Восходоземье. Великий турнир (СИ) - "Первый Вестник"

Между тем, солнце стремилось за горизонт, давая понять об окончании дня. Вместе с плавным наступлением темноты на скитальцев накатывала сонливость. У всех на уме была только одна мысль – быстрее устроиться на ночлег и отдохнуть, сбросив накопившуюся за последние несколько недель усталость. Неожиданный звук копыт быстро движущихся неподалёку лошадей внезапно взбодрил скитальцев. Около половины сотни всадников мчались по параллельной дороге в том же направлении, в котором следовали франы с даннами. Наездники, одетые в темные, развивающиеся на ветру мантии с широкими капюшонами на голове, смотрелись на сумеречном фоне особенно мрачно. Один из них отделился от общей группы и остановился у края дороги, внимательно поглядев на путников, бредущих по соседней дороге. Из-за капюшона, лица его было не видно, а только лишь темное пятно. Фиолетовая мантия выделяла его среди остальных, а вложенный в правую руку, полутораметровый посох с овальным наконечником позволял смело утверждать, что это был маг. Не отрывающийся, пристальный взгляд всадник бросал на Танара, а тот, в свою очередь, отвечал взаимностью, с интересом изучая незнакомца. Так продолжалось до тех пор, пока, спустя минуту, к магу не подъехал другой всадник, также облачённый в фиолетовую мантию и с посохом. Он что-то сказал смотрящему, и, спустя мгновение, они оба резво двинулись дальше, догоняя остальных и оставляя после себя клубы пыли.

– Кто это был? — поинтересовался Танар у одного из своих советников.

— Маги, Ваше Величество, -- последовал тут же ответ в исполнении рыцаря Заклида.

– А конкретнее?

– Судить сложно, кто конкретно перед нами предстал, но исходя из одежды фиолетового цвета, это чародеи одной из высших ступеней. Предпоследней, если быть точнее. Таких совсем немного.

– Мне доносили, что от магов собираются участвовать в турнире два брата из фиолетового круга. Они вроде родом из Тарладона.

– Если это так, то у нас, мой Король, довольно могущественные соперники. Дармир и Брондаз популярные не только среди своих, но и во всех Восходных Землях о них ходит молва. Чтобы дослужиться до высших ступеней, чародеи обычно тратят целую жизнь, отдавая свои лучшие годы Оку. Эти же в свои 30 лет уже прошли шесть ступеней из семи. Не удивлюсь, если они в недалеком будущем установят рекорд, как самые молодые белые маги.

– Белые, – хмыкнул Танар, – хорошо, что хоть их не послали.

– Я слышал, высший круг никогда не участвует. Там заседают одни старики, большинство из которых мудрецы. Они изучают высшие формы мироздания. Им нет дела до турнира.

– Хорошо, что нет, иначе нам бы всем туго пришлось.

Бакдус бодрым кивком дал понять, что полностью поддерживает монарха.

– Да уж, – грустно произнёс Танар, глядя на исчезающих в темноте всадников. – Сначала чемпион боёв Викхель, теперь маги. Почему меня не покидает ощущение того, что предстоит ещё встретить, как минимум, с десяток могущественных соперников?

– Ваше Величество, все равно у Вас все получится.

– Спасибо на добром слове, Бакдус.

На улице уже успело потемнеть, когда путники, наконец, вошли в город, где их встречали даннский и франский послы соответственно. Расселить прибывших не составило труда, потому что таких масштабов город позволял принять в десять, а то и в двадцать раз больше душ, чем требовалось сейчас. Правителей вместе со свитами разместили в просторных резиденциях их послов, а всех остальных распределили по заранее подготовленным гостиницам.

Ранним утром следующего дня Танар в компании советников и посла отправились к Верховному правителю. Король предпочёл добраться до места встречи пешим ходом из-за относительно близкого расстояния к шпилю и, что являлось большей причиной, из-за желания лицезреть город в мельчайших деталях, погрузившись в его атмосферу. В его глазах всё виденное выглядело прекрасным, подобно воодушевляющей песни, каждый звук которой затрагивал сокрытые струны души. Улицы, как всегда, сотрясал оживленный гомон в исполнении суетившихся прохожих. Однако, в отличие от тех же Октограда и Дандбурба, здесь на удивление было тише. Цитадельцы не надрывали связок в попытке перекричать собеседника, никто никому ничего не доказывал с пеной у рта, не стояли столбы на лобных местах, куда отправляли провинившихся для показательной порки. Ничего такого было. Франам даже на миг показалось, будто они попали из Восходоземья прямиком в иной мир. Весьма нетипичный поворот. Как и то, что Танара никто не узнавал. Облачившись в одежды, в которых ходит его дворянство, он предпочел спокойно совершить собственные дела. Франский лидер намеренно оставил в резиденции отличительные атрибуты: корону, перстень звезды и мантию с вышитым на ней синим мечом – гербом собственной фамилии. Такое решение обуславливалось тем, что излишнее внимание к собственной персоне временами тяготило Танара. Ему неоднократно хотелось побыть среди народа в качестве такого же, как и остальные. Хотелось незатейливо рассуждать о жизни с крестьянами, выпить крепкого напитка в какой-нибудь таверне под брынчащие струны гитары барда, а затем поиграть в карты или домино. Собственно, так Танар и делал в своем королевстве до поры до времени. Где-то раз в полгода он, облачаясь в длинное пальто с высоким воротником, становился обычным бродягой. В компании Бакдуса и Плимия или в одиночку он отправлялся в паломничество по городам и деревням, попутно контактируя с местными. Король вел задушевные беседы со случайными попутчиками, успокаивал кулаками пьяных дебоширов, а также тайно одаривал мешочками с золотыми монетами тех, кто, по его мнению, наиболее остро нуждался в помощи. Например, многодетная вдова или беспризорное дитя, или никому не нужный больной старик.

Вот и сейчас настал момент, когда король предпочел скрытность. Ему хотелось вдоволь насладиться громоздкими зданиями величественной столицы столиц, испытывая ностальгию. Но к сожалению для него, даже для столь идеальной композиции нашлась одна фальшивая нота, неуместно вклинившаяся в общее течение. Ей оказалась сгорбленная годами пожилая женщина, одиноко сидящая у входа в трактир, мимо которого следовал король со свитой. Закутанная в старый рваный поеденный молью плащ и просящая милостыню, она явно не вписывалась в окружающую благополучную обстановку, царившую практически в каждом уголке города. Никто из прохожих не обращал на неё внимания, а сама она, перебирая сухими пальцами струны затертой лютни, то ли напевала, то ли приговаривала. Лишь, когда Танар прошёл рядом с ней, бессвязные чуть слышные слова преобразовались в понятную слуху песнь, исполненную хриплым дрожащим голосом:

Вернётся к стае доблестный Вожак.

Получит он ужаснейшие вести.

Что сеял смерть кровавый, вероломный враг.

И возжелает сердце справедливой мести.

Неизвестно почему, но отрывок песни понравился Танару. В ней он нашел нечто привлекательное, исполненное от души. Король вместе с сопроводителями остановился, с любопытством глянув в сторону старухи, которая не могла ответить им взаимностью, поскольку её глаза, покрытые белой пеленой, давно перестали видеть. Она, молча, сидела, пытаясь вслушаться в пробежавшие среди остановившихся гостей перешептывания.

– Прекрасно исполнено, – похвалил незнакомку Танар.

– Благодарю, – почтительно поклонилась старица.

– Как называется Ваша песня, бабушка?

– «Зима посреди лета».

– Сколько переслушал песен, но эта встречается мне впервые. – Танар почесал затылок. –Странно, не знаю такую.

– Не удивительно, – широкая милая улыбка промелькнула на лице собеседницы, – она ведь моего собственного сочинения.

– У Вас талант к музыке.

– Музыка. – Старуха ковырнула по струне пальцем. – Музыка – это тишина между нот, а песня – это тишина между строк. Не может быть таланта к покою, мой дорогой.

– Честно говоря, Вы меня сейчас озадачили, – не скрывая удивления, изумился Танар.

– Я всего лишь демонстрирую красоту тишины, выделяя ее милыми сердцу звуками струн. Кстати, ты внимательно слушал?