Вам интересно, каково было настоящее оправдание? Еще не догадались? Это же так просто! Во время сна я получал возможность НЕ ДУМАТЬ. Я всего лишь бродил по коридорам Полночного Замка, не ставя перед собой цели и не помня, с чего началось путешествие. Если бы мне не удавалось проваливаться в сон, боюсь, в дом Гизариуса прибыл бы человек, навсегда утративший разум. Причем сомневаюсь, что из меня получился бы тихо помешанный… Так что, можно сказать, я занимался самолечением. И достиг некоторых успехов.
Например, я раздумал умирать, потому что осознал одну простую вещь: если никому (кроме меня, естественно) не нужна моя жизнь, то и на мою смерть никто не обратит внимания. А я всегда лелеял надежду, что похороны будут пышными и слезливыми… Шучу. Но ведь в каждой шутке…
Так вот, я решил отложить момент ухода за Порог на более удобное время и более подходящую ситуацию.
Что еще? Посредством не очень долгих, но удивительно плодотворных споров с самим собой было принято решение больше не встречаться с шадд’а-рафом и его отпрыском. Что касается старшего оборотня, то обида на него хоть и уползла в тайники души, но и не думала рассасываться. Ребячливая и глупая, она совершенно не поддавалась истреблению. За что, скажите? Ни словом, ни действием ваш покорный слуга не причинил беспокойства Песчаному Племени… До недавних пор. Я всегда был доброжелателен и трогательно доверчив. Замечал ли это старик? Быть может. Но в мысли потихоньку закрадывалось подозрение, что старый друг не верил в мою искренность. С первой же минуты. Да, меня ему навязала Магрит, но, в конце концов, можно же было отказаться! Шадды – свободное племя, не связанное прямыми вассальными клятвами… А что, если он уже тогда придумал хитроумный план: внушить мне доверие, заслужить дружбу и любовь, дабы в дальнейшем… вдруг возникнет надобность? – воспользоваться тем, что я могу предложить… Весьма вероятно. Я не хочу верить в твое коварство, старик, всеми силами стараюсь избежать шага на эту тропинку, но… Ты сам подталкиваешь меня…
Забавно… И как раз в тот момент, когда я был готов признать: этот мир не так плох, как кажется… О да, он не плох. Он – еще хуже! Убийственная атака из далекого прошлого достигла своей цели: я перевернул еще одну страницу. Перевернул, вырвал и выбросил прочь. Да, я прощу. Но забыть… Не получится.
·А котенок… Мне жаль его. Очень жаль. И особенно печально знать, что если Первое Обращение [43] было у него связано с покойной тетушкой, то Второе… Второе до конца жизни останется памятью о встрече со мной…
Да, котенку объяснят, что я имел право лишить шадду жизни. Хотя бы потому, что она атаковала первой. Но разве это облегчит его страдания? Не уверен. Всю оставшуюся – хочется верить, долгую – жизнь он будет ненавидеть меня. От всего сердца. Искренне. Горячо. Нет, нам нельзя видеться: любая встреча может оказаться последней для… Для кого же? Для того, кто дрогнет. Под грузом вины или ненависти – не важно. Я не хочу убивать, но не могу поручиться, что справлюсь со своими чувствами и внешними обстоятельствами – не настолько самоуверен. А ведь я мог…
·Нет, готов поклясться: черта не пересечена! Я считал каждую каплю и не допустил проникновения крови в его Кружево, иначе… Иначе мне пришлось бы заявить свои права на котенка. И вот уж тогда огреб бы по самые… Страшно подумать: юнец мог стать моим cy’rohn [44]. И что бы мне оставалось? Безвылазно сидеть в каком-нибудь уединенном месте под присмотром всего Песчаного Племени? Увольте! Такого счастья не хочу…
Теперь понятно, почему я предпочитал спать, нежели бодрствовать? От подобных размышлений очень легко сойти с ума. Правда, в свете всего произошедшего перспектива расставания с рассудком уже не казалась мне чем-то ужасным, напротив: я оставил сумасшествие как запасной вариант выхода из кризиса. Даже если мой «выход» станет «входом» для всего остального мира. Какая разница? Мне будет безразличен результат…
…Фургон остановился у моста. Я спрыгнул на землю и помог Рианне проделать то же самое. Матушка оставила лошадей на попечение Нано, покинула козлы и подошла к нам.
– Доберетесь до места? – с плохо скрываемой заботой спросила женщина.
– Без проблем! – заверил ваш покорный слуга.
– Уверен? – уточнила Матушка.
– Более чем. Здесь ходьбы на четверть часа, а если напрямик через лес… – начал было я, но женщина строго покачала головой:
– Эй, никаких «напрямик»! Идите по дороге и никуда не сворачивайте.
– Если вы так беспокоитесь, то почему не проводите до самых ворот? – задал я совершенно справедливый вопрос.
Она смутилась. Чуть-чуть.
– Делать крюк… Нет, мы и так задержались. Ребята, наверное, места себе не находят… – Доводы выглядели убедительно, но чувствовалось: что-то прячется за этим небрежным спокойствием. Не хочет показываться доктору на глаза? Что ж, ее право. Не буду настаивать.
– Тогда – счастливого пути! – от всей души пожелал я.
– Непременно… – Женщина отчего-то погрустнела и подарила мне долгий и непонятный взгляд.
– Вас что-то тревожит? – спрашиваю, хотя знаю, что ответа не получу.
– Тревожит? Ну, что ты, я… просто задумалась. Немного жаль расставаться, верно?
– Жаль? – Теперь настала моя очередь задумываться. – Я доставил вам всем столько неприятностей, что вы должны с легким сердцем выпинать меня вон!
– Да, много всякого было, – признала Матушка. – Но и добра ты сделал немало.
– Приятно слышать, что мои умения на что-то сгодились… Но, думаю, неприятностей все же было больше.
– Постарайся забыть о плохом, – посоветовала женщина.
Я подмигнул:
– Плохое забывать нельзя, почтенная госпожа: как же узнать хорошее, если не помнишь, как выглядит плохое?
Она улыбнулась:
– Знаешь, я бы взяла тебя с собой…
– У вас вакантно место клоуна? – съязвил я.
– Место помощника, – серьезно ответила Матушка. – И ты – первый подходящий кандидат.
Ее слова повергли меня в растерянность. Признание заслуг? На пустом месте? Не слишком ли поспешно?
– Я подумаю. – Ни к чему не обязывающая фраза. Моя любимая.
Женщина расценила мой ответ правильно: отказ, смягченный надеждой на согласие.
– Я не тороплюсь.
– Мы – люди подневольные, почтенная госпожа: что нам прикажут, то мы и делаем, – жалобно прогнусавил я, и Матушка расхохоталась:
– А что, можешь и клоуном…
– Ну уж нет! – Я замахал руками. – Не согласен. И вообще… Пора прощаться.
– До встречи! – Она протянула мне руку, которую я с удовольствием пожал.
– Нано, Хок, – я коротко кивнул обоим и повернулся к Рианне: – вы готовы, ваше высочество?
– Одну минуточку! – Девочка чмокнула рыжего сорванца в щеку, обняла силача и на несколько долгих вдохов застыла, прижавшись к груди Матушки. Я с невольным умилением наблюдал за ними. Наконец прощание состоялось. Колеса фургона застучали по настилу моста, а мы с принцессой, проводив бродячих артистов рассеянно-печальными взглядами, шагнули на широкую утоптанную тропу…
Ваш покорный слуга не особенно спешил добраться до дома Гизариуса, но Рианна плелась прямо-таки нога за ногу. Спустя некоторое время взятый темп передвижения начал меня раздражать, и я остановился, обращаясь к принцессе:
– Чего вы боитесь, ваше высочество?
Она вздрогнула в ответ, и я понял, что угадал. Именно страх тяжелыми цепями виснет на ногах девочки. Глупый, наивный, детский, но такой реальный…
– Вас страшит встреча с братом, верно?
Принцесса печально кивнула. Ну вот, того и гляди, расплачется… Только девичьих слез мне сейчас и не хватает! Придется взять ситуацию под контроль.
– Выкиньте из головы все опасения, ваше высочество. Они не стоят внимания.
– Но… Я так давно его не видела…
– И что же?
– Он… говорили, что он изменился…
