Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 122
— Аломов?!
Бемиш в удивлении взглянул на него.
— Аломов Киссура. Это горный народ, из которого… постойте, вам что, не сказали, как был захвачен Ассалах?
— Нет, — сказал командир, — подробностей я не знаю. В запросе о помощи говорилось, что речь идет о бунте сектантов-вейцев, которые победили на выборах.
— Ну, в общем, так оно и есть, — пожал плечами посол, — основная масса людей на космодроме — сектанты.
— Значит, космодром захвачен аломами, а не коренными жителями империи, — с каким-то неестественным спокойствием уточнил полковник.
— Вам-то какая разница? — с досадой закричал посол.
Бемиш вздрогнул:
— Простите, полковник, откуда вы знаете о различиях между вейцами и аломами?
— Да, — сказал полковник, обращаясь к послу, — какая разница? Мы выполняем приказ.
Когда Бемиш, кончив разъяснять полковнику Рогову обстоятельства на космодроме, вышел в сад, было уже совсем темно.
Бемиш никогда не сталкивался с армией Федерации, хотя и завел, последние месяцы знакомство с ее контрразведкой, и полковник Рогов Бемишу понравился: он воображал, что военные много глупее. Одно обстоятельство поразило его. В Галактике десятки населенных планет. Вея — на задворках цивилизованного мира. Откуда полковник федеральных войск знает о вражде между вейцами и не раз покорявшими их аломами? Давно ли в военных академиях пооткрывали курсы галактической этнографии? Даже ему, Бемишу, потребовалось немало времени, чтобы осознать, как глубока пропасть между теми, кого сторонние наблюдатели считают единой расой, между «народом империи» и «варварами с гор».
Бемиш стоял и смотрел на ночь, шевелящуюся людьми. Где-то жалобно, как кошка, которой наступили на хвост, взвизгнул мотор, и треск цикад мешался с шорохом далеких силовых установок. Все. Завтра эта дивизия всей своей силой навалится на стройку — ту стройку, которой он посвятил последние два года жизни и в которую он вложил душу. Они искрошат танками подъездные пути, разворотят в пыль здания и терминалы, и сумасшедшие сектанты выйдут навстречу танкам с заклинаниями и молитвами, убежденные, что вся эта техника — суть дьявольский морок, и что вожди их сейчас, поднявшись на воздух, превратят боевые машины бесов в листки бумаги, и гранатометы — в бобовые зернышки…
Завтра Киссур умрет. Потому что даже если его не размажет по полу прямым попаданием термического снаряда, не настигнет очередь из лазера-веерника, не накроет взрывная волна, — он все равно покончит с собой. Потому что всегда Киссур жил так, словно он давно уже умер. Никогда Киссур не попадется живым в руки десантников, вызванных Шавашем.
И тут, совсем рядом, слева от Бемиша, кто-то сказал по-аломски:
— Дай закурить.
Бемиш в ошеломлении обернулся.
Один из солдат Федерации, сидевших у костра, молча перебросил другому пачку сигарет.
Бемиш подбежал к солдату. Тот щелкал зажигалкой, но при виде человека в штатском поспешно встал и вытянулся.
— Что ты только что сказал? — спросил Бемиш.
— Попросил покурить, сэр, — теперь солдат говорил по-английски. Со странным, но хорошо знакомым акцентом.
Бемиша пронзила ужасная догадка.
— Ты — алом? — резко спросил он по-аломски. Солдат молчал.
— Ты — алом?
— Солдатам Федерации запрещено разговаривать на чужих языках, сэр, — ответил рядовой.
— К черту запрещено! Как тебя зовут?
— Хайна, сэр.
Хайна, «волк», одно из самых распространенных имен среди воинских родов страны гор.
— Чьим вассалом был твой отец?
— Рода Сарваков, сэр.
Рода Сарваков! А Сарваки были вассалами Белых Кречетов, рода, к которому принадлежал Киссур!
— И много в дивизии аломов? — спросил Бемиш, стараясь унять дрожь в голосе.
— Не могу знать, сэр. Мы солдаты Федерации и давали клятву служить Федерации. Аломы не нарушают клятв.
Бемиш помолчал. Десять солдат, сидевших вокруг костра, глядели на него с любопытством. Почти у всех были белокурые или каштановые волосы, широкие глаза и словно взлетающие кверху уголки бровей…
— Сколько вы получаете по контракту? — вдруг спросил Бемиш.
— Триста кредитов в год, сэр, — сказал Хайна.
Триста кредитов в год! Минимальное пособие по безработице для гражданина Федерации составляло тысячу сто двенадцать кредитов!
Бемиш повернулся и пошел разыскивать полковника. Теперь он знал, откуда тому было известно о разнице между аломами и вейцами.
* * *
Бемиш нашел Рогова в гостиной, полковник и несколько его офицеров внимательно смотрели запись дневного репортажа. Полковника интересовало не содержание репортажа, а расположение ангаров, складов и шахт. Офицеры смотрели репортаж третий раз, выключив звук, и по их лицам трудно было заключить, что они думали, просмотрев репортаж первый раз.
— Полковник! Сколько в дивизии аломов?
Полковник и офицеры, как один, обернулись. Среди офицеров аломов, кажется, не было, разве что вон тот, сбоку… Да и то — нет. Полукровка, что-то вроде помеси датчанина с вьетнамцем…
— Никто не ведет такого учета, — спокойно сказал полковник — так, как будто давно уже ждал этого вопроса, — но думаю, процентов восемьдесят — восемьдесят пять.
— Восемьдесят?! Откуда?
Полковник усмехнулся.
— Господин Бемиш, вы когда-нибудь служили в армии?
— Нет.
— А почему?
— Потому что… — Бемиш осекся. Во второй день их знакомства Киссур спросил его, почему он не служил в армии, и Бемиш помнил, что он тогда ответил.
А полковник улыбнулся, словно догадываясь о том, что тогда ответил Бемиш, и сказал:
— Большая часть полноправного населения Федерации разделяет ваше отношение к армии, господин директор. А ассигнования на вооруженные силы составляют около пяти процентов от ассигнований на здравоохранение.
— И вы набираете в войска аломов!
— Мы набираем по контракту любых людей, которые согласятся служить в армии.
Тут Бемиш оглянулся и заметил, что в гостиную вошли двое человек, привлеченные спором: посол Земли, господин Северин, и глава Антикризисного комитета, господин Шаваш.
— Но триста кредитов! Это вчетверо меньше пособия по безработице!
