Алракцитовое сердце (СИ) - Годвер Екатерина

- Нужно в чем-нибудь помочь? - окликнул его Деян, но тот отрицательно мотнул головой.

Голем, поворочавшись недолго и прохрипев пару забористых проклятий, забылся глубоким сном. Не зная, куда еще себя деть, Деян сел рядом: под пологом хотя бы не лило за шиворот.

Так, набросив на плечи одеяло, он и уснул, и не проснулся даже, когда один из солдат принес охапку веток и для него; не проснулся и потом, когда стали делить хлеб и копченую рыбу, неохотно врученную им в дорогу Лэшвортом.

Жар от костра обдавал лицо. Он спал, и ему снилась Орыжь: объятые пламенем дома и жгучий дым, призрачные, едва различимые в сизых клубах фигурки людей, безмолвно и бездеятельно наблюдающих за пожаром.

Привело его в чувство только несколько сильных толчков.

- Ты стонал и метался, будто тебя живьем жгут, - сказал Голем. - Я решил - лучше тебя разбудить.

Уже стояла глубокая ночь; на костровище тлели одни угли.

- Я думал, если жгут, орут во всю глотку, - сказал Деян. - Рибен, а бывают... как это правильно назвать... вещие сны? О прошлом или о будущем?

- Существуют, и те, и другие; но нечасто, и они всегда неполны и неточны. - Голем вернулся обратно к тлеющим углям и сел на землю, скрестив ноги. - Что тебе примерещилось? Что-то дурное дома?

- Да. Не первый уже раз, - сказал Деян. Он все еще не мог восстановить дыхание после кошмара; фигуры двух часовых на другом конце поляны напоминали ему призраков. По привычке он огляделся, выискивая взглядом Джибанда, - и только тогда вспомнил, что великана больше с ними нет.

- Просто ты много беспокоишься о доме, вот он тебе и снится, - сказал Голем. Кончилось действие лекарства, и его, как обычно, мучила бессонница.

- А какие мороки не дают спать тебе? - спросил Деян.

- Обычно я вижу жену. Как Радмила просит поднести ей зеркало и как разбивает его подвернувшимся под руку железным блюдом; бесконечные наши с ней ссоры. И нашу первую брачную ночь - но это милосердно редко. Странно, - Голем искоса взглянул на него, - что ты спросил.

Деян пожал плечами.

"Мне не следует быть здесь, - подумал он. - Но все-таки я здесь".

Он встал и умылся собравшейся в пологе водой; утолил жажду из нашедшегося рядом кожаного бурдюка.

Спать больше не хотелось: сон пугал.

От холода немели пальцы, и он тоже сел к тлеющим углям. С другой стороны от костровища, завернувшись в плащ, спал капитан Альбут; его лицо казалось высеченным из камня. После неожиданно устроившейся свадьбы смертного холода в капитане стало еще больше, чем до того; но там, где прежде бушевала буря, воцарилось спокойствие. Он не собирался жить - но готов был умереть с чистой совестью.

- Когда-то я думал: люди - они как книги, - сказал Деян. - Что однажды записано, то они и есть. И сколько ни перечитывай, ни подновляй обложку - это уже не изменится. Но, видно, я ошибался: иногда люди все-таки меняются... И не всегда к худшему.

- Все люди меняются: кто-то больше, кто-то меньше, - сказал Голем. - Все живое подвержено переменам, все мертвое - тлену и разложению.

Чародей замолчал. Было слышно, как потрескивают угли в костре, как каплет с полога вода, как фыркает где-то близко недовольная путами и привязью лошадь.

- Скажи, Деян, - Голем окликнул его, уже когда он решил, что достаточно отогрелся и пришел в себя, чтобы попытаться уснуть снова, - чего бы ты хотел?

- Чего бы я хотел? - недоуменно переспросил Деян.

- Что бы ты сделал, окажись ты на моем месте?

- Я не на твоем месте, Рибен, и надеюсь никогда даже близко не оказаться.

- Да я не про колдовство! - Голем поморщился. - А просто про возможности... Про власть, если угодно. Когда я говорил с твоими односельчанами, то назвался хозяином Старожья, князем - тем, кем был когда-то. Но, если взглянуть здраво, это ерунда почище той, что я один из Хранителей. Я ведь ничего не знаю про сегодняшний день Алракьера: каким он стал? Ничего не знаю про то, чего желают люди. А ты здесь, как-никак, живешь. Вот я и спрашиваю: чего ты хочешь? Что бы ты стал делать, если б, скажем, сам стал королем?

- К чему тебе? - спросил Деян, выгадывая время для раздумий.

- Еще спрашиваешь! Ты сам недавно выговаривал мне за то, что прошлое в моих глазах заслоняет настоящее, - сказал Голем со слабой улыбкой. - Пока все идет к тому, что я не переживу встречу с Венжаром, а Венжар не переживет встречи с бароном Бергичем. Но если сложится иначе... - Улыбка чародея превратилась в странную, болезненную гримасу: ему тяжело давалось думать о такой перспективе. - Я не могу и не хочу ничего обещать, Деян: ты и сам слышал, что сказала Харрана. У меня нет времени. Но если будет возможность что-то нужное сделать для людей - я сделаю.

- Ну, знаешь... - протянул Деян. - Я, если ты не забыл, крестьянский сын, а не княжеский! И всю жизнь в глуши прожил. Откуда мне знать, как кому лучше?

Прежде - пока он спокойно жил дома, зачитываясь книгами, которые привез с собой преподобный Терош Хадем, - в его голову приходило множество мыслей о том, что он изменил бы в Орыжи и во всем мире, если б мог; о чем-то таком приятно было помечтать, засыпая.

Но теперь ему сделалось жутко.

Не кто-нибудь, а всамделишный князь и колдун с полной серьезностью спрашивал, "что делать", и не кого-нибудь - а его! Однако в роли мудрого советника Деян себя совсем не видел.

- Сейчас этими землями правит княжеский сын, а не крестьянский; ну и как - нравится? - возразил Голем.

- Не нравится, - признал Деян. - Ну, если уж на то пошло... ну... Перво-наперво я б отыскал способ заключить с Бергичем мир. Чтоб люди не гибли больше ни за что ни про что. Восстановил бы все то, что за войну пожгли и поломали. Сделал бы всюду, где люди живут, хорошие дороги, чтоб ездить можно было, чтоб торговцы приезжали, и ученые люди, и лекари... Чтоб те, кто хочет, могли грамоте учиться; чтоб если вдруг большой голод, пожар, наводнение - помощь была... Только пустые слова все это, Рибен, - со вздохом заключил он. - Мир за просто так не подпишешь, дорог за здорово живешь не проложишь: иначе давно бы не воевали и не ломали бы в ямах да на кочках ног. Одним воевать охота, другим в глуши самим по себе вести хозяйство. Соседей не знать и в казну не платить. Как живем; так, верно, и будем жить еще долго.

- Возможно, - согласился Голем. - Но можно же и понадеяться на лучшее.

- Что-то у тебя самого не больно-то получается, - не удержался Деян.

Голем отмахнулся:

- Я не знаю, что для меня будет лучше и на что уже надеяться; а тут иное.

Деян не стал спорить и молча ушел спать: отчего-то этот недолгий разговор окончательно испортил его и без того скверное настроение.

Улегшись под пологом, он подумал, что следует переговорить с чародеем в другой раз - и о далеком прошлом, о котором тот знал больше, чем кто бы то ни было другой, и о настоящем, в котором им предстояло встретиться с Венжаром ен'Гарбдадом, и о будущем...

Но случая не представилось.

Глава семнадцатая. Гроссмейстер

Следующие два дня пути оказались намного хуже дня первого. Дорога поднималась в гору и не становилась лучше, но Голем, худо-бедно восстановивший силы, торопил - потому они ехали с рассвета едва ли не до полуночи: он остановился только тогда, когда измученная вьючная кобыла провалилась копытом в глубокую яму и поломала ногу. Альбут выстрелом избавил животное от мучений и объявил, что дальше рисковать людьми и лошадьми отказывается. Голем, скрипя зубами, признал его правоту.