Форсу (СИ) - Виктим Дмитрий

Впрочем, как раздевала? По сути, она просто рвала на мне одежду, обнажая вожделенные участки кожи, и жадно облизывала их. Прошлась губками по моей груди, азартно обсосала сосочки и принялась покусывать мягкий живот, урча, как голодная хищница, дорвавшаяся до сытной плоти. Она будто не тархнуть меня хотела, а съесть.

Пожалуй, если бы она сразу овладела мной, я бы просто не успел её остановить. Но Мика увлеклась моим телом, и это дало мне немного времени, чтобы оклематься. Первым начал оттаивать рот. Я сперва застонал, потому что ощущались ласки безумной эми очень приятно и остро. А пото́м стал причитать и просить, чтобы Мика прекратила. Но она, казалось, не понимала смысл моих слов; наоборот, она ещё больше возбуждалась и заводилась от моего голоса.

Страстно дрожа от нетерпения и непрерывно капая розовыми слюнками изо рта, энеста сползла вниз и стала стаскивать с меня штаны вместе с трусами, спустила их примерно до колен и порывисто оседлала мои бёдра, на ходу смещая полоску трусиков в сторону и обнажая пульсирующую от возбуждения киску, обильно истекающую любовными соками.

«Мне капец!» — подумал я, но не испуганно, а даже будто с восторгом. Амосовое опьянение, похоже, напрочь испаряло страх, подменяя его сексуальным возбуждением.

— Готовься свернуть язык трубочкой, — деловито и строго предупредила Мара.

«Что?» — переспросил я, не понимая, как мне это поможет. Но в последний момент, когда Мика уже́ опускалась на мой член, сёкая ловко передвинула меня с помощью телекинеза вниз, так что мокрое и пульсирующее от страсти влагалище неолетанки сочно впечаталось в мои губы.

«Да!» — возликовал я и постарался вытянуть язык как можно дальше, погружаясь им в топкие глубины.

Жаль, конечно, что Мика ещё не прошла благословения и энергия блаженства в ней не пробудилась. Поэтому ни розовые листики, ни пурпурный аддон не функционировали должным образом, однако и естественной длины моего языка энесте хватило, чтобы сработал рефлекс вагинальной фиксации. На пути своём я встретил какую-то тонкую плёночку, которая легко натянулась, но потом смялась стенками влагалища и порвалась. А меня уже́ мощно засасывала тугая сильная пещера, и её голодные обитатели лихорадочно ощупывали кончик моего языка.

Хищные усики с бешеной необузданностью ворвались в подставленную для них мягкую трубочку и агрессивно пронзили её насквозь своими длинными и тоненькими тельцами. Они завибрировали, резко выдернулись и снова вонзились, беснуясь и извиваясь как сумасшедшие змейки. Они долбили мой язык снова и снова, пока Мика не сотряслась всем телом, выгибаясь в экстазе, и не разразилась обильными струйками эякуляции, сопровождая их восторженными криками.

— Н-н-н! — застонала она, заваливаясь на бок, когда первая волна блаженства стала спадать.

Однако одним оргазмом Мика не насытилась. Лёжа на траве, она ухватила меня за волосы своими сильными верхними руками; раздвинув бёдра, покрепче прижала к себе и, засосав мой рот влагалищем, снова сжала ноги. Видимо, где-то в памяти у неё отпечатался яркий образ, как ами Лимоника, подобно удаву, заглатывала своей вагиной моё лицо. Столь же глубоко и основательно укрепить наш контакт и у Мики не получилось. Однако результат ей явно понравился, судя по чувству сладостного удовлетворения, которое испытала энеста, поглубже захватив добычу. А пото́м, слегка подмахивая бёдрами, она снова стала вонзаться усиками в трубочку из плоти, делая это в ещё более грубой и насильственной манере.

О-о-охо-хо-о-о! Это было больновато даже для языка, что уж о члене говорить. Так что я благодарил сёкаю, а заодно и всех богов, которые мне её послали, за ту помощь, что она оказала мне в столь сложной и безвыходной ситуации. Благодарил и, хе-хе, тащился, потому что для рта моего это оральное изнасилование воспринималось невероятно кайфово и захватывающе.

Мика кончила не менее пяти раз, а может и больше, пока, наконец, не стала успокаиваться.

— А теперь, — услышал я мягкий голос Лимоники, — сделай это нежненько.

Я завращал глазами в поисках говорившей и увидел, что мы с Микой больше не одни. Слева от нас сидела Мариша, справа — будущая тёща, сверху с гудением зависла взволнованная пикси.

— Мама, извини, — захныкала юная неолетанка, — я не хотела… я…

— …всё сделала замечательно, моя умничка, — промурлыкала Мони, будто бы продолжая фразу своей дочери. — Твой любимый Димочка не пострадал и рад-радёшенек, что помог тебе успокоить Меву. А теперь давай учиться, как делать всё правильно. Давай, моя хорошая, поднимайся и сперва воспользуемся его ртом.

В общем, пото́м Мика училась использовать свои усики, усмиряла их непокорную натуру, вынуждая двигаться плавно, а не буйствовать в трубочке языка. Не дёргаться как припадочные змеи, а чинно проникнуть сквозь мягкий туннельчик и загнуться под него, цепляясь за язык и удовлетворённо вибрируя.

Видимо, возникала какая-то волшебная позиция, которая была невероятно приятной для неолетанок. Она приносила им массу удовольствия в процессе лёгких ритмичных фрикций бёдрами и подсасывания влагалищем. Лоно скользило по языку, который, обернувшись вокруг усиков, скользил по ним. И в результате эми стремительно взлетала к пику своего удовольствия, кончая поро́й даже сильнее, чем от неумелых бессистемных движений усиками.

— Хе-хе, ну пока она ещё не очень опытна, то да, — отметила Мара. — Такая техника секса, пожалуй, самая сбалансированная и универсально-приятная для большинства неолетанок. Однако мамочка Мики этим самым буйством усиков словила гораздо больше кайфа, чем при традиционном сексе. Так что тут всё зависит от опыта и навыков виртуозного обращения с половым аппаратом. Произвольный танец усиков может быть, видимо, более острым и кайфовым для неолетанок, чем обязательный.

В общем, в тот день в саду Мика с мамой ещё долго тренировались со мной. Лимоника и сама воспользовалась моим ртом, пробудив во мне пурпурный аддон, а затем уступила место дочери, позволив ей в полной мере вкусить все его прелести. И лишь в самом конце их тренировки, после многократной отработки техники щадящего неолетанского секса, мама позволила дочке вкусить самую сокровенную и дорогую для энест частичку мужчины.

Мика настолько бережно захватила мой член, настолько мягко и нежно ввела свои усики в мою уретру, что я почти не заметил этого. И лишь тогда я почувствовал нечто эфемерное у себя внутри, когда эми стала двигаться, совершая фрикции. Она была не только нежнее Рисы — та вообще почти не осторожничала, — но и маму свою переплюнула по бархатности всех переживаемых мной ощущений. Изумлённо глянув на сладко посапывающую надо мной энесту, я встретился с ней взглядом и уловил его внимательность и чуткость. Мика очень старалась сделать всё нежно и бережно, не забывала следить за моей реакцией и при этом умудрялась ещё как-то удовольствие получать.

— Можешь пожёстче, — шепнул я ей, одобрительно улыбаясь. А пото́м, после того как неолетанка стала совершать более быстрые и резкие движения, добавил: — Пожалуйста, ещё жёстче.

Я чувствовал, что мне не хватает остроты ощущений, крышесностной страсти и той не очень сильной боли, к которой уже привык и которая лишь обостряла приятные ощущения от секса с неолетанками.

— Давай, не сдерживайся, — подбадривал я Мику, азартно посверкивая глазами, — трахни меня в полную силу, оторвись. Не бойся, я достаточно прочный.

И эми с рычанием отпустила своего зверя, впиваясь мне в губы страстным поцелуем. Все ощущения её на порядок обострились и резко подстегнули удовольствие юной неолетанки. Стремительно доскакав до своего пика, она судорожно выгнулась, сидя на мне верхом, и стала мощно кончать, наполняя мои яички пылающим жаром.

Чёрт! После пурпурного аддона спермы из неолетанки выплеснулось очень много, так что бедные шарики мои заныли от напряжения. Зато и оргазм потом накрыл взрывной и долгий, пробирающий удовольствием каждую клеточку моего организма. Разрядка оказалась настолько сильной, что я, кажется, даже ненадолго лишился чувств.