– Даже если бы предлагал, я бы не согласился, – тоном, полным непоколебимой уверенности, ответил Альвин и, отложив один наголенник, взялся за другой.
– Почему?
– Да вы же шею себе свернете, если рядом не окажется меня или Харакаша! – вдруг снова вспылил он, едва ли не откидывая несчастный понож.
Я поджала губы и недовольно нахмурилась, сверля Альвина глазами. Тот отвечал мне не менее выразительным, пылающим праведным возмущением взором.
От взаимного созерцания отвлекло нас отнюдь не деликатное покашливание и последующий вопрос:
– Мне попозже зайти? – Ехидно осклабившаяся физиономия островитянина, оперевшегося на дверной косяк, стала последней каплей.
– ДА!
– Нет!
Мы с Альвином крикнули одновременно, сверля друг друга гневными взглядами.
– Ого, мальчик, да ты буквально растешь в моих глазах. – Рыжебровый просочился в келью и прикрыл за собой дверь.
– Вы совсем охренели, господа?! Пошли вон из моих покоев! – Я попыталась встать, перевернула табуретку и, злобно зашипев, чуть не навернулась сама. От постыдного падения меня спас стул, в спинку которого я вцепилась.
– А если и пойдем, ваше высочество, то что? – Харакаш вдруг стал предельно серьезным и вперил в меня пристальный взгляд своих почти прозрачных глаз.
Сжав спинку стула до побелевших костяшек, я опустила веки.
– Хватит считать меня… неспособной о себе позаботиться! Хватит игнорировать мои требования. Хватит носиться со мной, как со стеклянной вазой. – Открыв глаза, я медленно перевела взгляд от одного мужчины к другому, говоря даже тише, чем обычно, и стараясь сдерживать себя, как могу. – Я, черт вас побери, не та избалованная принцесска, которую вы знали! Мне не нужны няньки!
Альвин беспомощно посмотрел на мастера меча, который, скрестив руки на груди, изучал меня взглядом, словно бы впервые видя.
– А кто тебе нужен, Эвелин?
– Друзья, – не задумываясь, выпалила я.
Оба моих спутника молчали, лишь единожды коротко переглянувшись.
– Ну что, что вы затихли? – Я опустилась на стул, подцепила здоровой ногой табуретку и, поставив ту поудобнее, снова устроила на ней поврежденную конечность. – Друзья мне нужны. Которым я могу спину подставить не потому, что они дали клятву верности моему отцу, а потому что верю в них. Которые поддержат меня и будут верить в меня. Которые будут знать, что мне безразлично, какого они пола и сословия, и что принцессу я буду изображать только на людях для вида. Которые перестанут относиться ко мне как к беспомощному ребенку и не будут игнорировать мои просьбы, думая, что знают, как мне будет лучше… – Последнее я уже практически ворчала себе под нос, поджав губы и уткнувшись взглядом в носок собственного сапога.
– Длинный список, Эвелин. А что ты дашь своим друзьям? – Харакаш так и не сменил позы, но мне показалось, что его взгляд стал чуточку теплее.
– Не знаю. Все, что они попросят, наверное. И что будет в моих силах. – Я пожала плечами, снова разглядывая свою обувь.
На секунду воцарилось молчание. Первым его нарушил Альвин.
– Я хочу, чтобы вы не рисковали собой попусту. – Он хмурился, глядя на меня со всей серьезностью.
– А я хочу, чтобы ты говорила мне правду. В тех случаях, когда это не является необходимой тайной. – Островитянин выразительно поднял бровь. – Наши пожелания в твоих силах?
– Да. – Я шмыгнула носом, чувствуя странную трогательность момента. – Простите меня… Что я накричала на вас… и вот это все. Мир?
– С кем не бывает, – отмахнулся Харакаш и снова расплылся в своей фирменной улыбке, напоминая мне очень специфичного чеширского кота. – А теперь, будь добра, друг мой, расскажи в деталях, что произошло в тренировочном зале.
Харакаш и магистр сидели друг напротив друга. Островитянин внешне казался весьма расслабленным, его взгляд блуждал по кабинету, изучая отделку и задерживаясь на корешках книг в шкафах, храмовник, наоборот, – предельно собранным. Сухие, по-старчески узловатые пальцы были сложены пирамидкой и напряжены.
– Так, значит, это все устроил Тревор? А Хью поставил ей подножку… Какой позор. – Магистр опустил глаза на мгновение, чтобы скрыть полыхнувшую в них ярость, смешанную со стыдом.
– Да не стоит так переживать, Ирвин. Тревор получил хороший урок, наверняка еще сотню раз подумает, где же он ошибся и надо ли было лезть к Эвелин. А Хью… Я могу избавиться от него. Достаточно в наказание выслать его из крепости – и он больше никогда в нее не вернется. – Островитянин безмятежно улыбнулся, переводя взгляд с книжных шкафов на сидящего напротив старца.
– Все бы лишь тебе убивать, Несущий Тьму, – недовольно качнул головой магистр.
– А если бы она шею свернула? – Все благодушие и безмятежность с мастера меча сдуло в мгновение ока. – Нелепая смерть по вине одного бесчестного мерзавца, и вся ваша крепость утонула бы в крови. Заметь, не только от моих рук и даже не по моей инициативе.
– Ну не свернула же, – проворчал в ответ магистр, тяжело вздыхая. – Ты жаждешь отмщения, но загляни в свою душу, разве это то…
– Оставь, старик! Ты знаешь островные законы не хуже меня. Да и по заветам вашего же Ордена этот паскудник должен получить по заслугам сполна.
– Но не от твоей руки, Харакаш. От руки защитницы. – Магистр указал пальцем на островитянина, тот недовольно поморщился.
– Ты сам знаешь, что ей сейчас нельзя этого делать. Да если бы и можно было, я бы не дал ей рисковать собой с целью наказания этого куска…
– Держи себя в руках, островитянин! – Сухой, но все еще крепкий кулак ударил по столешнице.
Харакаш поднял ладони перед собой:
– Все-все, молчу. Но я тебя предупредил. За пределами крепости он не под твоей защитой.
– Ты не успокоишься, да?
– Конечно. Он вмешался в бой, оклеветал мою воспитанницу и остался безнаказанным.
– Его словам все равно никто не поверит, а-а-а… – Магистр произнес это и сам раздосадованно осекся.
Островитянин хмыкнул и многозначительно поднял брови.
Некоторое время в кабинете царила тишина.
– Ладно, – наконец сдался магистр и тут же спохватился: – Но только по божественному суду. Это хотя бы должно выглядеть честной схваткой.
Харакаш встал, широко улыбаясь, коротко поклонился и вышел за двери. Магистр достал из ящика стола трубку, набил ее и долго смотрел вслед ушедшему, а потом произнес тихо, вслушиваясь в уже чужие, но одновременно такие знакомые, родные слова:
Насмешник доволен,
Он, гостя задев,
Ушел безнаказан.
Не знает глупец,
Что деянием этим
Он нажил врага.
Обедала я в компании Альвина и Харакаша в своей келье. Ужин нас пригласил разделить магистр Ирвин у него в кабинете. Я этому весьма обрадовалась: желание узнать, что же находится за стеной в том коридоре, где я особенно отчетливо услышала зовущий меня голос, снедало.
Однако с вопросами пришлось повременить – магистр весьма искусно поддерживал беседу с самого нашего появления, переходя с одной темы на другую, и при этом не забывал наполнять наши тарелки, так что я успевала лишь отвечать на вопросы о благосостоянии столицы да делах во дворце и жевать.
Пищу приготовили без особых изысков, но явно с любовью к делу: кролика мариновали с травами, каша была рассыпчатой и нежной на вкус, а хлебные лепешки – горячими и пышными. Запивать все предлагалось вином, я от него отказалась, попросив воды, чем вызвала весьма удивленный и одобрительный взгляд магистра, который, впрочем, сам вином не брезговал.
Наконец, когда мы насытились физически, а магистр сполна удовлетворил свое любопытство, настало время для вопросов.
– Я обнаружила странное место в крепости. – Я бросила взгляд на обсасывающего кроличью кость островитянина, и он тотчас обозначил вслух местоположение, отсчитав повороты и шаги от главного входа. – Скажите, за стеной с внутренней стороны вглубь крепости есть что-то?
