Скверная жизнь дракона. Книга шестая (СИ) - Костенко Александр

Внимание, активация заклинания прервана

Внимание, получен ущерб

Жизнь: — 250

Белёсый шарик разорвался с оглушительным хлопком, превратив палец в фонтан кровавых брызг. Они попали в глаза, заставив зажмуриться, а в мозг ломом ударила боль. Меня оглушило на правое ухо, но сквозь звон в левом отчётливо слышался голос Кузауна, приказавший матонам убрать оружие.

Из ладони торчал белёсый сустав, вокруг него лохмотьями свисали клочки кожи. Но боли я уже не чувствовал. Только страх, колючей проволокой окутавший сердце. До дрожи в теле панический страх перед скверной, перед наполненным смолянистой жидкостью колодцем, ставшим олицетворением моей маны после осквернения. И страх перед всем миром, будто я лишился последнего оружия перед стаей голодных волков.

Я как можно крепче сжал зубы, отгоняя наваждение и морально приготовившись. Хотелось в случившемся поставить точку. Нацелив средний палец в столб, я начал распев заклинания, чтобы на последних строчках осуществить задуманное.

Внимание, активация заклинания прервана

Внимание, получен ущерб

Жизнь: — 250

Взрыв распылил и этот палец, но боль уже не чувствовалась. Сердце колотилось в груди. Страх, отчаянье и неверие оккупировали сознание. Я не хотел смотреть на окровавленную ладонь — бессмысленно это. Я смотрел за академический городок, в сторону второго кольца академии, на каменную башню матонов.

Неужели призыв духа птицы сорвался не из-за подаренного тётей кольца? Неужели всему виной оказалось моё осквернение, а кольцо не снималось с пальца вовсе не потому, что тётя хотела мне навредить — наоборот, она предусмотрела ситуацию, чтобы я не смог его потерять. Пожри меня скверна, я уже ничего не понимаю. Да и не хочу ничего понимать, кроме одного: что же со мной сделала скверна?

Справа мелькнул чей-то силуэт. Спокойное, даже несколько возвышенное выражение лица Кузауна полностью стёрлось волнением. Остроухий что-то говорил мне, но я ничего не слышал. Я по привычке воспользовался указательным пальцем, но лишь добавил капель крови себе на лицо. Пришлось безымянным пальцем показать на ухо, и повернуться к Кузауну левым боком.

— Ты знал об этой возможности?

— Нет. Но догадываюсь о причинах.

Кузаун несколько секунд обдумывал сказанную мною фразу.

— На следующем занятии ты пройдёшь дополнительные тесты, Лик’Тулкис. Нельзя допустить, чтобы подобное повторилось вновь. Особенно при познании класса. Твоё задание о постижении школ и начертательной магии остаётся в силе.

— Надеюсь, на следующем занятии я узнаю всё, что магистрат узнал из исследований тех маленьких треугольных кристалликов?

— Да, узнаешь. Ситуация не оставляет нам всем иного выбора. Но не забывай, что ты обязан предоставить академии.

— Всё уже объявлено, — я с немым вопросом посмотрел в глаза Кузауну: зачем продолжать этот разговор?

— Клаус, помоги ему с лечением. Если в ближайшие дни Лик’Тулкис начнёт опаздывать на занятия, то это с разрешения магистрата.

Клаус поклонился, а Кузаун, в сопровождении охранников, поспешил во второе кольцо академии, намереваясь обсудить произошедшее с архимагистором.

— Подними руку, чтобы замедлить кровь. В ближайшей мастерской есть зелья, — обратился ко мне Клаус. Но у меня были с собой зелья, полученные от авантюристов после нападения гоблинов. Спрятав их в поясе, я даже не рассчитывал, что они понадобиться так скоро.

Первой склянкой я достал зелье бледно-розовое и немного прозрачное. Жидкость едва пахла рябиной, а на вкус казалась мыльным раствором. Система тут же оповестила о восстановлении двухсот жизней, но по ощущениям — ничего не изменилось. Только сердце перестало бешено колотиться, да тяжесть в голове чуть прошла.

Вторая склянка была заботливо обмотана небольшой тряпкой. Зелье закрытия ран, или как-то так его обозначил авантюрист. Половину густого как сгущёнка зелья надо вылить на рану, а второй половиной намочить тряпку и рану закрыть. Стоило ткани плотно лечь на культю, как почувствовалось небольшое жжение и зуд, а пульсирующая боль повторилась с новой силой.

В барак я вернулся ровно перед ужином. Пришлось задержаться, пока Клаус исполнял поручение магистора и как следует перевязывал рану, но о бессмысленности подобного матон ещё не догадывался.

К еде же я практически не притронулся, оставляя пространство в животе для микла. Вот только достав один из орехов и расколов его ножнами кинжала — я сильно призадумался. Содержимое пахло сливочным мороженым с орехами и шоколадом. Обычный запах и вкус такой же — но какого лешего съеденный около скверной рощи микл по вкусу напоминал арбуз? Они ведь оба из одного скверного природного места, или как назвал его церковник — из одного расара.

Оставшихся трёх орехов должно хватить на регенерацию пальцев, как и получится прояснить момент с их вкусом. Вдруг у добытых на обычном материке миклов вкус арбуза только, если их сразу съесть? Но что делать с моей конспирацией, как объяснить в магистрате быструю регенерацию пальцев? А надо ли вообще что-то объяснять? Сегодня и так всё стало ясно, а если спросят — то можно не отвечать, либо ответить уклончиво.

Я проглотил последнюю порцию сладкого содержимого ореха и задумчиво уставился на пропавшие пальцы. В облике ксата, скорее всего, можно забыть о любой магии, кроме базовой «Магической стрелы». Надо будет разузнать о «Магическом копье» и что оно требует. Об использовании заклинаний через бумагу, скорее всего, тоже можно забыть, но стоит дождаться следующего занятия с Кузауном.

Можно сказать, что сегодняшний день уж точно прошёл не зря. Благодаря выступлению фарона теперь понятно, что появление церковника в кукольном спектакле не случайно. Всеобщая Церковь не имеет ничего общего с Тонами, и «нелепыми объяснениями загадок богов» пытается оправдать своё существование. Но в какой же блудняк меня вписал Хубар, если по прямому приказу Кузауна матоны меня толпой будут избивать? Не иначе как в очень скверный.

Глава 3

— Теперь-то ты видишь разницу? — под аккомпанемент чуть тараторящего голоса рядом с первой склянкой фиолетового зелья, приготовленного час назад, встала другая, с только что приготовленным. Второе зелье должно быть чуть более жёлтым, но я разницы не замечал.

Разумный с длинными ушами, чуть закручивающимися у самых кончиков, с тёмно-фиолетовой кожей и красной радужкой мельтешащих глаз — Хлар’ан ждал моего отрицательного ответа. Он поставил склянки вплотную и заслонил рукой свет магического светильника. Только тогда я заметил, что второе зелье получилось будто с примесью жёлтых песчаных полос среди сплошного лавандового покрывала.

— Зелье только снято с печи. Жидкость горячая, вот через стекло свет и играет. Но я не об этом, — тёмный эльф пододвинул ко мне книгу по алхимическим травам низшего порядка. Ту самую, третью на изучение, и раскрытую сейчас на обычном луговом одуванчике. — Теперь-то понятно, почему собирать нужно по росе?

— Не уловил суть. Только из-за этой жёлтой примеси?

— Она как показатель, чтобы тебе в будущем не искать нальную плёнку и злагную пыль для проверки реагента. В чём используется концентрат цветов одуванчика?

Я помассировал виски, пытаясь отогнать появившуюся недавно боль. Это четвёртое по счёту занятие с зельеваром, но мигрень появилась уже на первом. Хлар’ан будто нарочно грузил меня информацией объёмами с карьерный самосвал.

— Как один из возможных компонентов для зелий, временно увеличивающих возвышения и свершения, а также в ложных зельях магической энергии и в производстве древесного лака. Он незаменим только при создании мази для лечения суставов.

— Вот и ответ на твой вопрос, — эльф постучал пальцем по стеклянной банке с плотно закупоренной крышкой.

Сегодня утром, когда я спросил о подводных камнях в применении содержимого микла — Хлар’ан вместо объяснений открыл эту банку с нескрываемым отвращением, едва удержав рвотные позывы. И хоть я чувствовал аромат арбуза, тёмный описал эту «вонь» как перебродившее лошадиное дерьмо. А после алхимик продолжил грузить меня дополнительными званиями, попутно заставляя варить базовые реагенты на магической плите.