Когда плачут драконы (СИ) - Эн Вера

У Одже по спине прошелся холодок. Он, конечно, сделал доброе дело, освободив драконов от ненависти и возродив Огненную богиню, но как бы она дров не наломала своим интересом. Кто их, бессмертных, знает, какие у них шутки в чести. Особенно с возвращенной силой!

Ивон хихикнула, явно считав его мысли. Ойра замотала головой, давя смех. Энда просто расхохотался.

— Предпочитаешь, чтобы мы и дальше не вмешивались? — поинтересовался он. — Желание у тебя есть, я не отказываюсь. Даже если оно мне поперек горла встанет.

Но Одже покачал головой. Довольно он для чужих сделал. На это желание у него были другие планы.

— Дай угадаю? — снова фыркнул Энда. — Счастье для твоей заступницы? Когда же вы уже что-нибудь новое придумаете?

Беата дернула Одже за руку, пытаясь образумить, но он только привлек ее к себе и обнял за плечи, словно оберегая от любых неприятностей. И Беата не смогла не признать за ним это право. У Одже было довольно душевных сил, чтобы принимать решения. А уж Беата все сделает, чтобы он ни о чем не пожалел.

— Отведите от нее горести, — попросил Одже. — А о счастье я как-нибудь сам позабочусь.

Кажется, ему даже Энду удалось поразить подобным заявлением, а уж от себя подобной наглости Одже точно не ожидал. Но Заповедная пещера словно вынуждала говорить правду, очищая душу от всего наносного. И сжавшая у него на талии руки Беата стала лучшей тому наградой.

— Достойный настоящего мужа ответ! — одобрил Энда. Потом отковырнул с собственной груди изумрудную чешуйку и бросил ее Одже. — Сделаешь для нее уговорочный кулон. Обоих защитит. Заслужили.

Беата едва ощутимо коснулась губами шеи Одже — словно согласие свое дала. А он дыхание сбил от ее ласки. Девчонка еще совсем, не понимает. Но если... если она все-таки решится кулон принять...

— А с драконами теперь что будет? — раздался звонкий девичий голос, и вперед выступила всеми забытая Ора. — Они искры божественной лишились — и остались совсем беззащитными? Ни быстрого восстановления, ни заживляющей слюны? Ни нюха, ни взгляда острого?

— Оставлю, — улыбнулась Праматерь. — А то поубиваетесь еще с непривычки. Или снова за Огненным камнем охотиться начнете. А я, боюсь, нового тысячелетия без него не осилю.

Ора порозовела, хотя, конечно, не имела никакого отношения к тем преступлениям, что творили ее давние предки. Божественная Триада вместе с Праматерью развернулись теперь к ней, и Одже успел незаметно стереть поцелуями слезинки с Беатиных щек. Он никогда раньше не видел, чтобы она плакала. Злилась, насмешничала, иногда даже ненавидела, но еще ни разу такой слабости не проявляла и такой родной Одже не казалась.

— А другие способности? — совсем тихо пробормотала Ора. — Джемма невидимой могла становиться. У Ярке чешуя крепче железа была. А я...

— А ты золото находить умела, помню, — Праматерь склонила голову на бок и задумчиво посмотрела на Ору. Та отступила назад, но взора не опустила. Выдержала взгляд богини. — Ты ведь, кажется, избавиться от этого дара хотела, — напомнила Праматерь. — За тем сюда и шла.

Ора выдохнула, сжала кулаки. Приняла решение.

— Если ребятам тоже придется со своими умениями расстаться, я как-нибудь потерплю, — твердо сказала она. — Мне всего-то и надо, что язык научиться за зубами держать. А для них это — вопрос жизни и смерти.

Праматерь снова заулыбалась, наполнив грот еще более ярким светом.

— Наконец-то и драконы научились думать не только о себе, но и о других, — сказала она и одарила Ору добрым взглядом. — Это тоже дело несложное. Но за первую же серьезную провинность отниму дар и назад не верну. Можешь так и передать своим друзьям!

Последняя фраза относилась к Оре. Та кивнула, признавая за богиней такое право. И, пожалуй, на этом месте можно было бы уже и распрощаться с Создателями, позволив им заняться своими делами, но Беата вдруг отпрянула от Одже, сделала решительный шаг вперед и взмахнула кудрями, поднимая голову.

— У меня тоже есть желание! — заявила она. — Даже если вы не исполните его — может, хоть задумаетесь! Не пристало богам сквозь пальцы на детское рабство смотреть!

Энда привычно хмыкнул, готовясь, очевидно, осадить нахалку. Однако обе его сестры неожиданно нахмурились и посмотрели на брата с осуждением.

— Она права! — заметила Ойра. — Мы знаем, что ты поклялся никогда не вмешиваться в отношения между драконами и людьми!

— Мы помним, что получилось в последний раз, когда драконы отвернулись от своих детей, — поддержала сестру Ивон.

— Но тогда у тебя не было нынешней силы, — снова зашелестела Ойра.

— А теперь пришло время сжалиться, — умоляюще прожурчала Ивон. Энда хмурился, чуть порыкивая то на одну, то на другую, а Одже смотрел только на Беату — на ее бесстрашно выпрямленную спину и вздернутый вверх подбородок — и гордился, и влюблялся все сильнее. Лучшая девушка на свете! Он никогда в ней не сомневался!

— Драконье слово нерушимо, помните?! — неожиданно рявкнул Энда, словно и сам жаждал выполнить желание Беаты, но не мог этого сделать. — Не я это придумал!..

— Я это придумала, — прервала его Праматерь и ласково улыбнулась сыну. — И я тебя освобождаю от этой клятвы. Действуй, сын, я же вижу, как давно ты этого хочешь!

Энда мгновение смотрел на мать, потом обернулся крыльями и исчез с глаз, оставив после себя лишь несколько изумрудных песчинок. Одже невольно притянул Беату к себе и прикрыл спиной, как будто ей могло что-то угрожать. Но богини и не думали сердиться.

— К друзьям? — спросила Ойра у Оры. Получила положительный ответ, обняла ее крыльями и исчезла вслед за братом.

Ивон взглянула на Одже.

— А вас — домой? — улыбнулась она. — Или пешком пойдете? Чую, не заскучаете.

— Мы и дома не заскучаем, — пообещала Беата, и Одже крепче сомкнул руки. Он бы предпочел поскорее отделаться от богов, даже если из-за этого пришлось бы снова месить грязь на местных дорогах. Но Беате вряд ли пришлось бы по душе такое путешествие. Да и ее безопасность стояла для Одже на первом месте.

Ивон тоже укрыла их крыльями, и Одже вдохнул поглубже, готовясь к любым неожиданностям. Однако спустя пару мгновений они с Беатой уже оказались на воле: у опушки леса, откуда отлично просматривались армелонские стены.

— Ух ты! — не сдержала восторга Беата. Одже выпустил ее из объятий, чтобы поблагодарить Ивон, но та только улыбнулась.

— Не теряйся! — непонятно посоветовала она и исчезла, оставив на память о себе лишь с десяток голубых искорок.

До Армелона было несколько сотен шагов, и примерно на середине пути Одже понял, что Ивон имела в виду.

Страх навалился разом, стерев всю уверенность, что ни на секунду не оставляла Одже в Заповедной пещере. Теперь же над ним снова нависла тень безупречного Хедина, сравнения с которым Одже не выдерживал даже после всех сегодняшних подвигов. А Беатин прилюдный выбор грозился раздавить окончательно.

И только воспоминания о том, что она проделала весь этот путь до Драконьей долины, а потом дерзила Создателям — из-за него! — помогали Одже не впасть в панику прямо сейчас.

Если бы не нужен был, если бы не чувствовала ничего...

— Беата... — не в силах больше маяться, пробормотал он. — Я, наверное, попрошу слишком многого... Но можно мне взять тебя за руку?

Беата остановилась и посмотрела на него с нескрываемым изумлением, а у Одже внутри все замерло. Он вдруг словно со стороны себя увидел. Потный, нечесаный, в грязной одежде — уж в чем пришел к Создателям, в том и назад возвращался. К такому прикасаться противно, да еще и — не приведи Ивон! — увидит кто из знакомых Беату рядом с ним. Балбес и есть!

— Можно, — Беата с трудом скрыла улыбку, мигом прочитав все сомнения на его лице. Ее Одже вернулся. Но уж больше она ему глупостей делать не позволит!

Она протянула руку и шагнула ближе. Потом еще ближе. Потом сделала последний крошечный шаг, оказавшись с Одже на расстоянии вдоха. Положила вторую руку ему на грудь.

Одже в смятении сжал ее пальцы и поднес их к губам. Что теперь? Он же даже существовать уже не сможет, если Беата отвернется. После того что испытал...