийские колонии, в ольвийские королевства и даже на далекие холодные берега халибского моря. Другие товары: золото, ткани, ювелирные украшения, экзотические благовония и редкие животные составляли лишь малую часть от общего объема торговли.

Как и в день прибытия в Нидос Тусет отказался сесть на повозку, и надменно вскинув голову, шел пешком прямо за Алексом, который расталкивал прохожих, забывавших уступать дорогу важной персоне. Следом за жрецом такой же важный вышагивал осел, потряхивая ушами. На повозке рядом с зевавшим возницей сидела Айри, положив руку на свой сундук. Замыкал шествие Треплос с мечом за поясом, старавшийся выглядеть независимо и грозно, как и подобает верному слуге благородного господина.

Часть 3. Шторм

Глава I. Воды благословенного Лаума

Это судно совсем не походило на корабль Нарона. Меньшего размера, без палубы, с двойной мачтой, напоминавшей перевернутую букву «V», прикрепленную к бортам, оно имело двадцать гребцов и большой свернутый парус. Капитан стоял на носу и громкими криками отдавал команды рулевому, ворочавшему парой широких весел.

Александр с удивлением заметил, что одетые в одни набедренные повязки матросы не носят париков, обходясь собственными коротко подстриженными волосами.

В отличие от подчиненных, капитан щеголял в белой юбке и красивом парике, украшенном золотыми заколками. Рядом с ним расположился второй пророк храма Сета в Абидосе. Опираясь на посох, Тусет с нетерпением вглядывался в горизонт, ожидая появления родных берегов Келлуана.

Его слуги сидели среди огромных бухт кожаных канатов, которые капитан должен доставить в Уразские каменоломни и на стройки Амошкела.

На горизонте появилась неровная цепь зеленых пятен.

— Лаум, — тихо проговорила Айри, — Я слышала, что эта река самая большая в мире, и она течет из центра земли.

— Вранье, — пренебрежительно отозвался Треплос. — Это кровь отца богов Таруса. Его ранил в поединке царь богов Керун. Он упал на край земли и вечно истекает кровью. Когда раны затягиваются, Керун присылает железного орла, который вновь разрывает его тело. Тогда Лаум разливается.

— В Келлуане слыхом не слышали ни про какого Керуна и его отца, — фыркнула девочка. — У нас свои боги.

Александр вполуха слушал диалог спутников и размышлял над вчерашним происшествием. Он разгадал план неизвестных врагов. Проснувшись, слуги должны были передраться между собой. На них же собирались свалить и безвременную смерть жреца, которого для надежности собирались прирезать еще ночью. Не случайно вор не взял ничего из сокровищ, кроме футляра с папирусом. Ограбления нет, есть сошедшие с ума слуги, убившие господина. И волки сыты: Тусет мертв, документы пропали. И овцы целы: никто ни причем, во всем виноваты рехнувшиеся простолюдины.

Юноша усмехнулся.

«Вот тебе и примитивное общество. Похоже, враги мудреца люди умные и хитрые. Тем более, нужно как можно скорее отсюда смотаться. Принесу жертву и до свидания, Тусет. Переберусь в Нидос. А может, воспользуюсь советом Энохсета и поселюсь на Дедиловых островах. Куплю корабль и буду путешествовать, пока не надоест. Средства, как говаривал незабвенный кот Матроскин, у нас есть. Только бы ума хватило».

Придя к такому решению, Алекс огляделся. Моряки продолжали налегать на весла. Навстречу кораблю плыл караван низко сидящих в воде судов. Юноша с удивлением заметил, что большие сильно выпуклые паруса привязаны не к нижней рее, а к бортам.

— Это пограничная крепость, — раздался сбоку голос поэта.

Приобняв Айри за плечи, он показывал ей что-то впереди. Александр глянул в ту сторону и увидел среди зеленого моря прибрежных зарослей большое белое пятно.

Их корабль проплыл мимо песчаной мели с редкими кустарниками. Это была первая земля, встреченная ими после отплытия из Нидоса. Повинуясь команде капитана, рулевой навалился на весло, поворачивая вправо. Скоро они поравнялись с судами каравана. Моряки приветствовали друг друга радостными криками.

Сидевший ближе всех к Алексу худой высушенный солнцем келлуанин с копной седых волос заорал, не переставая грести:

— Гебзэс старый мошенник, ты не забыл, что проиграл мне кувшин пива?

— Ты жульничал, Лаумту! — донеслось с проходившего мимо корабля. — Пей мочу старой ослицы!

Несмотря на явное оскорбление, матрос захохотал, демонстрируя редкие кривые зубы.

— Играть надо уметь! Слабак!

— С тобой никто больше не станет играть, грязный обманщик! — проорали в ответ.

— Мы еще встретимся, пьяница, продавший циир своего отца! — отозвался Лаумту, привстав на скамейке.

— Жду, не дождусь… последние слова угасли в многоголосом хохоте матросов.

«Мир разнообразен, а люди одинаковы», — про себя усмехнулся Александр.

Судно потихоньку втягивалось в устье огромной реки. Вода за бортом стала светло — желтой, кое-где появились лодки, как две капли воды похожие на ту, что была у Энохсета на острове. Щуплые рыбаки забрасывали сети или выбирали рыбу.